Антон Агафонов - Лабиринт II [СИ]

В глубине души я надеялся, что он сейчас откроет глаза. Ужаснется, увидев перед собой человека в маске, и тогда я нанесу удар ему в самое сердце. Но нет, никакого проявления активности с его стороны.

Я поднес черный кинжал к его шее, ощущая легкую вибрацию в рукояти кинжала.

— Почему ты медлишь? — голос заставил меня вздрогнуть и тот час взять оружие наизготовку.

Из темного угла прямо мне на встречу вышел Нуорр.

— Почему ты тут? — напрягся я, продолжая ощущать вибрацию внутри кинжала.

— Почему ты медлишь? — словно и не услышал он моего вопроса, а голос мужчины стал более жестким. Он взирал на меня своими черными глазами так, как люди смотрят на муравьев, и у меня от этого взгляда внутри все перекручивало.

— Я….

— Он убил твоих родителей.

— Да….

— Отомсти.

— Я… — я бросил взгляд на лежащего в постели немощного Амроуза Салтимора и понял, что он никогда не станет прежним. Я боялся, что они его вылечат. Найдут способ. Но смотря на него сейчас, я понял, что этому человеку недолго осталось. Вряд ли он продержится ещё хотя бы год.

Вновь перевожу взгляд на Нуорра, но того нет на прежнем месте. Осматриваюсь и убеждаюсь, что таинственный гость из другого мира пропал.

А был ли он вообще? Может… Это все галлюцинация? Последствия этой странной и пугающей ночи?

— Амроуз Салтимор… — прошептал я, вновь подходя к умирающему мужчине. — Ты убил моих родных. Ты… Ты лишил меня ноги. Будь ты проклят, ублюдок!

Рукоять вновь накалилась, и пламя начало перетекать в меня. Я ощущал его, как часть себя, и был рад, ведь оно дало мне решимость продолжить начатое. Я был в шаге от того, чтобы развернуться и уйти, оставив его жить. Но теперь нет. Я не уйду.

— Я закончу все это, — говорю я ему и медленно вонзаю кинжал ему в самое сердце. Амроуз не закричал, лишь воздух вышел у того из легких. — Покойся с миром, Амроуз Салтимор.

Наваждение прошло так же стремительно, как накатило чуть ранее. Я смотрю на мертвого Амроуза и ужасаюсь тому, что совершил. Я предал Сильвию. Соврал ей и бросил в лесу, и лишь для того, чтобы убить человека, который и так долго не протянул бы.

Кинжал…

Это все он!

Но осознал я не только это, но и ещё кое-что куда более страшное. Я не мог его отпустить. Не мог отпустить кинжал! Он словно стал частью руки, и как бы я не пытался разжать пальцы, не мог этого сделать. И что не менее ненормально, я не мог вытащить его из трупа.

— В чем дело, Виктор, проблемы?

— Нуорр… — прорычал я, ощущая, как клинок начинает нагреваться, но совсем не так, как раньше. Теперь он пылал, словно его закаливают в огне. Черный металл стал краснеть. Рукоять тоже начинала накаляться, и с каждой секундой боль лишь усиливалась. — Что ты сделал…?!

— Прости. Я тебя обманул. Использовал. Но так было нужно.

— Я тебя прикончу…

— А вот это вряд ли. И, справедливости ради, обманул тебя не только я, но и ещё кое-кто. И все ради благого дела.

Я уперся ногами в кровать, пытаясь оторвать руку от приросшего к трупу кинжала.

— Бесполезно. Процесс запущен, его не остановить. Жаль, что ты не собрал нужное количество душ, но… и того, что есть, должно хватить. И, разумеется, я заберу твою долю.

На его губах мелькнула довольная усмешка, а я ощутил неожиданную слабость. Ноги подкосились, и я безвольно рухнул на кровать, продолжая правой рукой удерживать проклятый нож.

— Прощай, Виктор Торн. Жаль, что ты не сможешь увидеть больше.

Нуорр исчез, и на этот раз я практически уверен, что насовсем, но присутствие чего-то огромного, давящего не исчезло. Напротив, оно словно набирало все больший и больший масштаб.

Я тем временем стремительно слабел. Кинжал в буквальном смысле тянул из меня жизнь. И у меня уже почти не оставалось сил, чтобы сопротивляться. Амроуз, напротив, наполнялся этой жизнью, его слабое тело наливалось силой. Стремительно росла мышечная масса, а бледная кожа наливалась краской.

Вместо того, чтобы убить Амроуза Салтимора, я его исцеляю! Нуорр подставил меня, и похоже, вся жизненная сила, которую я собирал для него последний месяц, была нужна, чтобы передать её убийце моей семьи!

Ярость полыхнула внутри меня, и на этот раз моя собственная, а не чужая. Кинжалу больше не было смысла питать мою злость, ведь то, что планировал Нуорр, исполнилось. Оставалось лишь гадать, он планировал это с самого начала? Зачем вообще этому типу помогать восстать Амроузу Салтимору?

— Хэл… — опомнился я. Несколько ампул я позаимствовал у Вольфганга, когда мы оказались в его логове. Посчитал, что стоит при себе иметь этот козырь на всякий случай, учитывая, что только благодаря нему мы сумели выбраться из Коски.

Слабеющей рукой нащупал в кармане драгоценную капсулу. Не без усилий достал её, но тут же выронил.

— Нет… — прохрипел я, помешав той укатиться за кровать, и с облегчением выдохнул, ощутив, что теперь я плотно сжимаю её пальцами. Дрожащей рукой я поднес ампулу со встроенным инъектором к шее и нажал на кнопку, вводя себе желтую жидкость.

Тело тут же скрутило сильнейшей судорогой. Меня выгнуло дугой, и на мгновение я не смог дышать. Но в тоже время сила прекратила так стремительно покидать тело, а руки и ноги стали меняться. И все же, трансформация происходила иначе… что-то мешало ей перейти в финальную стадию.

Я вцепился появившимися когтями в правую руку, пытаясь отодрать ладонь от кинжала, но все было без толку. Зверь, дремлющий глубоко внутри, пришел на помощь, но оказался совершенно бессильным перед происходящим. Он пытался отгородиться от силы, что тянула из меня жизнь, но одного этого было недостаточно. Зато у него хватило смелости на то, на что не решился бы я один. Подобно хищнику, угодившему в капкан, я вцепился в собственное запястье, раздирая мышцы и сухожилия.

Боль была страшная, но Зверь забирал её себе.

Когда я почти освободился, Амроуз неожиданно открыл глаза и резко занял вертикальное положение. Его глаза полыхали голубым пламенем, но в этот раз настолько ярко, что было физически больно смотреть в них.

Легкий жест его руки, и меня буквально сносит невидимой силой. Как в прошлый раз. И если тогда это был просто удар, то сейчас меня словно сбил едущий на полной скорости экспресс. Те остатки плоти, что ещё скрепляли ладонь и запястье правой руки, оборвались.

Удар Амроуза оказался настолько мощным, что снес не только меня, но и всю комнату. Второй этаж левого крыла поместья Салтиморов взорвался под нечеловеческой мощью Амроуза. Кинжал в груди сына лорда стал расплываться, становясь частью его тела, асам Амроуз парил в воздухе, раскинув руки, словно приветствуя мир и восходящее солнце.

— Кха…. — только и смог выдавить я, с ужасом смотря на собственную грудь, из которой торчал деревянный обломок размером с человеческую руку.