Карина Демина - Драконий берег

— Она любила казаться совершенством. Но не стеснялась делать гадости.

— Тебе?

— Она обзывала меня ублюдком. И еще полукровкой. Как-то сунула в сумку банку с чернилами, не закрутив крышку. Представляешь, что было?

Томас кивнул.

Шутка и вправду не выглядела смешной.

— И книги, и тетради… и главное, я знала, что это она. Я сказала, но никто не поверил. Как же… Зои ведь умница и красавица. И читает она лучше всех, и почерк у нее аккуратный. А у меня, что у курицы, которая лапой, да…

Детские обиды заставили Уну хмуриться.

И губу нижнюю выпячивать. Губа эта слегка подрагивала, и казалось, что Уна вот-вот расплачется.

— Тебе это тоже кажется ерундой?

— Да, — согласился Томас.

— Потом… став старше… она не изменилась. Все те же гадости исподтишка. Слухи… она сказала мальчишкам, что я готова дать потрогать… это самое…

А румянец был ярким.

— …за деньги… пара центов и все… если доллар, то не только потрогать. А когда я одному трогальщику сломала нос, то получилось, что это я слишком нервно реагирую на простую шутку. Да и вообще… Нику стоило выбрать в жены кого-то поприличней.

— Тебя?

Вопрос вырвался сам собой. И Уна фыркнула.

— Из меня получится отвратительная жена. Я слишком долго воевала за право ею не быть. Но дело не в том. Понимаешь, и ты, и Ник, вы думаете, что прошлое — это прошлое, что она была ребенком и не понимала, что делает. Даже став старше, не понимала. Даже когда пустила слух, что я сплю с Дерри и что он может дать мной попользоваться… правда, с Дерри это не прошло, он, в отличие от вас всех, мне поверил.

И тем заслужил вечную признательность?

— Он сказал Зои, что если она еще раз откроет рот, то быстро перестанет быть хорошенькой. Ее отец, конечно, разозлился. А спустя неделю меня подкараулила парочка придурков, которые попытались показать, кто в городе хозяин. Тогда…

Уна провела ладонью по волосам.

— Мне обрезали косу. Отобрали одежду… и вообще…

А это уже не было шуткой.

— Кто?

— Твой старинный приятель. И твой братец. Дерри хотел добиться, чтобы их посадили, но так получилось… я защищалась и порезала Джера. В общем, если бы разбирательство, мне могло тоже прилететь. Так шериф сказал. И дело замяли. Будь Дерри здоров, он бы не отступил. А так… мы убрались к драконам. А в городе вспомнили, что Зои крутила и с Джером, и с твоим братцем. Оказалось, что сплетничать можно и о ней, людям дай только повод. Ей даже уехать пришлось, потому как пошли вопросы, чем она за услуги платила, да…

Маленькие игры небольших городов. Впрочем, не стоило обманываться. В больших городах тоже любят играть.

— Когда Ник вернулся, появилась и она. В общем… я ему рассказала, что Зои — не та милая девочка, которую она пытается играть.

Уна поднялась на ступеньку. А ведь ноги все еще босы, и Томасу в ботинках не жарко, а она стоит, будто не замечая ветра, и смотрит на море.

— Разговор, правда, вышел так себе… будь жив мистер Эшби, он бы понял. И поддержал. Он всегда говорил, что Ник слишком наивен, что в людях он видит только хорошее, а далеко не во всех людях это хорошее есть. А Ник поверил, что Зои изменилась. Стоило ей немного поплакать, покаяться, попросить у меня прощения за ошибки молодости…

Уна скривилась.

— Она мне даже подарок всучить пыталась. Но я знаю, что Ника она не любила.

— Почему?

— Когда любят, не заводят интрижек на стороне.

Она поднялась еще на ступеньку.

— Кажется, я сказала лишнее?

— Кажется.

Томас подал руку.

— Может, все-таки к дому? Или могу отвезти тебя к матери. Или в мотель. В горы?

Она покачала головой.

— Я обещала дождаться Ника. Но можно в саду посидеть. В саду неплохо.

Тепло.

И деревья заслоняют от ветра. Листва их, лишь опаленная дыханием осени, шелестит. А в траве прячутся кузнечики.

Стрекочут, как когда-то.

Есть и лавка, каменная и с виду древняя, но вполне прочная.

— Нику я не говорила. Слишком болезненным было все, что касалось Зои. Да и вообще… я могла ошибаться.

— Ты в это не веришь?

Она села лицом к морю, будто не желая видеть дом, который с этого ракурса представлялся непомерно длинным, каким-то чересчур уж большим.

Три этажа.

Сияющие трубы водостоков.

Крыша.

И круглые каменные медальоны между узких окон. Над ними тянется лента облюбованного голубями парапета. Птицы курлычут, словно сплетничают.

— Не верю. Но отдаю себе отчет, что, возможно, просто потому, что считаю Зои стервой. На деле… я как-то видела ее в Тампеске, в отеле… нет, без мужчин, но она снимала номер. Зачем ей номер в отеле? И представилась чужим именем. Так делают, когда собираются скрыть свое.

— Когда это было?

— Полгода после их свадьбы. Где-то полгода. Она тогда взялась перестраивать дом. Хотела осовременить и все такое. Часто моталась куда-то то ли за каталогами, то ли за материалами. Ник не вникал. Ник доверчивый.

— А ты проследила?

— Нет. Действительно получилось случайно. Дерри становилось хуже. Он приехал к врачу, и я с ним. Я не хотела отпускать его одного, вот и… в общем, его оставили в больнице на пару дней. Я тоже осталась, но не ночевать же в машине. И выбрала мотель на окраине. Дерри, правда, потом ругался, что не пошла в нормальную гостиницу. Но мне было жаль денег. Страховка у него уже вышла, а лекарства… ему нужны были лекарства.

[1] Есть чудесный рассказ «Голуби из ада», весьма рекомендую

…нехорошее время, вспоминать о котором не хочется совершенно.

Вихо.

Вернулся и пьет. Он почти всегда или пьян или отходит от пьянки. От него пахнет спиртным, а еще он имеет дурную привычку заваливаться без приглашения.

И обувь не снимает.

Мне же потом выметать песок. Я раздражена. Почти все время раздражена, и потом мне скажут, что это нормально, что причина не в брате, а в страхе. Я уже понимаю, что Дерри, единственному человеку, кроме Ника, который мне не безразличен, осталось недолго.

И потому по крупицам собираю наше с ним общее время.

Вечерние чаепития.

И рассказы о драконах. Лютого, который и дышать-то боится в сторону друга, потому что тоже чувствует неладное. Он топчется, выгибая спину, расправляя крылья, будто пытаясь ими проломить низкий потолок и дать свободу.

Я стою в стороне, позволяя им говорить.

Я держусь рядом и подставляю плечо, когда Дерри вдруг покачнувшись, начинает оседать. И Лютый тоже спешит прикрыть нас крылом. И мы сидим, прижимаясь к раскаленному боку дракона. Дерри молчит. Я тоже.

Мы говорили обо всем, но… время еще есть.

День.

И два.

И целые недели, которые складываются из этих дней. И та поездка. Я за рулем. У меня даже права появились стараниями Дерри, потому что в Тампеске ездить без прав опасно. Слишком большой город и не поймут. Правами я горжусь.