Кристина Юраш - Предложение руки и перца

— Победа, — прокашлялся вождь, пока я чувствовала, что второй раз такой подвиг я не повторю! Честно сказать, моей заслуги в этом нет! Просто повезло! Нет, может и есть. Только маленькая.

— Новая аркумен! — заорал вождь, пока я сгребала свои пожитки обратно в орудие убийства. Так, это у нас что? Пузырек с какой-то дрянью! Копье чужое! Мы его не берем! Вот еще наша бумажка! Вот линейка! Вижу вторую!

— Подойди сюда! — послышалось требование вождя, пока я закрывала замки на своем уже потертом чемоданчике — косметичке. Встав я поплелась в сторону будущей жертвы, пока орки убирали оружие. Едкий дым почти рассеялся, но в горле все равно першило!

— Гордая воительница, — торжественно произнес вождь, а позади него на древке выносили мой злосчастный коврик, некогда украшавший ванную. — Поцелуй знамя! Отныне ты — часть нашего племени! И младшая аркумен!

Отлично, спасибо… Мне точно нужно целовать свой бывший ковер? Я же прекрасно помню, что на него проливалось, пока он мирно устилал пол в ванной!

Скукожившись, я седлала вид, что припадаю к грязному знамени. Да, с того момента, когда я в последний раз выносила его хлопать, больше никто не удосужился вытряхнуть его!

— Поскольку ты — младшая, то отныне ты занимаешься едой, стиркой и уборкой! — торжественно произнес вождь. — Пока я не возьму себе новую аркумен!

Я прокашлялась от такой чести, а у меня едва не вылетела дедушкина челюсть. На меня смотрело все племя, искренне радуясь моим успехам.

Спасибо, я ведь для того побеждала, чтобы стирать, готовить и убирать! Вы знаете, для женщины — это лучший приз!

Орки расходились, обсуждая поединок. А кто-то бежал за орком в фартуке с огромным молотом, требуя сковать такое же оружие, как и у меня! Давай, кузнечик! Хочу на это посмотреть.

Мы вернулись в шатер, а вождь уселся на свой трон, заявляя, что проголодался! Все почему-то посмотрели на меня, а я немного замялась.

— Хочу дуршлак! — произнес он, пока я вспоминала дырявую кастрюлю.

— Я не знаю, что это такое! — созналась я, понимая, что спорить с большинством опасно для жизни и зубного ряда. — У нас такое не едят!

— Как не едят? — удивился вождь. — Быстро сварила мне дуршлак!

— Я не знаю, что это такое! — созналась я, понимая, что спорить с большинством опасно для жизни и зубного ряда. — У нас такое не едят!

— Как не едят? — удивился вождь. — Тогда вари то, что у тебя едят!

Я уныло посмотрела на миски, потом на котелок. Ладно, попробую что-нибудь сварганить. Если что, я не сильно повар!

— А из чего варить? — уточнила я, глядя на портрет Алианоры, которой, видимо, сейчас на голову должна упасть книга рецептов.

Мне достали огромный грязный котел с подтеками жира. Фу! Только не говорите, что мне потом за всеми его мыть!

— Это праздничный пир! — изрек вождь, пока настроение у меня было далеко от праздничного. — Ты готовишь на все племя! Мы накрываем большую поляну, и все судят по твоей стряпне, какая ты невеста!

Все понятно! Вопросов нет! У меня тут банкет на сотню персон! Я стала рыться в хламе, чувствуя себя почти как дома. Мне вручили деревянное ведро и отвели в сторону реки. Пока я бегала туда-сюда, наполняя котел, вождь куда-то удалился вместе со своими красотками. Котел переливался через край, а я тщетно пыталась развести огонь. Ничего! Я упрямая!

Мои руки высекали искру, а солома под дровами не желала гореть. Наконец-то, кое-как, мне удалось развести маленький огонек.

— Так! Только не вздумай гаснуть! — пригрозила я ему, роясь в шатре в поисках съестного. Если честно, то есть самой из этого котла, я как-то не рискну. Огромный кусок мяса упал на дно. Повезет какому-то счастливчику! Но мяса мне показалось мало, поэтому я стала искать все, что можно сварить! Три маленькие, сухие морковки сиротливо выглядывали из миски. А тут у нас что? Крупа? Отлично! Немного отсырела, но вполне сгодиться!

Я соскребла крупу в воду, сунув нос и посмотрев, что получается как-то жиденько. Еще один кусок мяса был обнаружен в сломанной корзине. Совесть доедала меня, и я решила порезать его. Выяснять методом «ням-ням», кто это был и когда стал ингредиентом для моего блюда, мне не хотелось. Взяв в руки меч, я уложила кусок на чьи-то доспехи и стала его кромсать!

Руки устали, а меч опустился на пол, а останки мяса съехали и хлюпнули в моем вареве. В миске с крышкой я нашла какие-то стручки, похожие на фасоль. Пробовать их я не стала, поэтому загрузила, так как есть. Варево закипало, пока я ломала голову, чем бы еще побаловать притязательный орочий народ. Так! Когда я набирала воду, я видела сыроежки!

Я притащила сыроежки, компенсируя недостаток мяса целым промытым ведром. Запах был приятным, а для разнообразия в котел полетело что-то похожее на базилик и эстроген, собранные на том же берегу!

— Племя голодно! — сурово произнес вождь, входя в шатер вместе со своими телохранительницами. Я предъявила ему похлебку, а на запах стали стекаться соплеменники с глиняными мисками. Моя рука щедро наливала варево, пока я желала каждому приятного аппетита.

— Достойно! — похвалил вождь. Я прямо зарделась, чувствуя себя хозяюшкой. Во мне есть два редких качества. Готовить я люблю, но категорически не умею!

Остатки еды нужно было пристраивать, поэтому я обходила орков с желанием положить добавки.

— Он сыт! — прохрипела оркесса, пока я пыталась отдать остатки в хорошие желудки.

— Да ладно, пусть не боится! — немного обиделась я, унося остатки дальше по гостям. Ничего, сейчас они наедятся, я сделаю свое грязное дело и… Внезапно орк схватился за грудь. Я внимательно смотрела, не понимая, что происходит с гостями. Кто-то ревел, роняя миски на пол, а вождь с удивлением разглядывал внушительный и аппетитный бюст. Собственно, многие мужчины так делают. Смущало то, что это был его бюст. Но больше всего смущало то, что раньше его не было!

— Что это? — послышался голос, а миска полетела на пол. Оркесса-телохранительница опустила глаза и застыла в состоянии глубокой задумчивости. Ее грудь, перетянутая ремнями, уменьшалась на глазах, превращаясь в плоский и рельефный мужской торс.

С одной стороны, как бы справедливость восторжествовала! Нечего прятать свой огурец за спинами хрупких девушек, а с другой стороны радости от этого было намного меньше, чем можно было предположить. Если суровые женщины племени стоически отнеслись к гендерной интриге, то у тех, что были мужиками ПМС начался сразу же.

— Что это? — женским, но грубым голосом орал вождь, потрясая сказочным декольте, пока его охранницы проверяли друг у друга огурцы. — Это что такое?

Шаманка, которая судя по визгам, до этого была шаманом, бегала и орала. Ее зеленая грудь колыхалась при беге, пока где-то остался бубен и посох.