Майкл Салливан - Эра войны. Эра легенд [3-я и 4-я книги серии] [сборник litres]

– Выходит, здесь недавно бродила трехглазая тварь, – пожал плечами тот.

– Или три одноглазых. – Тэш прислушался – тщетно.

Над болотом висел неумолчный гул от кваканья сотен лягушек, жужжания насекомых и плеска воды. В темноте все звуки казались громче, а после обнаружения гнезда с глазами тьма стала еще более зловещей.

– Что там? – спросила Мойя.

– Ничего, – хором ответили Тэш и Тэкчин.

– Тебе больше тысячи лет, – шепнул юноша фрэю, когда они вернулись в строй, – ты подобное раньше видел?

– Однажды я видел, как стервятник клюет руку мертвеца, – тихо произнес тот. – Он клевал локоть, дергал за мышцы, выглядело так, будто пальцы сами двигаются и мертвец машет рукой. Но такого… нет, никогда.

– Недобрый знак, как думаешь?

– Да уж.

– Ты не разглядел, какого они цвета?

– Какая разница?

– У людей глаза карие, а у эльфов – голубые.

– Не разглядел. Если тебе интересно, можем забрать их с собой и подождать до утра.

– Я не настолько любопытен.

Плюх!

Раздался громкий всплеск. Тэш обнажил оба меча и вгляделся во тьму.

– Что ты видишь, Тэк? – спросила Мойя.

– Ничего, – отозвался галант.

Его клинок тускло блеснул в скудном свете луны.

– Мойя вроде говорила, фрэи хорошо видят в темноте, – подала голос Тресса.

– Мы видим лучше, чем рхуны. В темноте никто не может видеть – ни совы, ни гоблины, – ответил Тэкчин. – Разве что гномы.

– В полной темноте и нам ничего не видно, – отозвался Дождь.

– Ты тоже ничего не заметил? – спросила Мойя.

– Нет.

– Ладно, пошли дальше. Только держите оружие наготове.

Пробираясь в сгущающихся сумерках через зловонную топь, Мойя хотела лишь одного – укокошить Трессу. И не только из-за того, что по ее вине к ногам воительницы присосалось полтора десятка пиявок. От этой бабы одни неприятности: именно она всем растрезвонила, что Мойя спала с Хитом Косвеллом под мостом у Белого Дуба. Да, спала, только Тресса наплела, будто бы Хит был одним из многих, и все, включая мать Мойи, ей поверили, потому что именно этого и ожидали.

Тресса на четыре года старше Мойи. Теперь, когда обеим уже под тридцать, разница в возрасте не играет роли, а вот пятнадцать лет назад между ними зияла настоящая пропасть. Трессе повезло иметь четырех сестер, троих братьев и почтенных родителей, Мойя же была единственной дочерью Одри-прачки, которая не могла вспомнить имя ее отца. Одри пользовалась дурной славой, а когда Мойе исполнилось четырнадцать и в ней проявился материнский необузданный нрав, все стали считать ее оторвой. Тресса, как более старшая, могла защитить Мойю от нападок, однако предпочла нападать сама. Для таких, как она, слабые всегда становятся мишенью.

С возрастом характер Трессы стал еще хуже: из вредной девицы она превратилась в настоящую взрослую стерву, не потерявшую вкус к травле. Мойя ни на секунду не поверила, будто та ничего не знала о плане Коннигера убить Рэглана и Персефону.

Наверняка она все и придумала. Коннигер звезд с неба не хватал, а Тресса всегда была сама не своя до власти. Вот и сейчас замыслила пакость. Только никак в толк не возьму, ей-то что за выгода? Понятно, если бы она отправила нас сюда, а сама осталась в лагере, так нет же, вместе с нами грязь месит. Ей так же хреново, как и нам всем.

– Мы не одни, – тревожно произнес Гиффорд.

Мойя огляделась по сторонам, но не заметила ничего подозрительного.

– Что ты имеешь в виду? – спросила она, вслушиваясь в разноголосый хор лягушек и цикад.

От постоянного писка и треска у нее уже голова раскалывалась.

– Тут что-то есть, – ответил гончар.

– Что-то? Может, кто-то?

– Нет, именно что-то.

– Тэкчин, ты что-нибудь видишь?

– Только деревья.

Мойя попыталась натянуть тетиву, не опуская лук в воду, – ничего не получилось; пришлось управляться, уперев один его конец в болотный ил. Если к нам кто-то идет, почему кузнечики и жабы не замолчали?

– Ничего не вижу.

– Я тоже, – отозвалась Брин.

Тэш поспешно подошел к ней.

– Клянусь Мари, – раздраженно буркнула Тресса, – а ты-то, Гиффорд, что видишь?

– Я не вижу, а чувствую, – ответил тот. – Здесь… полно чаф.

– Полно чар, – перевела Роан.

– И ты их чувствуешь? – уточнила Мойя. – Это что, магия?

– Да, вфоде того. Я не очень-то силен в этом деле. Иногда чувствую нечто стфанное, будто холодок. Меня Суфи научила, но фаньше мне было тфудно объяснить свои ощущения. А вот сейчас…

– Что?

– Сейчас ощущений целое мофе.

Мойя наложила стрелу на тетиву.

– У меня тоже целое море ощущений. Что с того?

– Нет, тут дфугое.

Воительница видела всего на несколько футов, дальше – темнота. Врагу придется специально встать под луч лунного света, чтобы ей удалось в него попасть.

– Ну хорошо, и что ты чувствуешь? Кто здесь?

Гиффорд молчал. Все ждали.

– Я… не знаю.

– Гифф, скажи хоть что-нибудь, Тэт тебя возьми. Кто там? Рэйо, змея, великан? Человек, гном, фрэй? Животное, овощ, камень?

– Ни то ни дфугое.

Мойе ответ совсем не понравился.

– Ладно, раз уж мы играем в угадайку, какие у тебя ощущения – хорошие или плохие?

– Плохие, – не задумываясь ответил Гиффорд. – Совефшенно опфеделенно. К нам движется очень много плохого. Это место…

– Что?

– Могу сказать только одно: оно пфоклято.

– Проклято, – повторила Мойя.

Гиффорд произнес то, что она почувствовала, едва ступив в черную болотную воду. Проклято.

– Ведьма?

– Не знаю. Возможно.

– Двигается к нам или от нас?

Гиффорд молчал. Слышался лишь оглушительный, сводящий с ума гвалт лягушек.

– К нам или от нас, Гиффорд? – срывающимся голосом переспросила Мойя.

– К нам, – тихо ответил он. – Мне кажется, они нас слышат.

– Они?

– Вон там! – Тэкчин указал на деревья.

Прежде чем он успел объяснить, Мойя и сама увидела, кто идет.

В лунном свете появился человек, одетый в легкие доспехи Тэчлиоров. Он направлялся к ним.

– Стреляй! – крикнул Тэш.

Мойя помедлила. Ей не улыбалось просто так стрелять в незнакомца. Тот выглядел как обычный человек в рхунских доспехах.

«Мы недалеко от линии фронта, – подумала она. – Должно быть, парень отстал в лесу от своих и забрел в болото».

– Стреляй в него, Мойя! – снова крикнул Тэш.

– Почему?

Тэш вытащил оба меча и закрыл собой Брин.

– Мойя, стреляй! – завопила Хранительница.

Приблизившись, заблудившийся воин побежал. Только тогда Мойя поняла, что не слышит плеска воды: он не оставлял на ней следов. А еще она заметила вокруг его фигуры слабое, но явственное мерцание. Из глазницы у него торчала сломанная стрела. Девушка прицелилась и выстрелила.

Стрела беспрепятственно пролетела сквозь грудь незнакомца и упала в воду. Через мгновение призрак исчез.