Вэнс Брайсленд - Дочь творца стекла

— Мастер! Вы зовете себя настоящим мастером? Если бы я не отодвинулся, вы сожгли бы мне лицо! — Амо злился, сжимая кулаки. — Там, где я работал, мои мастера порвали бы вас заживо за такой трюк!

Кипя от гнева, Фредо смотрел на него, ноздри раздувались.

— Это моя мастерская. Моей семьи! Не твоей, неизвестный мелкий…

— Фредо! — повысил голос Маттио.

Амо осторожно ощупал красное пятно на лбу, будто он обгорел на солнце. Волдырей не было, но все равно ему было больно.

— Я разочарован, что в знаменитых мастерских Диветри есть работник, который так беспечно…

— Тебе тут нет места! — ядовито завизжал Фредо. Он замахнулся горячим стеклом на Амо. Тот попятился, подняв руки, готовый защищаться. Мило вскочил на ноги. Эмиль стоял за Фредо без движения.

Стало тихо. Риса сказала тихо и злобно:

— Кузен. Отец не стал бы обходиться с гостем с таким не уважением.

Фредо повернулся к ней с дикими глазами. Комок стекла свисал с палки, стал темнее, остывая, но все еще был достаточно горячим, чтобы повредить от прикосновения.

— Да, казарра, — сказал он, не двигаясь. Он выдавил слова, словно они ему не нравились. — Конечно, казарра.

Маттио в три шага добрался до Фреда, подавляя гнев.

— Хватит, — ему не нравилось происходящее в его мастерской. Он надел перчатки и забрал железную палку. Он отдал ее Эмилю, и он поспешил вернуть ее в печь, где раскаляли стекло. — Сними фартук и остынь. Мы справимся без тебя до завтра.

От этого глаза Фредо широко открылись. Он посмотрел на Рису, но та только кивнула. Она боялась, что он расплачется, было бы неудобно видеть дальнего родственника, рыдающего как ребенок.

— Отдохни днем, кузен, — сказала она, выдавив улыбку. — Расслабься. Сегодня все расстроены.

— Прости, казарра, — сказал Фредо. Его тихий голос дрожал от эмоций. — Эта мастерская — все для меня. Я не знаю, что делал бы, потеряв ее.

Все выдохнули с облегчением, когда Фредо повесил фартук на крючок у двери. Без слов, не оглянувшись, он вышел. Эмиль и Мило тут же заговорили, пытаясь привлечь внимание Маттио:

Эмиль извинялся.

— Это точно вышло случайно. Фредо никогда бы…

— Я видел его! — сказал Мило. — Он намеренно…

Маттио смотрел на Амо.

— Что ты делаешь, парень? — спросил он, когда работник снял перчатки и тяжелый фартук.

— Иду домой.

— Почему? — спросила Риса.

— Меня тут не захотят после такого, — широкое лицо Амо кривилось от недовольства. Он поднял лямку фартука над головой.

— Это решать мне и казарре, парень. Оденься обратно. Работа не завершена.

Мило обрадовался, что его друга не прогнали. Он уже не спорил, защищая Амо. Маттио подмигнул ему.

Эмиль подошел к Рисе.

— Не думаю, что Фредо хотел обжечь его, казаррина, — сказал он. Он спешно добавил. — То есть, казарра.

— Уверена, это было случайно, — сказала Риса, но она сомневалась. Фредо вел себя как казарро, а она забрала это место. Кто знал, как он мог отреагировать, если всего несколько часов назад он чуть не лишился места в мастерской?

— Это было случайно. Должно быть. Он был очень расстроен.

— Знаю, — сказала Риса. Расстроен — это мягкое слово для эмоций на лице кузена. — Не переживай.

— Он должен был быть казарро, — выпалил Эмиль. Риса охнула, и Эмиль тут же запнулся. — Он так думает. Без обид, казарра, но и ваш отец так думал бы.

— Ясно, — Риса не думала, что Эмиль хотел ужалить ее словами, но ее словно ударили по лицу. Да, ее отец отдал бы это место мужчине. Сколько человек согласились бы с ним?

— Молчи! — рявкнул Маттио на нервного юношу. Мастер нахмурился. Он посмотрел на Рису, чтобы извиниться, но она уже отвернулась, чтобы скрыть мрачное выражение лица.

— Казарра?

Шепот был робким, едва слышным. Риса замерла от звука, сердце колотилось. Спина болела от того, что она весь день двигала ящики с листами стекла. Хоть Мило помогало, было тяжело и неудобно. До этого она, уставшая и вспотевшая, хотела только вернуться в свою комнату и опуститься в ванну прохладной воды.

— Кто там? — спросила она. За ней Мило напрягся.

Фигура медленно вышла из ниши. Он был хрупким, с морщинистой кожей на костях. В лучах из-за лоз сверху он казался скелетом.

— Дом? — спросила Риса. Пульс не успокоился. Нищий испугал ее.

Его ладонь дрожала, он сжал кулаки. На миг ее поразила его поза, в профиль он напоминал S . Колени были согнуты, словно с трудом удерживали его вес. Голова была вскинута. Он словно пригибался в низком проеме. Дом смотрел на Рису как голодающий во время пира.

— Что такое, Дом?

— Казарра, — вежливо и деловито сказал Мило. — Тебе нужно вернуться в комнату.

— Это Дом, — сказала она, его вмешательство было странным. Она тише добавила. — Что такое?

Он покачал головой и шепнул:

— Что-то не так. Я чувствую это весь день.

— Ты предложил мне забрать беднягу, — напомнила Риса.

— Знаю, — кивнул Мило. — Но…

— Он безобиден, — сказала она, почти смеясь. После всего, что произошло за сутки, появление старика было наименее пугающим событием. — Что у тебя в руках? — сказала она Дому тепло. Ладонь мужчины дрожала, он поднял кулаки. — Это мне?

Дом кивнул и открыл рот. Между губ вырвалось дыхание.

— Вам, — ветерок с моря трепал его белые волосы, похожие на облако.

Он раскрыл пальцы на круглом предмете. В его морщинистых ладонях лежал красный плод.

— О, гранат. Как мило! Спасибо, Дом. Это я и хотела.

Ток пробежал от его ладони к ее пальцам, когда Риса взяла спелый плод. От этого она вздрогнула, но улыбнулась снова. Мило кашлянул за ней.

— Казарра…

Старик пропал в тенях, а они вошли в дом, и она заговорила снова:

— Мило, что такое?

— Мне не нравится, что люди прячутся во тьме вокруг тебя, — сказал он. Он выпалил это так, что она поняла, что его веселье сменилось тревогой.

— Это просто Дом, — повторила она. — Никто мне не навредит в моей казе.

— Мы не знаем этого, — сказал он и остановил ее, коснувшись ее плеча. — Это серьезно, Риса. Стражам не приказали не пускать людей в казу, кроме ночей. Любой может притвориться другом или торговцем и пересечь мосты, если захочет навредить тебе.

— Ты перегибаешь, — она пошла к своей спальне.

— Я не хочу неприятностей, как было в мастерской. Ты могла пострадать. Мой долг — защищать тебя.

— Ты точно перегибаешь, — но Риса ощутила холодок. Он был прав. Она рисковала.

— Возможно. Или нет. Но пообещай, что не будешь ходить одна, Риса. Лучше не уходи далеко от меня следующие несколько дней.

— Кстати, Маттио думает, что ты так себя ведешь, потому что я тебе нравлюсь, — пошутила она.