Марина Александрова - Осколок его души

Это имя он помнил по сей день, как и клокочущий, полный гнева рёв, вырывающийся из его собственного горла. Помнил и Ис Нурак, вот только его больше интересовало то, насколько Китарэ в здравом уме. Было и ещё кое-что, к чему Китарэ не знал, как подступиться уже долгие обороты. Та часть сознания дракона, что дремлет в нём уже долгое время, что-то почувствовала или увидела, когда его дядя коснулся его, но как узнать «что», если его сознание разбито на осколки и единственный шанс всё соединить — это ступить за Полотно.

Прошло несколько дней с тех пор, как мы с Китарэ покинули дом Пэа. И поскольку, неделя ещё не прошла, то остальные ребята всё ещё наслаждались отдыхом. Для меня вернуться было невозможным, поскольку свой переход, за который оплатила семья Пэа, я уже истратила. Китарэ же не стал возвращаться по неизвестным мне причинам, хотя, мог себе это позволить. Каждый день мы посещали утренние и вечерние молитвы и, пожалуй, это было единственным временем, когда мы пересекались. Занятия для нас двоих не проводились, так как без остальных это не имело смысла. Мы должны были работать в связке, учиться взаимодействовать с энергиями друг друга. Так что, можно сказать, весь день мы были предоставлены сами себе. Говоря откровенно, я хотела бы потратить это время на то, чтобы продолжить выстраивать мостик между нами. Все эти дни моё бедное сердце то и дело тревожно замирало в груди, будто спрашивая дозволения забиться чуть сильнее, волнительнее. Противостоять этому я не могла, равно, как и запереть собственные воспоминания. На самом деле, в моих мыслях был настоящий кавардак, но я и не пыталась привести их в порядок. Стоило бы мне задуматься над произошедшим, как это непременно расстроило бы меня. Странное дело, я совершенно не думала о Дорэй и её словах, напротив, всё, что она сказала, успокоило давно ноющую рану на моём сердце. Избавило от самого коварного вопроса «почему» и дало ответ, который оправдал мою нелюбовь к остаткам собственной семьи. Мне стало спокойнее. Этот шрам стал понятным для меня. А, может быть, просто появился тот, о ком думать мне было гораздо приятнее и волнительнее, чем о старой ведьме.

После каждой утренней молитвы Китарэ покидал храм, а возвращался лишь к вечерней. Казалось, он избегает моего общества, хотя, вероятнее всего, у него были свои дела. Я не приставала к нему, давая пространство и время, хотя и не понимала, чего он тянет? Сейчас был самый подходящий момент, чтобы начать исследовать мою память. Я понимала, чем это обернётся. Во-первых, он узнает, что я девушка. Но, думается мне, это не так и страшно. Я никого не обманывала — это будет ему так же понятно. Пожалуй, самым смущающим в этом был момент поцелуя с Аши… как и то, что стоит мне об этом подумать, как моё сердце болезненно вздрагивает и замирает в груди. Но я эвей выросший в позоре, без чести и лица. Будь у меня честь, я бы сама исполнила так и не вынесенный моей семье приговор. Так, что каплей позора больше, каплей меньше. Одно я знаю точно — жизнь продолжится, даже если твой мир превратится в руины. Есть вещи важнее, ради которых можно и потерпеть.

Так или иначе, все эти дни мне было так скучно, что я решила посещать хотя бы одно занятие, исключительно в питательных целях. С ужасом я начала осознавать, что превращаюсь в настоящего паразита, которому нужны хоть какие, но эмоции.

— Сядь ниже, ещё ниже, — удар тонкого прута по больному бедру, заставил болезненно сморщиться. — Дерёшься ты хорошо, но совершенно не по канонам! Твои стойки — неправильные, — резюмировал мой самый «любимый» наставник в храме.

— Они работают, — сквозь зубы прошипела я, опускаясь ниже, отчаянно боясь, что ногу всё же сведёт судорогой.

— Что тут сложного? Стопы на ширине плеч, низкая стойка наездника, спина прямая, дыхание нижней частью живота! Это даже ребёнок смог бы! Руки прямо перед собой, локти немного опущены. Вдох-выдох, Игнэ, работаем с землёй, ищи энергетическую нить и пропускай сквозь себя.

Этот наставник-пельмень был идеальным кандидатом для моих потребностей — мы с упоением ненавидели друг друга. Хотя, я не могла не заметить, что помимо неприязни, этот маленький смуглокожий эвей испытывал странное удовольствие от занятий со мной. Всё это передавалось и мне, заставляя испытывать гремучую смесь из приятного раздражения.

— Ухмыляешься? Мало тебе? Ещё ниже садись, засранец! — Пельмень был в ударе сегодня.

— Да, не могу я ниже! — не выдержав, вызверилась я, когда он вновь хлестнул меня прутом уже по заднице.

Правда, то, что он лупил меня своей палкой, было и впрямь раздражающе!

— Огрызаешься? Как энергия будет циркулировать по твоему телу, если все твои базовые позиции какие-то недоделанные? Ниже, говорю, — сказал он и надавил мне на плечи. Нога ожидаемо подломилась, и её тут же свело, а я закономерно полетела на землю. Боль была столь резкой, что я не смогла удержаться и застонала.

— Эй, ты чего? Вставай, давай, — встревожено забормотал Ис Гидо, как на самом деле звали этого мужчину.

Он сел рядом со мной и начал ощупывать мою ногу, причем делал он это немного странно, практически не прикасаясь, а лишь едва ощутимо водил по ней. Лицо его было при этом весьма сосредоточенным. Его густые брови сошлись на переносице, и он остро взглянул мне в глаза.

— Бестолковый тупица, — прошипел он, тут же надавил на несколько точек на моём бедре, снимая судорогу и возвращая мне способность дышать.

Ис Гидо опустился прямо на землю рядом со мной и задумчиво уставился куда-то в сторону. Он не говорил ни слова, в принципе, как и я. И хотя, я сама выбрала его, чтобы не хандрить в ожидании Китарэ, то, что он увидел меня в таком состоянии, было не очень приятно. Осторожно сев рядом с ним, я потерла всё ещё ноющее бедро.

— Мой дракон-покровитель Ладору, — вдруг сказал он, — и, хотя, всё, что досталось мне за полотном — это способность ускорять рост редьки в моем саду, я всё же неплохо чувствую ход жизненных токов. Тебе стоило сказать мне, что твоё тело так травмировано… — тихо сказал он, не спеша обернуться ко мне лицом.

— Вам следовало бы внимательнее присмотреться к моему лицу, если вас так сильно интересовало моё здоровье, — надеюсь, мы обойдёмся без сочувственных вдохов.

— Мелкий идиот, — фыркнул он, и усмехнулся. — Ты такой вредный, потому что калека? — без обиняков, поинтересовался он.

— А вы такой толстый, потому, что ленивый? — изогнув бровь, в тон ему поинтересовалась я.

— Вот же, засранец! Вставай и топай отсюда. Завтра в тоже время, — махнул он на меня рукой, поднялся и пошёл прочь с тренировочной площадки.

Я последовала его примеру. Поднялась с земли, кое-как отряхнула пропылившееся за время занятий кимоно, и направилась в сторону жилого корпуса. Последние дни выдались на редкость для этого времени года солнечными. Дождь наконец-то угомонился, хотя, подозреваю, что это ненадолго. Но земля успела подсохнуть, а обитатели храма куда как охотнее выползали на улицу просто погулять, а не только по важным делам.