Андрей Колесник - История Темного Властелина

— Не поверишь, Лис, но я стал уставать от покушений.

Лис поверил.

— Наверное, это и к лучшему, что Яромир решил опередить события и ударить по нам, — я пожевал губами, слушая, как шумят в недалеких мастерских молоты кузнецов. Мастеровитый люд не обратил на магическую круговерть во дворе никакого внимания. Привыкли уже.

— Запускайте все подвешенные в воздухе замыслы. И с самозванством Яромира, и с «его» волхвами…

Уже пятый год в Царстве обреталось полтора десятка некогда побывавших в моей Цитадели боевых волхвов. Они были достаточно драматическими личностями, чтобы поддаться обработке с моей стороны. И теперь исправно работали на нас, не забывая возносить молитвы своему Пантеону.

Их вербовка была настоящей удачей, ибо работа с такими идейно подкованными особами, каковыми представали седовласые фанатики, была крайне сложным процессом. Магией ломать их сознание было очень проблематично из-за поистине божественной защиты разума, которую Волховьи Капища, не скупясь, ставили на своих участников. Только убеждение. Слово за словом — им ведь тоже не чуждо поклонение темным ипостасям Богов.

— Готовьтесь к вторжению, Яромира. Это даже к лучшему, быть может мы, наконец, сможем добраться до Солнечного Ока…

«И тогда все их покушения перестанут волновать меня…» — закончил я мысленно. Лис, кажется, все понял правильно.

Мне нужно снять напряжение, перед очередными злодеяниями. Спустится в мастерскую? Нет, уж лучше наведаться в опочивальню к одной из наложниц. Да, женская ласка, именно то, что порою необходимо Темному Властелину.

— Мой Дракон! — столь визгливо-умильный писк мог принадлежать только одному существу во всей Цитадели. Нет, это не реликтовая гарпия, венчавшая донжон моей цитадели и внезапно сбросившая каменную схиму. То был Бобер, спешащий ко мне со стороны винных погребов Цитадели из всех интендантских сил.

— Не забудьте, мой Дракон! Сегодня ваша встреча с делегацией из Каганата.

Я испепелил Бобра взглядом и елейно поинтересовался:

— А без меня подарки вручить никак нельзя?

— Никак, мой Дракон. Вы ведь сами знаете, что созерцание Вашей Темнейшей персоны воодушевит дикарей.

Совсем извести хотят со своими выходками! Сначала Саламандра, теперь Бобер, а там и Медведь обязательно прибежит плакать по поводу новых расходов, связанных с будущей стычкой (иначе как стычкой я Яромировы приготовления назвать не могу). Может это какой-то заговор против меня? А, что, вполне возможно — сколько уже Темных Властелинов погорели на предательстве. Отчасти поэтому я не назначаю приемника и не завожу себе детей от наложниц. А уж обольстительных, но злобных помощниц и вовсе не приближаю. Женщины натуры непредсказуемые, того и гляди продадут.

Предпочитаю воспитывать женщин лишь в качестве слуг, соглядатаев и тайных убийц.

Но ведь и мужики могут сговориться за спиной…

— Когда встреча? — прикидывая, не поручить ли штатному палачу, растянуть Бобра на дыбе (сразу сознается, с кем спелся) выяснил я.

— Через два часа, мой Дракон, — глянув на солнце, высоко поднявшееся в небо, доложил управленец. — Лешие доложили, что кочевники уже подъезжают к Первому Бастиону.

Хм. Лешие. А ведь Бобер нечисть побаивается, и договариваться с нею не жаждет. Предпочитает по старинке — с людьми.

«Выясним».

— Я буду в верхних покоях. Позовете.

— Как пожелаете, мой Дракон…

Понятное дело, что вместо двух часов я провел в компании с наложницей не более сорока минут. Предчувствие заговора подпортило всякое желание. Остальное время я планировал иначе. Когда черноволосая Гвини, почти не скрывая своего недовольства, оделась в полупрозрачную тунику и вышла, я тоже покинул свои покои. Но через мою личную дверь, ведущую в одно из множества закрытых для всех прочих помещений.

Диабазовая рама зеркала на ощупь оказалась шероховатой и очень теплой. Почти горячей. Мрачное отражение величественного уходящего вдаль малахитового айвана [11] Айван — терраса или галерея с плоским балочным перекрытием на столбах или колоннах. , с серыми занавесами меж столпами и хрустальным фонтаном в центре — вот, что видел я сейчас.

— Мерхаджаул, — поверхность зеркала пошла легкой рябью, искажая отраженную действительность. Так, рядом с мрачным и помпезным мною, чье лицо сейчас скрылось во мраке, возникло еще одно существо.

Появившись в виде бледного контура, оно мало помалу выросло до столь внушительного размера, что одна только бледная полупрозрачная морда поместилась на потускневшем зеркале.

Сквозь невообразимую, похожую на облако тушу, заполонившую в зеркале всю галерею, я продолжал видеть абрисы отдельных предметов. Сам я, разом оказавшись внутри отразившегося в зеркале чудища, превратился в идеально черный силуэт с мрачно горящими бирюзовым светом глазами.

Надо ли говорить, что на самом деле ничего такого не произошло?

Фантомная морда, без сомнения принадлежавшая некогда самому редкому из магических зверей открыла свои глаза, в упор, рассматривая меня. Даже, несмотря на то, что вместо глаз у призрака оказались зеленые сферы с золотым огоньком на месте зрачка, я почувствовал, как накатывает то самое общечеловеческое оцепенение.

Людям невозможно выдержать прямой взгляд дракона, если только они не защищены магией, или благословлены Божествами. Человек попросту цепенеет, не в состоянии побороть сильнейшую магнетическую волю.

Искренне не завидую знаменательному Виттору победителю семи драконов. Вот это был записной герой — и деньгам счет знал, и где, какую тварь пристукнуть. Ни одно чудовище взять его не могло.

Деревенским дурачком стал и еще лет восемь мучался, прежде чем помереть. Никакие тренировки разума не спасут мозг от постепенного разрушения.

Только лишь мне не страшно. По трем причинам. Первая из них — это не дракон, а лишь призрак усопшей сущности. Вторая — я Темный Властелин и по выносливости превзойду любого героя. И, наконец, третья — Мерхаджаул мой тотем. Благодаря призрачному дракону меня самого величают Драконом.

— Неймется вам живым, — без проволочек заявил потусторонний гость. — Чего в этот раз стряслось-то?

— Кажется, ты радоваться должен, что есть лишняя возможность покрасоваться. Нет, не должен?

— Да мне по большому счету уже все равно, — если бы он мог, то пожал бы плечами. — Это ты со своим Зловещим Планом носишься как с писаной торбой.

— Ношусь, потому что не тороплюсь к тебе, — заметил я. — А ты по мере сил вроде бы должен помогать.

— Да я и не против. Только поводов особых пока нет. Сам же поставил меня за своими нечистиками присматривать.

Дракон выполнял почетную функцию начальника всей подчиненной мне нечисти. Призрачное пламя было весомым аргументом в пользу моего главного эмиссара, и никакой захудалый божок не смел, оспаривать старшинство.