Майкл Мэннинг - Отрезанный мир

Кариссе нужно было находиться в месте, где её не достанет даже Королева. Поддерживая ровный тон голоса, Роуз озвучила эту идею:

— А ты не хотела бы куда-нибудь съездить?

— Можно мне с Айрин пожить? Я уже целую вечность с ней толком не проводила время, — с надеждой спросила Карисса.

Роуз не была уверена, где в тот момент находилась Айрин, сумела ли она добраться до Ланкастера, или всё ещё была дома — но в любом случае она была уверена, что Кариссе с ней будет небезопасно:

— Я думаю, Айрин сейчас не дома, — спокойно заявила Роуз. — Вообще, вся её семья сейчас занята различными делами, связанными с нынешним бедственным положением их отца.

— Хотела бы я им помочь.

— Ты уже помогла, дорогая моя, — успокоила её Роуз. — Твоя бабка говорит, что без твоей помощи она со своей задачей не справилась бы.

— Да это мелочь, — пожаловалась её дочь. — Я хочу сделать что-то большее.

Роуз печально поглядела на свой чай, прежде чем поставить чашку, и отправиться к письменному столу. Напиток успеет остыть прежде, чем она сможет его допить. Она тщательно написала письмо, закрыла его печатью, и передала дочери. Затем она открыла ящичек в столе, и вытащила кожаный мешочек. Отомкнув маленький сейф, стоявший рядом со столом, она наполнила мешочек золотыми монетами, и горстью серебра. Затем крепко затянула завязки.

— Возьми, — сказала она дочери. — Я хочу, чтобы ты передала их Анджеле, когда мы вернёмся во дворец.

Карисса с подозрением поглядела на мать:

— Это зачем?

— Я посылаю тебя в Айверли, в Гододдине. В мешочке хватит денег на покупку небольшого дома, и чтобы ты могла спокойно жить, пока я за тобой не пошлю.

— Айверли! — воскликнула Карисса. — Это же на другом конце мира!

Роуз усмехнулась:

— Едва ли. Нынче, с Мировой Дорогой, туда ехать всего час. Важный момент заключается в том, что ты никому не должна говорить, куда направляешься. Анджела это уже поймёт.

— Зачем мне туда ехать?

— Там в это время года весьма хорошо. Ветер с Гарулонского Залива делает пейзаж почти идиллическим. Каждая молодая леди должна однажды в жизни там побывать, — сказала ей Роуз.

— А ты чем будешь заниматься? — спросила Карисса.

Роуз нахмурилась:

— Ты отлично знаешь, чем я занимаюсь.

— Тогда мне следует подождать окончания суда, и мы поедем вместе, — с железной логикой предложила её дочь.

Роуз покачала головой, и обняла дочку:

— Нет, дорогая. Тогда не будет никакого смысла. Я присоединюсь к тебе после суда или, быть может, неделю спустя.

— Мне писать тебе? Ты же не будешь знать, где я живу.

— Нет, — сказала Роуз со слишком сильным нажимом. — Определённо нет. Я тебя найду, не бойся. У меня там есть кое-какие друзья.

— Иногда мне кажется, будто ты знакома со всеми на свете, — сделала наблюдение Карисса.

Роуз улыбнулась:

— Я стараюсь, дорогая. По крайней мере, с важными людьми знакомиться.

— И с половиной всех остальных, — добавила Карисса. Затем тон её голоса стал серьёзнее: — Я знаю, что ты делаешь. Ты думаешь, что ваши с Бабушкой замыслы опасны, и хочешь отослать меня прочь.

— Я хочу, чтобы ты была в безопасности, — слегка поправила её Роуз.

Разволновавшись, Карисса снова обняла мать:

— Ты правда сможешь доказать, что он невиновен?

— Смогу.

— А если не получится? — настаивала её дочь.

— Тогда я сделаю всё, что потребуется, — твёрдо сказала Роуз.

— Всё плохо, так ведь? — спросила Карисса. — Королева тебя арестует?

— До этого не дойдёт, — сказала Роуз. — Помни девиз нашей семьи: Только глупец угрожает тем, кто находится под защитой Торнбера. Всё будет хорошо, обещаю.

Карисса молчала с минуту, а потом задала ещё один вопрос, уткнувшись в плечо матери:

— Им-то хорошо, но кто защитит Торнбера?

Её мать не ответила:

— Иди, собирай вещи.

У ворот дворца Роуз ждало послание — вызов к Королеве. Роуз поблагодарила посыльного, и повернулась к дочери:

— Иди к Анджеле. Увидимся через несколько недель.

Карисса метнулась вперёд, быстро поцеловав её в щёку:

— А если ты не объявишься через несколько недель?

— Подожди год, потом ищи аудиенции у Короля Николаса. Он задолжал мне пару услуг. Надеюсь, к тому времени этот фурор уляжется. — Она подтолкнула дочь, чтобы та уходила, и развернулась к ней спиной.

Роуз быстро пошла прочь, но всё же услышала озабоченное прощание дочери:

— Я люблю тебя, Мама. Не заставляй меня ждать слишком долго.

«Чёрт побери», — выругалась про себя Роуз. «Всё будет в порядке». Она сосредоточилась на дыхании — это было ключом к её способности не испортить лицо перед визитом к Королеве. Выпрямив спину и расправив плечи, она с величавой грацией прошла по коридорам дворца, всем своим видом показывая, что ей принадлежит каждый дюйм земли, по которой она ступает.

Роуз носила самообладание подобно тому, как воин носит доспехи, и даже шепотки придворных не смогли пошатать её уверенность в себе. Даже когда некоторые из этих шепотков оказывались достаточно громкими, чтобы достичь её чутких ушей. «Хайхор».

Она не потрудилась взглянуть на человека, который это произнёс. Роуз знала про него достаточно, чтобы его погубить, да и про большинство остальных тоже. Их страх перед нею не один год заставлял их держать языки за зубами, но теперь они почуяли запах крови. Она почти могла видеть их перед своим мысленным взором — гончие, собиравшиеся вокруг неё, ждущие возможности свалить её на землю, предвкушая кровавый пир.

Роуз снова услышала в своей памяти голос Кариссы: «Но кто защитит Торнбера?»

Она почувствовала облегчение, когда её провели в маленькую приёмную, где её ждала Ариадна. Налепив на лицо улыбку, Роуз быстро преклонила колено:

— Вы звали меня, Ваше Величество?

— Мы наедине, Роуз. Сегодня не нужно формальностей, — сказала Ариадна. — Я хотела спросить тебя о Мордэкае.

Встав на ноги, Роуз посмотрела Королеве в глаза:

— Он в порядке — пока что.

Ариадна нерешительно продолжила:

— Я слышала, ты его навещала.

— В качестве адвоката, — сказала Роуз, кивая. — Согласно твоему приказанию, больше никто иной его видеть не может.

— Я была вынуждена, Роуз. Лорды…

— Я уже знаю о политической необходимости, Ари. Не нужно оправдываться, — перебила Роуз, тоном своего голоса давая лёгкий намёк о её истинных чувствах на этот счёт.

Ариадна мгновенно это уловила, и дёрнулась будто от пощёчины:

— Я люблю его не меньше других, Роуз. Он — моя семья.

— Кстати, о семье, — сказала Роуз, — как дела у твоего брата, Роланда? Ты, наверное, была рада снова его увидеть. Уверена, что ты очень благодарна твоему родичу за его возвращение. — Скрывать сарказм она не потрудилась.