Юрий Ижевчанин - Книга 3. Южный мир [СИ]

— Ты с ума сошёл, Лис! Я ведь смердов гражданами не сделал. И сам я теперь знать. Уходи, и я обо всём забуду, если вы не будете подрывать единство нашего народа.

— Ты не знать в смысле спесивых имперских Высокородных. Ты честно получил отличия за свои подвиги. Их присудил тебе народ. А делать гражданами тех, кто ещё не созрел, было бы глупо. Ты их готовишь к этому, я тоже вижу. Да и наш предводитель Атар ведь не жирная знать, хоть из крайне Высокородных. Никакого ритуала и спеси, живёт в маленьком домике, всё время советуется с народом и доверяет ему решить важнейшие дела. Без вождя ведь пропадёшь, и лучше, если соседи будут его уважать. Здешние привыкли уважать людей сначала за знатность и род, а затем уже за заслуги. Так что Атар тоже воин нашего народа: отстаивает нас в переговорах с соседями.

— Да, если бы Жёлтого Ворона сделали предводителем, договориться ни с кем из соседей он не смог бы! — неожиданно для себя расхохотался Урс. — Так что получается: самое главное, не чтобы все были крестьянами, а чтобы все занимались своим делом?

— А разве не так? Ведь и тебе с самого начала было ясно, что ремесленники и монахи должны быть даже в идеальном государстве Жёлтых. А нам пока ещё до совершенства далеко, нужно нести идеалы в себе.

— Да какой я Жёлтый? Я муж царевны и любовник Высокородной гетеры. И убивать Киссу мне совсем не хочется! Обнимать — другое дело.

— Здесь и гетеры занимаются делом, а не развлечением знати. Правильно Атар говорил, что они наше второе войско. Даже преступники здесь стали охранять наш народ, вместо того, чтобы грабить и убивать наших людей.

— Я с тобой совсем заболтался. Но ты ведь не просто так меня ловил наедине.

— Да. Тайный Имам поручил мне, ничтожному носителю стальной пряжки, передать тебе его благословение, если ты будешь хранить в своём сердце идеалы Жёлтых, завещанные тебе Певцом пророка и прадедом. И я с удовольствием передаю тебе его благословение и яшмовую пряжку посвящённого высшего ранга среди мирян. Теперь я должен во всём повиноваться тебе, даже если ты меня пошлёшь на смерть.

Пряжка жгла руки Урсу. И выбросить её хотелось, и удержать. Ведь действительно, он, оказывается, претворял в жизнь идеалы Жёлтых, насколько это было возможно здесь и сейчас.

— Кстати, скажи мне свое настоящее имя, Лис.

— Конс Туринарс.

— Конс, и много Жёлтых здесь?

— Не так много. Тридцать три осталось.

— Не так мало.

Урс про себя решил как-нибудь собрать Жёлтых всех вместе, и, если увидит, что это необходимо, воспользоваться обетом послушания, бросить их всех в гибельный поход на злых соседей, и самому погибнуть там же, чтобы всё было по чести, как у Жёлтого Ворона. А пряжку он оставил себе. Второе, что он решил: отрастить косу и явиться на Совет царства через несколько месяцев с косой и пряжкой. Он был уверен, что Атар поймёт знак, и очень любопытно было посмотреть на то, как царь себя поведёт.

Конечно же, Атар, в отличие от Урса, прекрасно знал, что его "родные" Каменщики отправились в колонию вместе с ним, и многих из них даже лично. Но первый год они активности не проявляли: события шли слишком быстро, требовалось напряжение всех сил, да и обустроено ничего не было. Когда один из Каменщиков попросил его прийти на встречу братьев и сестёр во дворец Киссы, у Атара по спине пробежал холодок. Втайне царь уже надеялся, что общество в колонии умерло естественной смертью.

Тайное общество Каменщиков собралось в подвале дворца гетеры. Гимн Каменщиков и Гимн Свободе все исполнили с энтузиазмом. А затем вдруг Атар почувствовал себя на Имперском Сейме или Совете Королевства, когда поставлен вопрос о присуждении ему почестей. Начались пышные речи с восхвалением его достоинств: и великий дипломат, и стратег милостью Судьбы, и исключительно хорошо чувствует линии Судьбы, и предан идеалам свободы, прогресса и гражданского общества, и гуманен, и строг в исполнении законов и поддержании морали. Некоторые личности под капюшоном говорили с агашским акцентом, а порою и на Древнем языке с тем же акцентом. Когда, наконец, Атару дали слово, он сказал всего одну фразу:

— Я был бы последним дураком, если бы поверил всей той чуши, которую вы сейчас наговорили.

Раздались бурные аплодисменты и приветствия. Атару же стало не по себе: из-под капюшона на него смотрели глаза Чона Сибаринга. Значит, Невидимые и с этим срослись!

Именно Чон внес предложение обществу: возвести Атара в новую степень и сделать его Тайным Мастером Каменщиков Лиговайи и всего Юга. Решение было принято единогласно, и Атар занял кресло Тайного Мастера, утешаясь, что теперь общество под его контролем.

После тайфуна и снега жизнь в лагере невест стала налаживаться. За полтора месяца большинство девушек резко изменились. Они гораздо легче стали переносить холод и непогоду, окрепли и поздоровели. Правда, ценой этого были потери. Более ста невест серьёзно заболели во время стихийного бедствия. Половина из захворавших умерли либо ушли в монахини из-за резко ухудшившегося здоровья. Их торжественно хоронили либо провожали. Остальным тяжело болевшим предложили выбор: уйти в наложницы или продолжать учёбу в лагере, чтобы стать гражданками и полноправными хозяйками дома. Более десяти девушек предпочли побыстрее выйти замуж, хоть и на условиях неполноправия. Конечно же, парням-охранникам, на кого они заглядывались, их не позволили выкупить. Сдавшихся увезли в Дилосар, и там граждане могли купить себе наложницу при условии, что выбранная девушка не возражала, и одновременно давали обязательство не продавать её никому без её явного согласия. Так что хотя формально условия, о которых говорили перед царями, были соблюдены (или честь, или рабство), но позора не было. Иногда оставшиеся в лагере немного завидовали тем, кто уже нашёл свой дом и свою семью. Но по собственному желанию уйти в наложницы было нельзя.

Одной из первых сшила себе льняное платье певунья Лильнинуртат. Правда, это было достигнуто ценой ещё не спрядённого шёлка. Её, ещё четырех девушек (все степнячки) и обеих разведённых горянок, которые оказались первыми, сшившими себе одежду, торжественно вывели за ограду лагеря, где парни уже поставили столы для праздника, и они уселись во главе стола, выше наставниц, а охранники, завоевавшие в соревновании право участвовать в празднике, сели напротив. Был пир, шутки, затем пение и танцы. Парней было больше, и они соперничали за право потанцевать с невестами. Словом, девушкам предоставляли все возможности сделать выбор. Лильнинуртат вдруг заметила, что очень приятно шутить и танцевать с парнями, и ей стало стыдно, что она предаёт любовь своего жениха.