Эми Хармон - Первая дочь [litres]

Дагмар увидел свое тело, распростертое как тело Байра. Остановившийся взгляд был устремлен на ветки над головой. Рядом на коленях стояла не Альба, а Тень. Она сжимала в ладонях его лицо и почти касалась его губ своими.

– Дагмар, – рыдала она. – Дагмар, куда ты пропал?

Внезапно он понял, что уже не смотрит на все со стороны. Он находился в своем теле. В полном сознании. Руки и ноги покалывало, сердце прыгало в груди, и он сделал вдох. Другой. Третий. Под собой он почувствовал холодную сырую землю, а над собой – успокаивающее женское тепло.

– Дагмар, вернись ко мне, – умоляла Тень.

Он послушался и заморгал глазами, которые снова подчинялись ему. Дагмар взглянул в ее испуганное лицо, поднял руку и коснулся светящейся кожи женщины.

– Что с тобой случилось? – простонала она. – Что ты наделал? Я пробовала разбудить тебя.

Он смог только головой покачать, а потом обвел пальцем линию ее губ, вспоминая поцелуй в своем видении. Тень взяла его руку в свои ладони; ее страх уже сменился смущением из-за столь интимного прикосновения.

– Дагмар?

– Когда-то… я нашел тебя… под этим деревом, – прошептал он. Слова рождались где-то в груди, а потом с хрипом прорывались сквозь горло.

– Да. Нашел. – Она пыталась улыбнуться, но дрожащие губы не складывались в улыбку.

– Когда я увидел тебя в тот день, то подумал, что ты умерла, – хрипел он, вспоминая и переживая все заново.

– Я умерла, – прошептала она. – А ты вернул меня к жизни.

Он закрыл глаза, жалея ту девушку, которой она была, и того дурака, которым был он. Ах, если бы все повторилось! Но это невозможно. Им не суждено быть вместе.

– Ты лежала прямо там, где умерла Дездемона. – Открыв глаза, он встретился с ней взглядом. – Ее я вернуть не сумел. Она жаждала мести. Наложить кровавое заклятие ей хотелось сильнее, чем жить, – сказал Дагмар.

– Да. А мне сильнее, чем умереть, хотелось видеть свою дочь. Мы обе выбирали, твоя сестра и я, – скорбно пробормотала Тень. – И в конце концов выбрали. Все мы… выбрали.

На мгновение они замолчали, глядя друг на друга и больше ничего не тая.

– Прости меня, – прошептал Дагмар. – Банрууд забрал твоего ребенка, забрал Альбу, и мы сделали его королем. Я… сделал его королем. Я не остановил его. А теперь должен. Теперь должен, иначе он погубит Альбу и погубит Байра.

Без Байра нет Альбы. Эти слова раздались в голове, как удары барабана. Времени оставалось все меньше, а Дагмару нужно было так много сказать.

– Я люблю тебя, Тень, – собравшись с духом, признался он.

У Тени дрогнули губы, в серых глазах, как в зеркале, отразились его собственные чувства. Все сразу стало так просто и ясно.

– Я полюбил тебя в тот первый день, когда ты сказала, что живешь под этим деревом. Ты была такая юная и печальная, а мне хотелось смеяться, – сказал Дагмар.

Щеки у Тени вспыхнули, словно ей снова семнадцать, как теперь Альбе. Без Байра нет Альбы.

– С того дня я любил тебя… и боялся, – сказал Дагмар, торопясь признаться во всем.

– Как и я боялась тебя. Без страха не бывает любви. Они ходят рука об руку, – сказала Тень со слабой улыбкой на губах. – Поэтому любовь причиняет столько боли.

Дагмар так мучился, а она так полно понимала его, что он не мог больше говорить. Тень глубоко вздохнула и закрыла глаза, будто молила Одина дать ей храбрости. Решившись, Дагмар неловко и несмело притянул ее лицо к своему. Когда их губы соприкоснулись, страх исчез, остались только восторг и желание. Он поцеловал ее крепче, не в силах противиться порыву и смакуя мягкую влажность ее губ.

Она застонала – мучительно и одновременно торжествующе. Любовь перерастала в страсть, и их захлестнуло желанием. Они не пытались спастись и позволили потоку нести их, а спасательной лодкой в этой буре стал поцелуй. Они неистово впились губами друг в друга, причиняя разом и наслаждение, и боль. Когда Тень отстранилась, чтобы глотнуть воздуха, он уткнулся лицом ей в шею, как голодный младенец.

– По-моему, ты со мной прощаешься, – заплакала она.

У Дагмара сердце разрывалось на части, он проклинал несправедливость жизни, лишившей его счастья, и равнодушный бег времени.

– Тебе придется забрать дочерей кланов и уйти, Тень. Вы должны покинуть Храмовую гору, – сказал Дагмар, оторвав губы от ее кожи и глядя прямо в глаза. – Уходить надо сейчас.

С отчаянием глядя на Дагмара, ошеломленная Тень взяла его лицо в ладони, и он снова поцеловал губы любимой, чтобы в последний раз почувствовать их вкус и ощутить еще одно восхитительное мгновение.

– Я тебя не покину, – выдохнула она. В голосе звучали твердость и решимость. – Я не оставлю Альбу.

– Она должна уйти с тобой. Забирай ее, дочерей кланов и уходите в Долфис.

– Король бросится в погоню за нами.

– Мы с Байром его остановим, – пообещал Дагмар. – Хранители остановят его.

– Байр пропал, Дагмар, – простонала она. – Он знает, что король – его отец. Поэтому я и пошла искать тебя.

Альба уснула. С пира ее отослали, избавив от общества северян и выходок Гудруна. Ярлы выглядели как свора ощетинившихся псов, друг на друга они смотрели недоверчиво, рычали на короля. Однако их объединял страх перед северянами, заявившимися на Храмовую гору.

С момента возвращения отца она старалась не смотреть на Байра. Смотреть означало выдать себя, потерять самообладание и растоптать все надежды. От напряжения, которое испытывал Байр, по коже шла дрожь и перехватывало дыхание.

Альба выбилась из сил, поэтому сбросила платье, залезла под одеяло и закрыла глаза – до тех пор, пока они не смогут увидеться снова. Когда она проснулась, в комнате царила темнота и небо за окнами было черным. Она резко села, потом выбралась из постели, раздвинула занавеси, тихо прошуршавшие в ночном воздухе. Альба не знала, сколько времени, но луна стояла высоко, и час был поздний.

Должно быть, Байр ждет на пустоши, возле тайного хода. Ждет и беспокоится. Поверх легкой сорочки Альба натянула платье, сунула ноги в кожаные тапочки, скинутые несколько часов назад. Она вытащила шпильки из завитых прядей волос, быстро пробежала пальцами по локонам, свободно расправив их по плечам.

Альба почистила зубы, побрызгалась розовым маслом, уколола палец и выдавила немного крови, чтобы нанести на губы, щеки и нарисовать руну. Затем, набросив на себя темно-синий плащ, вышла из спальни. Сбежав по ступенькам башенной лестницы в дворцовый зал, Альба миновала стражу и северян, так привольно раскинувшихся на полу, словно они прибыли сюда навечно. Ее не волновало, собираются ли они здесь остаться. Тревожило другое – чужаки уедут и заберут ее с собой, как невесту Гудруна.

Байр не ждал ее. На склоне холма царили тишина и следы дневного разгула. Во время турнира вокруг храма появились все виды временных прибежищ, палаток и шатров, но большая часть зрителей останавливалась прямо на горе или ночевала в деревне к северу от Храмовой горы. Южную сторону покрывали овраги, скалы и холмистые луга, переходившие в рощи и кустарники; устраивать там лагерь было неудобно. Всю неделю они с Байром прятались от людей в пастушьей хижине, давно покинутой Тенью, или убегали к водопадам. Бродили по лесу или лежали в высокой траве, и Альба постоянно ограждала их рунами, боясь, что кто-нибудь увидит, расскажет и Байру придется заплатить за это.