Юрий Ижевчанин - Книга 3. Южный мир [СИ]

— Нет! Я не склонюсь! Народ поднимал меня не для того, чтобы я его продал.

— Если ты отказываешься, я казню тебя и убью всех членов твоей семьи, где бы они ни пытались укрыться, а всех людей твоего рода сделаю рабами.

— Не изрекай пустые слова! Меня ты казнить можешь, а наш народ всё равно тебе не покорится. Даже если ты, знаменитый своим хитроумием и жестокостью, доберешься до моих близких, они будут рады умереть за свободу! Но до них ещё нужно добраться.

И, несмотря на такое, Клингор не казнил наглеца, а каждый вечер угощал его. Воины возмутились, и многие потребовали отпустить их. Шамо всё это видел и слышал, и заявил Клингору, неожиданно спросившего, что тот сделает, если его отпустят?

— Ты взял меня в плен, не победив нас. Если ты одолеешь нас в открытом сражении, я перестану бунтовать и признаю твоё превосходство.

Неожиданно для Шамо, Клингор велел той же ночью выдать ему коня и оружие и отпустить на все четыре стороны, а войску объявил, что Шамо подчинится, если его победят в открытой битве, и что битва скоро будет. Настроение воинов переменилось, они рвались в бой.

А Шамо, думая, что войско принца упало духом и разбегается, собрал отовсюду отряды чин-чин и подошёл через неделю к лагерю Клингора. Стороны обменялись вестниками и решили, что битва будет завтра на широком поле возле старкского лагеря. Шамо с удовольствием согласился на это: скорее всего старки после поражения побегут в лагерь, там их можно будет всех захватить. За ночь к Шамо подошло ещё несколько отрядов, старки не беспокоили чин-чин, и утром войско чин-чин стало строиться на поле битвы, будучи уверенным в победе.

Но, оказывается, старки уже построились, и на ещё не приобретшее форму воинство чин-чин двинулись старкские манипулы. Часть чин-чин ударилась в панику и начала разбегаться, но вождь Шамо всё-таки восстановил порядок и собирался перейти в наступление с трёх сторон, используя своё явное численное превосходство. Старки, увидев, что чин-чин не разбежались, остановились и встретили ответный натиск железной стеной. Чин-чин отхлынули, затем налетели вторично и в бешеном ударе нанесли старкам достаточно большие потери, но строй не поколебался, хотя поредел и съёжился.

— Ещё пара ударов, и мы съедим их! — кричал Шамо, вдохновляя своих на продолжение битвы.

Чин-чин восстановили порядок и вновь помчались на старков, но в этот момент с тыла и флангов появились засадные отряды Клингора. Натиск моментально превратился в общее бегство. А Шамо, собрав вокруг себя лучших воинов, прикрывал своих людей, отчаянно пытаясь пробиться к Клингору и вызывая его на поединок. В итоге он вновь оказался в плену.

— Это не ты меня взял в плен! Это я сам пошел на смерть или позор, чтобы спасти моих людей! — прокричал вождь восставших в лицо Клингору.

— Ну и посмотри на своих людей, которые теперь стали рабами. Посмотри на трупы своих воинов. Это так вы за свободу боретесь, чтобы попасть в могилу или в рабство? — ехидно ответил принц.

— Вижу я, что и ваших много вам придется хоронить. В конце концов все они уйдут в ту же землю, куда сегодня уйду я. Те, кто спаслись, выберут нового вождя и постепенно вас уничтожат.

— Упорный же ты! А когда бы ты согласился принести присягу на верность?

— Никогда этого не случится! Разве что ты вновь меня победишь не на окраинах наших земель, а в их сердце. Сунься-ка туда!

— Надоело мне с тобой разговаривать! Проведите его по лагерю, покажите, сколько у нас припасов, чтобы он не думал, что возьмёт нас измором. А затем дайте ему коня и пусть проваливает пытаться сражаться вновь! — И Клингор демонстративно отвернулся от пленника.

Ошеломлённый Шамо пришпорил коня и помчался к своим. Он сообразил, что склад провианта и вооружений можно было бы сжечь, и тем самым заставить старков убраться. Своим людям Шамо сказал, что ему удалось раздобыть коня и ускользнуть от старков. Это было почти правдой, поскольку воины по дороге насмехались над ним, а кое-кто пытался или прикончить, или по крайней мере ранить.

Но, когда Шамо напал на склады старков, его уже поджидали, и он вновь оказался в плену. Он ругался, скрежетал зубами, проклинал хитрость и коварство Клингора, вызывал его на поединок, но Клингор лишь пару раз огрел его плетью и велел вновь дать коня и прогнать на все четыре стороны.

— Мы придём в самое сердце ваших земель и разорим их полностью, неразумный бунтарь! Беги и готовься защищаться или же возвращайся по собственной воле вместе с семьёй и военачальниками и приноси вассальную присягу!

Понуро плёлся конь Шамо на сей раз. Ему уже не верили, что он убегает из плена. Некоторые из атаманов восставших считали его предателем, а другие — идиотом, который не может договориться с Клингором. Но за ним стояло его мощное племя и племя его жены (Шамо был одножёнцем, в отличие от большинства знатных чин-чин). И через пару дней после возвращения ночью у шатра Шамо столкнулись две группы вождей: одна шла, чтобы убить его, другая — чтобы похитить и выдать Клингору. В стычке победили сторонники Ахуаня и Юлуфу, схватившие затем Шамо и доставившие его принцу.

Принц наградил двух сторонников мира. Но кое-что подсказало ему, что расколоть-то врагов удастся, а вот замирить… И он, подождав, когда Ахуань и Юлуфу отправятся к своим после пира, на котором сидел и несчастный Шамо тоже, спросил Шамо:

— Твои люди стоят за мир. Теперь-то ты смиришься?

— Эти люди предали меня! Жить не хочу, но не смирюсь! Ты ещё не пришел в мои коренные земли.

— Убирайся вон, упрямец! — только и сказал принц. — И жди меня в своём родном городе Уаяне.

Вернувшись к себе, Шамо позвал Ахуаня и Юлуфу для переговоров об условиях сдачи Клингору, и сразу же приказал отрубить им головы. Он велел сжигать деревни, уводить сельское население в леса и горы, отравлять колодцы и всем отступать в Уаянь.

Но не все колодцы были отравлены, не все деревни разорены, а Клингор уже обзавелся проводниками и разведчиками из местных жителей. Словом, войско удалось привести под стены Уаяня.

Увидев врагов в самом центре страны, жена Шамо Цюацю ворвалась без покрывала на лице в зал совета, где уныло обсуждали ситуацию уцелевшие вожди и атаманы восставших.

— Если мужчины стали трусами, то надо брать вожжи женщине. Я возьму три сотни молодцов и своих охранниц и сделаю вылазку. Постараюсь захватить самого негодяя-принца.

Никто не посмел ей возражать, и она тем же вечером сделала вылазку. Дежурный герцогский сын Сон Эстрагон (один из немногих зирварнских командиров, кого Клингор оставил на своих постах) заметил нападающих, но, услышав женский голос и увидев себя в окружении разъярённых фурий, ведомых прекрасной богиней войны, растерялся и попал в плен. Большинство его отряда тоже было схвачено или погибло. Но оставшиеся успели поднять тревогу. Выскочил запасной дежурный отряд под руководством полковника Имперского рыцаря Она Илинаэса. Он тоже попал в плен, а от всей армии Цюацю благополучно ускользнула.