Майкл Мэннинг - Торнбер

— Ещё как вспомнишь, — мгновенно начал Мэттью. — Это очень просто, по крайней мере — функционально… скрывающиеся за этим расчёты весьма головоломны, почему никто, наверное, никогда и не делал этого прежде. Основной принцип основан на том факте, что мы на самом деле окружены неизвестным числом измерений, помимо трёх, о которых мы обычно думаем, и они проходят через ещё большее число параллельных миров…

Грэм кивал время от времени, провожая друга обратно к мастерской. Но это едва ли имело значение. Мэттью мало с кем мог поговорить о своих проектах, и пока они шли, он всё время что-то описывал, едва замечая то, реагировал Грэм или нет.

«Он просто раскладывает это всё у себя в голове», — подумал Грэм. Сам же он думал о грядущем послеполуденном тренинге с Сайханом, гадая, сможет ли он наконец добраться до чего-то помимо сидения неподвижно и кормления насекомых.

Остаток дня с рослым воином оказался разочарованием. Разницей пока было лишь то, что вместо обычного деревянного прута Сайхан принёс набор тонких тростинок, связанных вместе в виде палки. Эту перемену он никак не объяснил.

Грэм сидел на месте дольше часа, когда это случилось.

С недавних пор он начал ускользать прочь, пока сидел на месте, но не как обычно — его тренер всегда чуял, если Грэм начинал засыпать. Тут было по-другому. Он сосредотачивался на своих неудобствах — на боли в ногах, на зудящей коже, — и они начинали таять. Это было примерно как смотреть в одну точку на стене, пока не обнаруживаешь, что не можешь больше её видеть, не отведя взгляд. Иногда казалось, будто его тело исчезало, но переживание это не было ужасающим, как можно было бы ожидать — оно было умиротворённым.

Он снова достиг этого состояния, растаяв в небытии, когда ощутил перемену. Это был не совсем шум, а какое-то движение. Его наставник всегда тихо стоял позади него — Сайхан с тем же успехом мог бы быть деревом, настолько мало он двигался, пока его ученик сидел на земле. Однако теперь он пришёл в движение.

Связка тростинок резко ударила Грэма сбоку по шее, послав по его телу острый укол боли. Убеждённый, что это было ещё одной странной проверкой, Грэм сохранял идеальную неподвижность, игнорируя ушиб.

— Это был пример, — послышался из-за его спины голос мужчины. — Отныне я буду иногда бить по тебе. Когда я так делаю, ты можешь двигаться, чтобы уклоняться или ставить блок — но только в эти моменты. Если сдвинешься, когда я не бью, то будешь наказан. Есть вопросы?

— Да, Зайхар.

— Спрашивай.

— Как вы меня накажете, если я сдвинусь не вовремя?

Он почти мог слышать улыбку в голосе Сайхана, когда тот ответил:

— Ударив тебя, вот как сейчас.

«Ну конечно», — подумал Грэм. Его дополнительные сила и скорость растаяли за последние пару дней, и он больше не чувствовал себя сильнее или быстрее обычного. Он подозревал, что очень скоро будет жалеть об этой потере.

Мысль о грозящем ударе испортила Грэму концентрацию. Его ощущение исчезания, появлявшееся, пока он сидел, больше не было очевидным. Первый удар Сайхана он пропустил пятнадцать минут спустя, схлопотав жалящий удар по правой руке. Собрав свою решимость в кулак, он сфокусировался на концентрации, пытаясь уловить движение или шум позади себя. И пропустил каждый удар. Что хуже, он начал дёргаться в ответ на воображаемые удары, и это вылилось в ещё больше наказаний.

Час спустя он стал обладателем чудесной коллекции следов и отметин на коже. После этого учитель сжалился над ним, ибо удары прекратились, хотя расслабиться Грэму он так и не позволил. Два часа прошло без происшествий, и Грэм в конце концов бросил попытки уловить удары, поскольку они явно уже ему не грозили. Чуть погодя его разум расслабился, а тело снова начало исчезать, давая ему некоторое облегчение от боли.

Приближение следующего удара он почувствовал.

Он не мог сказать, что предупредило его, но он знал о том, что сейчас получит удар. Дёрнув голову в сторону и изогнувшись, он поймал следующий удар, искусно выставив блок своим лицом.

От боли он завалился вбок, но дальнейших ударов не последовало, хотя надлежащую позицию он оставил.

С минуту рыцарь молчал, пока Грэм брал себя в руки, и снова садился.

— Хорошо справился.

«Что?» — удивился Грэм, не в силах понять, чего было хорошего в том, что он словил удар в лицо. Уклонившись, он сделал только хуже.

— На сегодня всё, — сказал его учитель. — Помни то ощущение. Завтра оно тебе понадобится.

На следующее утро Грэм начал осознавать, каким одиноким могла быть жизнь в одиночку. Утренние привычки его матери были таковы, что было странно просыпаться — и не находить её, пьющей чай. Апартаменты их семьи были слишком тихими, почти застоявшимися, особенно без Кариссы. Её юный энтузиазм обычно делал атмосферу светлее.

Теперь атмосферы не было вообще, просто пустой дом.

Не имея привычки долго обдумывать такие вещи, Грэм быстро оделся, и ушёл. Его утренние часы были тихими, пока не наступало время встретиться с его учителем, поэтому он решил сделать то, чего не делал уже довольно давно. Он пошёл поглядеть на упражнения во дворе.

Это место он научился избегать. Не потому, что ему запрещено было смотреть, а просто потому, что это часто портило ему настроение. Сегодня молодые солдаты тренировались с деревянными мечами, рубя и ударяя по деревянным столбам. Капитан Дрэйпер кружил по двору, наблюдая за своими людьми, и давая советы по необходимости, в то время как Сэр Сайхан вёл более индивидуальные занятия с менее крупной группой людей сбоку.

Сайхан был единственным рыцарем, всё ещё проживавшим в Замке Камерон. Остальные годы тому назад уехали, чтобы присоединиться к новому королевскому Ордену Шипа. Однако это вскоре могло измениться. Граф не показывал особого интереса к увеличению вооружённых сил путём замены потерянных рыцарей, но Сэр Сайхан убедил его в том, что несколько рыцарей были необходимы, хотя бы для того, что они понадобятся, если Королева когда-нибудь призовёт вассалов на военную службу.

Поэтому Сэр Сайхан проводил утренние часы, работая с подающими наибольшие надежды молодыми солдатами, улучшая их навыки, и наблюдая за их потенциалом. Ходили слухи, что вскоре он выберет двоих, чтобы они служили ему в качестве оруженосцев, что было верным признаком того, что в конце концов их посвятят в рыцари.

С ним упражнялось четыре человека, носивших тяжёлые кольчуги и державших тяжёлые деревянные предметы вооружения. Сайхану уже было за пятьдесят, но он по-прежнему двигался среди них подобно хищнику. Трудно было сказать, что именно отличало его от остальных. Он был сильным и быстрым, но берёг свои движения так, как их не берегли его более молодые подопечные. Однако они учились, с безграничной энергией молодости. Там, где им не хватало искусности, они возмещали её энтузиазмом.