Майкл Мэннинг - Отрезанный мир

Так мы и пролежали остаток её визита вместе, обнимая друг друга, прижимаясь друг к другу телами подобно фрустрированным подросткам. Мы не осмелились делать что-то большее. Мы не целовались, не говорили — не было никаких заявлений о любви или похоти. Строго говоря, никто из нас не сделал ничего неправильного. Мы оставались в одежде, наши тела не совокуплялись, разделённые тканью — но в наших сердцах мы отказались от всех иллюзий благопристойности.

Я всего лишь обнимал её — наиболее похотливым из всех возможных способов.

Причина, почему мы не сделали ничего большего, была бы тайной для любого незнакомого наблюдателя, поскольку было ясно видно, что нам хотелось. Но мыточно знали, почему мы удерживались друг от друга. Пенни и Дориан. Нас удерживала вина. Вина не давала мне её целовать. В конце концов мы могли лишь выразить своё физическое желание, не выражая его в действиях до конца.

Когда наше время почти вышло, Роуз выпуталась из моих объятий, и мы молча сидели, держась за руки. Слов не было.

Мы бездумно глядели вдаль, боясь смотреть друг другу в глаза. Боясь увидеть стыд и вину, которые побудили друг в друге. Боясь чувства, причины, лежавшей за нашей виной.

Потом стена наконец растаяла, и Роуз забрала корзину и фонарь. На ушла, не сказав ни слова, а моё горло отказывалось открываться достаточно, чтобы попрощаться.

Тьма вернулась, и я сидел в ней. Думая о прошлом, о Пенни.

Линаралла бежала так быстро, как её только могли нести её длинные ноги, и тянула за собой заклинательное плетение, удерживавшее Айрин. Надетое на ней платье сковывало её движения, поэтому она отрезала всю ткань ниже бёдер. Её тело было сильным, поджарым и гибким. Дети Ши'Хар рождались идеальными физически — как по форме, так и по потенциалу. Если бы она тренировалась на атлета, то достигла бы исключительных результатов, и могла бы состязаться с лучшими бегунами людей.

Но она никогда не подвергала себя сильным физическим нагрузкам. Линаралла была вынуждена полагаться лишь на собственную выносливость, которой она обладала вопреки своему относительно малоподвижному образу жизни.

Пока что она убила лишь одного великана, использовав подобное кнуту заклинательное плетение, аккуратно отрезавшее ему ногу, позволив ей обежать чудовище. Остальные быстро устремились в погоню за ней. Сил на это ушло не слишком много, но мысленные подсчёты заставили её усомниться в том, что остальных будет прикончить так же легко.

Донёсшиеся издалека громкое пыхтение и возгласы предупредили её, что преследователи были не одни, укрепив её решение бежать, а не сражаться. Не до конца понимая, почему, она на миг метнулась вправо. Причина стала ясна, когда массивная дубина, которую метнул один из преследователей, пролетела слева от неё.

«Дар воина», — осознала она, узнав случившееся. То было проявление дара Иллэниэлов, часто встречавшееся среди бойцов-крайтэков, и несколько реже — среди самих детей Ши'Хар. Раньше она его не чувствовала.

На миг она пожалела, что дар не пришёл к ней во время тренировок с Тирионом, но чуть погодя она поняла, почему этого не случилось. Он действовал лишь при реальной опасности, что делало его бесполезным для тренировок и учебных боёв.

Магический взор показывал ей, что преследователи быстро догоняли её. Их гораздо более широкие шаги не оставляли ей никаких шансов обогнать их — лишь значительная масса не позволяла им разогнаться достаточно быстро, чтобы успеть догнать Линараллу.

Снова воспользовавшись силой, она укрепила свои ноги, но лишь слегка. Она не практиковалась в беге с увеличенной скоростью, и в данной ситуации попытки прыгнуть выше головы создавали риск падения. Линаралла не была ни особо могучим магом, ни хитрым воином, но и дурой она тоже не была.

«Смерть приходит с первой же ошибкой», — говорил ей Тирион. «Будь осторожна, и позволь врагу дать тебе победу самостоятельно».

Однако он не имел ввиду сидеть без дела, пока кто-то пытается её убить. Это она понимала достаточно хорошо. Главным было дать врагу достаточно возможностей проиграть.

Открытая дорога была для неё смерти подобна. Великаны могли бегать быстрее её, и она чувствовала приближение других преследователей впереди. Метнувшись в сторону, она прыгнула через высокую траву в деревья слева.

Её преследователи не могли менять направление так же быстро, а оказавшись в лесу, начали натыкаться на деревья и кусты, преграждавшие им путь. Ринувшись через заросли напролом, несколько великанов сами себя оглушили, врезавшись в стволы, оказавшиеся достаточно крепкими, чтобы их остановить. Остальные стали проламываться через мелкие деревца и подлесок.

Это их замедлило, и Линаралла поднажала, увеличивая отрыв. Она летела вперёд на тонких ногах, перепрыгивая упавшие стволы деревьев и пригибаясь под низко висевшими ветвями и лозами, а её серебряные волосы струились вслед за ней подобно лунному свету. Несмотря на опасность, несмотря на страх, она почувствовала новую эмоцию: восторг оленя, ускользающего от охотника.

Примечая расположение преследователей, она бежала по лесам и долам, по открытым долинам и через густые рощи деревьев. Враги были повсюду, но коснуться её не могли.

Миновала очередная миля, и сердце гулко стучало в ушах Линараллы, а дыхание стало тяжелее — но усталость всё никак не брала своё. Добравшись до ручья, она влила в ноги ещё силы, и перепрыгнула его одним махом. Приземлилась она чуть менее чем идеально, поскольку на противоположном береге её встретил усыпанный шипами куст, оставивший на её коже длинные царапины — но из-за адреналина она едва это почувствовала. Снова вскочив, она продолжила бежать, а ветер размазывал капельки крови в алые линии на её коже.

Она уже почти перестала волноваться о возможной смерти. Ей хватало вызванного погоней возбуждения, радости от бега. Она не могла остановиться — Линаралле хотелось бежать, пока сердце не разорвётся.

Всё это время она тянула за собой Айрин — сестра плыла вслед за ней подобно семени одуванчика. Девушка снова потеряла сознание, и Линаралла надеялась, что та всё ещё жива, но не могла выкроить внимание на то, чтобы проверить, что её сердце всё ещё бьётся.

Несколько миль спустя лес резко закончился, сменившись широким полем, окружавшим высившийся в нескольких сотнях ярдов впереди Замок Ланкастер.

На миг Линаралла почувствовала облегчение, но затем её охватило отчаяние. Открытое пространство было слишком широким. Она без всякой надежды побежала вперёд, зная, что не успеет добраться до замка раньше, чем её догонят.

Она всё равно попыталась. Влив остатки силы в мышцы ног, она побежала через поле — трава хлестала её бёдра, а ступни отбивали по мягкой земле неистовый ритм. Её лёгкие горели, а рот широко раскрылся в попытке втянуть побольше воздуха для поддержания бега — но этого было недостаточно.