Майкл Мэннинг - Отрезанный мир

Теперь у него в руках был более короткий клинок — кинжал с шестидюймовым лезвием воронёной стали, торчавшим из рукоятки. Тщательно приставив его к её правому плечу, он начал давить, проталкивая остриё через кожу, и направляя кончик достаточно высоко, чтобы не задеть лёгкое.

Роуз дёрнулась, лягаясь и извиваясь, пытаясь сбросить его с себя, не в силах кричать — но он весил слишком много. Её охватила агония по мере того, как лезвие проходило над её ключицей, разрезая мягкую ткань, пока не уткнулось в каменный пол под ней. Убийца потянул кинжал обратно с мягкой медлительностью, наблюдая за тем, как Роуз извивается.

Тут её пальцы нащупали на полу рядом с ней что-то холодное. Хлестнув нападающего левой ладонью, она подождала, пока он тот поймал её запястье, чтобы её остановить, после чего ударила правой рукой, вогнав корсажный кинжал ему в бок между рёбер, лишь чуть-чуть промахнувшись мимо сердца.

— Сука! — закричал убийца слегка булькающим голосом. Клинок пробил ему лёгкое.

Резко выдернув кинжал, она снова ударила, на этот раз в живот, прежде чем убийца успел откатиться от неё. Третий и четвёртый удары попали ему лишь по бедру и нижней части ноги.

Роуз начала делать мелкие вдохи, отползая назад, прислоняясь к стене. Воспользовавшись короткой передышкой, она вытащила из ножен на ноге более длинный кинжал, но понимала, что это было тщетным жестом. Убийца был в стоячем положении, и хромал к ней на одной ноге. Он истекал кровью, но в этом и состояла проблема с боями на ножах.

Люди не умирали быстро, если только кому-то не выпадала удача попасть в сердце. Часто победитель в таком бое умирал на минуты или часы позже проигравшего. Роуз не знала, была смертельная рана среди нанесённых ею убийце или нет, но было ясно, что он проживёт достаточно долго, чтобы сделать разницу чисто академической.

Тут дверь в её комнаты открылась, и наружу вышла поджарая фигура.

— Неаккуратно, — тихо сказал Тирион. — Ты — позор своей профессии.

Убийца сделал полшага, а потом стал падать — или, точнее, стали падать куски его тела. Его голова, правая рука и верхняя часть туловища упали в одну сторону, а левая рука и нижняя часть туловища — в другую. Его бёдра и ноги представляли из себя жуткое зрелище, слегка покачнувшись с секунду, прежде чем присоединиться к остальным частям его тела на полу. Стремительно росшая лужа крови начала растекаться во все стороны, грозя промочить платье Роуз.

Встав на колени, Тирион взял Роуз на руки, собрав её кинжалы и положив их ей на колени, прежде чем встать, и отнести её в её покои. Дверь закрылась у него за спиной сама по себе.

Он пронёс её через комнату, и осторожно положил на диван, прежде чем сесть на стул рядом, осторожно обнимая свою голову ладонями:

— Ты не поверишь, что творится с моей головой. Будто кто-то вчера огрел меня дубиной.

Роуз упёрла в него твёрдый взгляд, тихо пачкая кровью подушки. Она не могла бы его отчитать, даже если бы хотела. Она едва могла дышать.

— Не смотри на меня так. Поверь, моей голове больнее, чем тебе, — кисло сказал Тирион. — И мне лучше знать. Я — эксперт в получении колотых ран. — Когда она продолжила на него глазеть, он добавил: — Ты не умираешь. У тебя мелкий порез над одним плечом, аккуратная колотая рана через другое, и сломанное ребро, которое не грозит проткнуть тебе ничего важного. Дай мне минутку прийти в себя. Я проснулся только несколько секунд назад.

Она продолжила сверлить его обвиняющим взглядом, и вскоре он встал на ноги, и отошёл прочь. Роуз с любопытством наблюдала за ним, когда он, спотыкаясь, подошёл к спальне, и зашёл внутрь. Чуть погодя он вернулся с кувшином воды, который она держала там на столе. Тут она его почти простила, думая, что он собирается промыть её раны — но Тирион поднял кувшин, и начал пить, заливая воду себе в горло так, будто умирал от жажды. Когда воды почти не осталось, он поднял кувшин, и вылил остатки себе на голову, напрочь вымочив ковёр у себя под ногами.

Он слегка вздрогнул, затем посмотрел на неё:

— Ладно. Кончай ныть. — Встав на колени рядом с диваном, он поднял руку, и положил палец на край декольте её платья. Секунду спустя она почувствовала, как ткань начал расходиться, и Тирион принялся отделять платье от её тела.

Роуз дёрнулась, пытаясь отстраниться от него, но он надавил на неё второй рукой, и оторвал оставшуюся верхнюю половину её платья.

— Не будь такой ханжой, — сказал он ей. — Будто после вчерашнего тебя можно так легко смутить. — Коснувшись пальцем раны на её плече, он попробовал кровь на вкус, затем снова положил туда палец, и Роуз ощутила, как её раненная плоть начало медленно жечь. Она уже дышала достаточно хорошо, чтобы зашипеть от боли.

Вскоре жжение исчезло, и плечо стало лишь тупо ныть, а Тирион перешёл к порезу над другим её плечом. Она снова почувствовала обжигающую боль, но на этот раз та прошла быстрее.

— Не волнуйся, — сказал ей Тирион. — У меня это очень хорошо получается. Через несколько недель даже шрама почти не останется, но плечо на некоторое время потеряет эластичность. Рекомендую разминать его как можно чаще. — Его рука прошлась вниз по её груди, и свернула вбок, остановившись над её сломанным ребром. — А вот дальше будет больно. Хочешь, я сначала уберу чувствительность?

— А почему ты не сделал этого первым делом? — сказала сквозь сжатые зубы Роуз. — До того, как начал поджигать мне плечи.

Он пожал плечами:

— Как-то в голову не пришло. Делать это для всякой мелочи — слишком сложно.

Её тело окатило странное, холодное чувство, поэтому Роуз предположила, что её ремарка была воспринята как согласие. Тут она почувствовала давление, потом лёгкое тепло, но никакой боли. Минуту спустя Тирион убрал руку:

— Готово, — объявил он. — Блокировку нервов я оставлю, так что ты не будешь чувствовать боль, пока она не пройдёт — где-то через час или два.

— Спасибо, — с некоторой неохотой сказала Роуз.

Глядя на неё сверху вниз, Тирион немного пошарил взглядом по её груди, после чего ткнул одну из грудей пальцем:

— Мне было совсем нетрудно.

Она мгновенно отреагировала, взметнув руку для пощёчины — но её плечо испортило движение, и удар пришёлся ему по плечу, а не по щеке.

— Руки прочь! — приказала она.

Как только он отступил, она прикрылась остатками платья и встала, что оказалось менее трудно, чем ожидалось. После этого она зашла в свою спальню, и захлопнула дверь. Роуз сняла испорченное платье, с сожалением его оглядев. Это было одно из её самых любимых платьев.

Она вытерла остатки не засохшей крови полотенцем, жалея, что не может оттереть остальное в отсутствие воды. «Нет смысла сокрушаться об этом», — подумала она, после чего надела длинное шерстяное платье, бывшее в равной степени тёплым и удобным. Когда она вернулась в гостиную, то обнаружила, что Тирион снова сидит на диване, не беспокоясь о том, что кровь испачкает ему штаны. Он держал у себя на коленях её кинжалы, изучая их.