Майкл Мэннинг - Отрезанный мир

Следующая неделя прошла плодотворно. Я закончил броню Алиссы, которую та получила с гораздо большим энтузиазмом, чем ожидалось. К ней я добавил набор зачарованных клинков, два длинных ножа, короткий меч и копьё. Если она собиралась и дальше оставаться воительницей, то я должен был позаботиться о том, чтобы она была хорошо вооружена.

Я задумался, что скажет Роуз, когда выяснит, что я дал её будущей невестке целый арсенал магического оружия. Эта мысль заставила меня ухмыльнуться. Ей просто придётся с этим смириться. Учитывая то, какой девушкой она была, Алисса всё равно бы вооружилась, так или иначе.

Навыки чародейства Айрин и Керэн также продвигались. Ничего исключительного они ещё какое-то время смастерить не смогут, но самые важные вещи были им под силу. В частности, первыми чарами, знание которых я вбил Айрин в голову, были чары телепортационного круга. Я попытался заставить её запомнить ключи для всех важных кругов, но, как и с Мойре, ей оказалось трудно запомнить их всех.

Научившись на своих ошибках с Мойрой и Элэйн, я заставил её пообещать носить с собой блокнот, содержащий все ключи. Чтобы облегчить эту задачу, я дал ей задачу сделать себе мешочек-хранилище, открывавшийся в сундук, который она держала у себя в комнате.

Керэн также научилась основам создания кругов, хотя, очевидно, самой ей они не требовались, учитывая её особый дар. Более рада она была научиться созданию мешочков-хранилищ, и сделала себя такой одновременно с Айрин.

Ближе к концу недели я вернулся в Замок Камерон, или в то, что должно было стать Замком Камерон после завершения работ. Даже неделю спустя там всё ещё было настолько жарко, что можно было чувствовать шедшее оттуда тепло аж с дальнего конца замкового двора. Воспользовавшись помощью Айрин в качестве майлти, я снова прибег к метамагии, на этот раз вытянув из-под земли воду, которой бы хватило на небольшую речку. Я герметизировал всё здание, и держал воду внутри и вокруг него в течение нескольких часов, пытаясь его охладить.

После я с удивлением обнаружил, что замок всё ещё был горячим. Я недооценил количество тепла, которое столь массивное каменное здание могло удерживать.

На следующее утро, после завтрака, Мэттью отозвал меня в сторону:

— Пап, — начал он.

— Угу? — ответил я.

— Я хочу осмотреть межизмеренческие интерфейсы, — просто сказал он.

За прошедшую неделю мы с ним уже несколько раз говорили о них, и он знал, что я хотел участвовать в любых его дальнейших исследованиях. Поскольку, насколько мы знали, только он точно мог их ощущать, я очень ясно дал ему понять, что не хочу, чтобы он что-то ещё делал без меня. Вероятно, Линаралла могла их чуять, поскольку она была Ши'Хар Иллэниэл, и была вероятность того, что Коналл и Айрин также смогут, но пока что лишь Мэттью обладал опытом в подобных делах.

— Я с тобой, — сказал я ему. — Хочешь ещё кого-то с собой взять?

— Только ты и я, — ответил он. — Проще, когда рядом не слишком много народу. От всей этой болтовни труднее думается.

Я едва не рассмеялся в ответ на это. Мой сын действительно был не слишком коммуникабельным.

— Звучит здорово. Где ты хочешь попробовать?

— Рядом с Ланкастером. Это близко, и Зефир сможет нас довольно быстро туда донести.

Я мог бы и сам донести нас туда в два раза быстрее и без дракона, но не сказал об этом. Если уж на то пошло, я избегал слишком часто летать в присутствии детей, поскольку не хотел подталкивать их на попытки имитировать меня. Последнее, чего я хотел — это потерять кого-то из них из-за несчастного случая во время полёта. Чуть более часа спустя мы приземлились рядом с границей вулканической пустоши, находившейся там, где некогда был Ланкастер.

Когда я слез с широкой спины Зефира, Мэттью внезапно спросил:

— Что случилось с дверью дома?

Это застало меня врасплох:

— Прошу прощения?

— Дверь, — повторил он. — Которая выглядит так, будто расплавилась, но не горела.

— О какой двери речь?

— Дверь в гардеробную из общей комнаты, — объяснил он. — Косяк слегка волнистый, будто его что-то искривило, однако дверь в точности ему соответствует.

Я этого не заметил, поскольку редко пользовался той гардеробной, и я сомневался, что кто-то ещё там бывал — однако у меня было весьма хорошее представление о том, что с ней случилось.

— Я не совсем уверен, — начал тянуть я время.

Он продолжил:

— Я спросил об этом Рэнни, а она сказала спросить тебя.

Вздохнув, я решил признаться:

— На прошлой неделе я перепил.

— Ты потерял контроль? — В его вопросе не было ноток обвинения или осуждения, но я не мог не почувствовать себя виноватым.

— Думаю, да, — признал я. — Мои воспоминания о том вечере несколько расплывчаты.

Он покачал головой и цокнул языком, но больше ничего не сказал.

Когда он не воспользовался возможностью продолжить разговор, я решил его подтолкнуть:

— И что, тебе больше нечего сказать на этот счёт?

Мэттью пожал плечами:

— Ты всё время ведёшь себя как идиот. Иногда это идёт мне на пользу, поэтому что я действительно могу сказать?

— В твою пользу?

— Ты позволил мне отправиться в чужой мир, чтобы рисковать жизнью из-за дракона и едва мне знакомой девушки. Это не только идиотизм, это — пример плохой заботы о детях, но я не могу на это жаловаться, поскольку в итоге я остался в выигрыше, — объяснил он.

Я уставился на него, поражённый. «Плохая забота о детях?». Ну, ладно, я вынужден был признать, что насчёт того случая он был прав:

— Ты на самом деле не дал нам никакого выбора, — напомнил я ему. — Я мог либо отпустить тебя, либо заставить тебя от меня отвернуться из-за моего отказа, после чего ты всё равно бы сбежал.

— Ты предполагаешь, что я бы сбежал, — поправил он. — Я всегда был послушным сыном. Я вполне мог и сделать то, что мне сказали. Ответственный отец приказал бы мне остаться, даже если не было гарантий, что я послушаюсь.

Зыркнув на него, я ответил:

— Ты что, нотации мне читаешь? По-моему, мои тогдашние действия — это пример просвещённого выполнения родительского долга! Тебе следует быть благодарным за то, что я — твой отец, щенок ты неблагодарный!

Уголок его рта поднялся в злой ухмылке:

— Ты ведь знаешь, что я тебя разыгрываю, верно? — Когда я не ответил сразу же, он продолжил: — Я начинаю видеть, откуда у Коналла такое легковерие. Я всегда думал, что ты умнее. Возможно, с возрастом люди действительноглупеют.

«Вот же маленький ублюдок!» — подумал я. Поймав его взгляд, я молча смотрел на него в ответ. Я не моргал, пока мои глаза не начали слезиться от пересыхания. Затем я отвернул лицо, и слегка дрогнул плечами, будто плакал.