Вэнс Брайсленд - Дочь творца стекла

Она улыбнулась брату.

— Думаешь, я творческая? — он кивнул, и она крепко обняла его.

— Тебе нужно только научиться чарам хранения, и ты будешь младшим ремесленником. Мне учиться куда дольше, — сказал он.

— Я хочу изучить не только чары хранения, — сказала Риса, волнение снова поднималось в ней. — И не только чары защиты.

— Но это навыки, которым учат стеклодувов в инсулах, — Петро зевнул. — Миски и кубки с чарами хранения. Окна с чарами защиты. Даже я это знаю, — окна изначально были для защиты людей от стихий, и творения Джулии из стекла и свинца были укреплены чарами из инсулы, которые защищали от внешнего вреда. Ни одно окно Диветри не было разбито с его создания, ни молотком, ни стрелой, ни мячиком Петро.

— Да, ты прав, — признала Риса. — Но это так скучно! Я не могу поверить, что в предметах может быть только один вид чар.

— Чары работают только на изначальном предназначении предмета. Так папа говорит.

Риса чуть разозлилась, что не могла объяснить, что имела в виду.

— Книги Катарре зачарованы помогать с изучением, это естественно для книги, но если я использую книгу для, о, не знаю…

— Чтобы ударить меня по голове! Это было бы оружие, и тебе пришлось бы зачаровывать ее на атаку, — предложил Петро.

— Ты такой глупый! — она защекотала его, пока он не завизжал от смеха.

Они лежали бок о бок, пока их дыхание не успокоилось.

— Риса? — тихо сказал Петро. — Я боюсь.

— Надеюсь, нас выберут вместе Кающиеся. Тогда я буду приглядывать за тобой, обещаю, — прошептала она ему на ухо. Она получила его крепкие и липкие объятия. — А теперь в кровать. Лена нас не благословит, если ты уснешь на ногах! — они вместе встали с пола и стряхнули с одежды крошки.

— Это последняя ночь сна тут, — сказал Петро и ушел к себе.

Риса уже это знала. Хоть она любила казу и всех в ее стенах, она хотела начать новую настоящую жизнь. Ладони дрожали, она открыла двери балкона и выглянула.

Запах ночного жасмина, цветущего на другом берегу западного канала, заполнил ее легкие. Она повернула ключ, потушила лампу на стене и заметила свое отражение в одной из ее мисок. Она последний раз видела себя в удобной одежде. Завтра ночью она будет в форме посвященной инсулы.

Послезавтра все будет другим.

От зевка голова Рисы чуть не треснула. Она не удивилась бы, если бы кто-то бросишь ей в рот фисташки, пытаясь расколоть их (дети делали так со щелкунчиками на ярмарках в этот день).

— Который час? — спросила она, Фита вела ее по лестнице у их дома.

— Пять часов, — горничная была мрачной в такое время, Риса заметила это.

— Утра?

— Слуги на кухне просыпаются и работают раньше, — сообщила Фита, ткнув ее в спину.

Риса едва видела ступеньки. Горничная вытащила ее из кровати бесцеремонно, никаких сладких булочек, горячего молока с добавлением кофе. Она не успела даже умыться, расчесать волосы или быстро использовать ночной горшок.

— Я же не служанка на кухне.

Она снова произнесла не то.

— Вот и настал день, когда казаррина сказала мне в лицо, что она лучше меня! — возмутилась Фита, поправляя ночную рубашку Рисы, пока они спускались.

— Это не то…! Не важно, — Риса решила, что на споры требовалось много сил. От одного ощущения босых ног на камне она понемногу просыпалась. Хотя небо рано утром было еще цвета кобальта, Риса видела, что несколько рабочих мастерской несли вязанки хвороста для печей. Дым из труб поднимался к небу. Луны ночью были близко, а теперь разлучились и опускались к горизонту, пропадали за каналами и Лазурным морем.

Служанки на кухне, может, уже и работали, но птицы еще спали. Птицы были умнее.

— Ты права. Прости, — пробормотала Риса. — Я не лучше служанки на кухне.

— Еще бы! — согласилась Фита, вдруг схватила Рису за руку и оттащила от ступенек, ведущих к нижнему мосту. — У тебя волосы разлетаются во все стороны, и ты выглядишь как девка с кухни!

— Ты не дала мне причесаться! — Риса подавила желание спорить. Она попробовала другой подход. — Куда мы идем?

— Казарро и казаррина тебя вызвали.

— Для чего?

— Я не знаю дела казарро и казаррины, — Фита поджала губы. — Но я думаю, это связано с благословлением короля.

— Короля! — Риса была потрясена. Король Алессандро был болен дольше, чем она помнила. Когда ее брат и сестры были выбраны в инсулы шесть лет назад, и за шесть лет до этого, они получили благословление короля перед церемонией. Диветри думали, что из-за болезни короля он не прибудет для Рисы и Петро.

Она увидела, куда Фита вела ее. Они забрались на вершину старой каменной лестницы, ведущей из конца нижнего моста к низшей точке Каза Диветри — деревянному причалу, выпирающему в море. Туда торговцы доставляли товары для мастерских и жизни. Ее родители были уже там, ходили по широкому причалу.

— Риса, милая, я сто раз говорила тебе не бегать по этой лестнице, — крикнула ее мама раньше, чем ноги Рисы оказались на дереве. — Ты разобьешь голову.

— И ничего не потеряет, — Петро стоял, обвив руками Джулию, прижав голову к бархатному платью матери. Он не говорил со злостью, он выглядел сонным сильнее Рисы. Все казались утомленными в такой ранний час. Хоть Джулия выглядела красиво в желто-бордовом платье, Риса узнала в этом наряде платье, которое она носила утром, мягкое и удобное, она редко покидала в нем спальню. Петро пытался переодеться в штаны и рубашку, но в результате рубашка осталась не заправленной и свисала почти до его колен.

— Нет сил, чтобы пнуть тебя, — сказала Риса брату, тоже обняла маму, скорее для физической поддержки, чем от эмоций. — Фита сказала, король прибудет.

— Не король. Принц.

— Принц Берто? — Риса открыла глаза. Утренний туман еще висел над морем. — Правда? Так у нас будет королевское благословление?

— Это было неожиданно для нас, — сказала ее мама. Судя по ее тону, Риса поняла, что и Джулии было неудобно прийти сюда так рано.

— Глупая женщина! — Эро привык рано вставать. Он был в рабочей форме — простая рубаха, тяжелые ботинки, плотные штаны и серый фартук, завязанный на много узлов. — Жаловаться из-за визита королевской семьи! Разве ты не хочешь, чтобы твои дети начали учиться в инсулах, где их ждет процветание и удача, посланная богами? — Джулия хмуро посмотрела на него вместо ответа. — Я знаю, тебе не нравится принц Берто…

— Мне не нравится, — Джулия гладила волосы Петро, — что он скрывает ото всех состояние его отца. Буночио всегда были близки с Алессандро.