Елизавета Дворецкая - Дар берегини. Последняя заря [litres]

– Ты не князь… – сдавленно пробормотала Владива, едва держа себя в руках. – Ты волк… только ищешь, кого бы уволочь… Детей не жалеешь… будто своих у тебя нет!

– У меня есть сын! И я буду давить, как вшей, всех его врагов, чтобы никто не смел его ослушаться даже сейчас, пока он еще дитя! Когда он вырастет и займет мое место, весь свет будет дрожать при одном имени его!

– Врагов! Не там ты своих врагов ищешь! У себя дома их поискал бы лучше!

– У меня дома? – Ингер придвинулся к ней ближе. – О ком ты? Что ты знаешь?

– А ты не знаешь, что в начале зимы воевода твой приезжал к нам?

– Воевода? Свенгельд? Он был здесь?

Ингер пришел в изумление. Ни о чем таком он не подозревал.

– Не здесь… – Владима уже поняла, что сгоряча сболтнула лишнего, но гнев и страх заставляли ее продолжать, чтобы уязвить этого человека. – На Рупине они виделись, в погостах где-то.

– И что? Чего он хотел?

– Я не знаю! Но знаю, что сам Свенгельд нам весть подал, что ты будешь дань собирать, не он! Только не сказал, что три куны вместо двух!

– Свенгельд виделся с Хвалимиром? О чем они сговорились?

– Я не знаю! Муж мне не сказал! Но я слышала, что он ездил увидеться со Свенгельдом. Вот кто твой враг, в твоем дому, а ты здесь бродишь, как шатун, детей малых в полон берешь!

– Ступай! – Ингер махнул рукой, отсылая ее.

Он поверил, что больше Владима ничего не знает, но и услышанного было достаточно, чтобы он забыл про недостающих вевериц.

– Ратьша, поди сюда!

Старшие из дружины уже собирались к нему: все услышали в выкриках княгини имя Свенгельда, на лицах появилась озабоченность.

– Все-таки предал он тебя! – встревоженно произнес Ратислав, не выражая ни малейшего удивления.

– Вот ведь новость! – хмыкнул Стенкиль. – Давным-давно ясно было…

– Мы иного и не ждали!

– Что он мог задумать? – Ингер вопросительно смотрел то на одного соратника, то на другого.

– Они! – многозначительно поправил Радила. – С Хвалимиром. В тальбу его чад непременно нужно взять! А то и с бабой вместе!

– Свенька Хвалимира подбил от меня бегать! Вот почему он меня не встретил!

– А что если он хотел, чтобы ты в Киев не возвращался подольше? – сказал Ратислав.

– Зачем?

Ингер и Ратислав посмотрели друг на друга, осененные одной и той же мыслью, и обоих вытянулись лица.

– Домой нам надо, быстрее! – воскликнул Ратислав.

– Нет, погоди! – остановил его Ингер. – Мы же только половину обошли!

– Пока мы тут чужую землю обходим, как бы своей не лишиться! Может, Свенька там себя уже в князья посадил! А с Хвалимиром виделся, чтобы тот ему здесь помог и потом поддержал!

– Вот что… – Ингер глянул на Радилу. Он еще не понял всего, но знал, что действовать надо незамедлительно. – Ступай, забери их всех – и княгиню, и всех трех чад. Нынче же возьмем их в погост. Пока они при нас, Хвалимир из нашей воли не выйдет. А там подумаем, с дружиной поговорим.

В этот же день Владиму с тремя детьми и двумя челядинками перевезли в погост. Жители Малина высыпали толпой смотреть, как ее увозят; над толпой носились возмущенные, негодующие выкрики и бабьи причитания, но в драку никто не полез – вид киевских гридей, державших наготове щиты и копья, охлаждал боевой раж. Да и биться было некому: в Малине и окрестностях осталось слишком мало молодых мужчин, поэтому все и выплачивали повышенную дань с жалобами, но без сопротивления.

В погосте Ингер собрал всех бывших при нем бояр, десятских и опытных старших гридей на совет.

– Хвалимирова княгиня выдала, что в начале зимы ее муж со Свенькой встречался, – сообщил он тем, кто не ездил с ним в Малин, и помолчал, пережидая возмущенный гул голосов. – О чем говорили, не знает, но тут вещуном быть не надо, чтобы смекнуть. Дурное они задумали вдвоем. Оттого Хвалимир и прячется от меня. Думаю, Свенька его подбил из Малина уйти, чтобы меня здесь задержать подольше. А сам он в Киеве… Как бы не вздумал на стол мой полезть, пока меня нет.

Возмущенный гул стал громче, все заговорили и заспорили.

– Нужно возвращаться! – убеждал князя и соратников Ратислав. – Сейчас! Он нас ждет только через месяц, а тут мы – что бы он там ни вздумал, все у него прахом пойдет!

– Я не вернусь с половиной дани! – твердо возразил Ингер.

За плечом Ратислава он увидел белую деву. Прекраса улыбнулась и кивнула, словно говоря: ты прав!

– Я не вернусь в Киев, пока не соберу все сполна! – продолжал Ингер. – Но и Киев пустым стоять не должен. Там, кроме как у Свеньки, ни у кого настоящей силы в руках нет. В Витичеве триста оружников, да в Вышгороде сотня осталась, и та без боярина, – Ингер взглянул на Кольберна, который сопровождал его в полюдье с двумя сотнями своих людей. – Поэтому вот что. Ты, Ратьша, возьмешь Кольберна с его людьми и пойдешь отсюда прямо в Киев. Тут по дороге три перехода всего…

– Нет, – почти перебил его Ратислав. – От тебя я никуда не пойду.

– Мне нужен в Киеве верный человек!

– В Киеве мой отец, вернее его нет.

– Это так, но стар уже Ивор, хворает.

– Будет нужно, со Свенькой он справится. А я от тебя ни на шаг. Мы с тобой побратимы теперь, – Ратислав поднял рукав и показал красную черту на запястье, след от пореза, заживший, но еще видный на белой коже. – У нас с тобой теперь одна кровь и судьба одна. Куда ты, туда и я.

– Ну, хорошо, – уступил Ингер, видя, что здесь его побратима переубедить невозможно. – Тогда вы, – он взглянул на Радилу и Славона. – Вы с Кольберном и его варягами в Киев пойдете. Повезете все, что мы собрали, чтобы у меня обоз на ногах не вис.

– Ты-то с кем останешься? – не понял Славон. – Если я, да Радила, да Кольберн уйдем…

– Мои гриди при мне будут да Ратьша.

– Княже, дорогой ты мой! – Радила покачал головой. – Без дружины, что ли, посреди Дерев остаться хочешь?

– Дружина сейчас в Киеве нужна, пойми ты! Иначе засяду с вами тут, а Киев потеряем, придется его у Свеньки отбивать. Сейчас он меня назад не ждет, еще успеем врасплох его захватить.

– Что если Хвалимир задумал чего? А ты с пятью десятками!

– Хвалимирову княгиню с детьми вы с собой увезете. Пока они в Киеве, он мне слова поперек сказать не посмеет. Вы в Киев дань привезете, скажете: вот, мол, половина. Князь будет сам назад, еще столько же доставит. А мне с пятью десятками и легче будет, меньше по дороге на прокорм уйдет.

– Со Свенькой как нам быть? – спросил Радила с видом мрачной решимости.

– Изменников вешают, – подсказал Ратислав, сердито сузив глаза.

Ингер задумался ненадолго.

– Поглядите, что там, – сказал он потом. – Если он уже… сказался как-то, если жена моя и сын в опасности, то спасайте их, что бы ни пришлось… Хоть весь город сожгите! – с ожесточением добавил он, полностью осознав, что если Свенгельд задумал худое, то Прекраса и Святослав станут его первыми жертвами.