Марина Александрова - Осколок его души

Всё то же место. Та же тьма вокруг и сотни крошечных звёзд хаотично двигающихся над их головами. Ив испуганно смотрела то вверх, то на него. Казалось, она узнала место, куда они оба попали, вот только не спешила говорить об этом вслух.

— Ты знаешь, где мы? — первым нарушил тишину Китарэ.

Она коротко кивнула и вновь посмотрела на него:

— Место силы Турийских лесов…

Она попыталась грести к берегу, но судя по всему, это было совсем непросто, учитывая тяжелые складки её кимоно.

— Не забывай — это всего лишь воображаемый мир — осторожно взяв её за руку, сказал Китарэ. — И он твой, а стало быть, и правила тут только твои, даже, если ты этого и не осознаёшь. Иди сюда, — притянул он её к груди и обнял за талию, хотя прекрасно мог обойтись и без этого. Он знал, но хотел этого прикосновения.

Уже спустя миг они оба стояли на берегу. Их одежда была сухой, как и они сами. Китарэ нехотя разжал руки, позволяя Ив чуть отступить от себя и с интересом наблюдая за её смущением, которое вдруг перешло в самый настоящий восторг, как только она заметила своё платье. Так смотрят дети на долгожданные подарки. Казалось, на какой-то миг оно переключило всё её внимание на себя. Собственно, как и сам Китарэ вдруг поймал себя на мысли, что он подарит ей такое, как только они вернутся в реальность…

— Кхм, — попытался он прочистить горло, чтобы вернуть себя с небес на землю, а вместо этого, похоже, заставил Ив вынырнуть из собственных грёз.

— Прости, — пробормотала она, и тут же начала осматриваться по сторонам.

Он спросил, узнала ли я это место? Конечно же, да. И хотя, всё, что я могла видеть, так это озеро и кружащихся над ним светлячков, я бы не смогла спутать его ни с одним другим. Место силы Турийских лисов… Ещё совсем недавно, я не знала бы ответа на вопрос, почему именно тут? В этой глухой тьме с крапинками надежды на ночном небе, осталась часть меня. Теперь ответ был очевиден. Однажды, я подарила здесь звезду одному мальчику, который уже тогда был кем-то особенным для меня. Однажды, я умерла в этих темных водах, чтобы вернуться обратно, подчиняясь воле того, кто привел меня сюда сегодня. Я понимала, почему именно это место. Но, пожалуй, именно сейчас я впервые испытывала страх с того самого дня, как решила найти ответ в своих воспоминаниях. Куда заведёт эта странная тропа? Этот уголок моего сознания, напоминал случайно уцелевший кусочек мира, который поглотила тьма. Здесь было неестественно тихо, темно, страшно… Так, страшно, что у меня невольно перехватывало дыхание, а моё сердце то и дело болезненно сжималось в предвкушении чего-то неизбежного и болезненного.

Я оборачивалась вокруг себя, словно чувствуя, что некто присматривается ко мне. Ощущение взгляда, который то и дело скользил по моей спине. Странный холодок, который порывами несуществующего ветра касался то моей шеи, то волос, складок кимоно. Сколько это продолжалось, я не могла бы сказать точно. Китарэ попытался приблизиться ко мне, чтобы взять за руку и успокоить, но я остановила его. Что-то внутри меня подсказывало, что я должна позволить присмотреться к себе той части меня, что заточила себя здесь на долгие годы. Одна. Во тьме. Так я чувствовала себя до того самого дня, как попала в Храм. Наши миры так близко соприкасались всю мою жизнь, что хотя я и чувствовала опасность в том, что скрывала эта тьма, но она была родной мне. Я могла бы раствориться в ней однажды, не жалея ни о чем, просто перестать существовать, прекратить боль… Эта тьма была затмением для меня, она несла покой. Но сейчас, когда у меня появилось то, что вдруг обрело важность; то, что мне хотелось оберегать и защищать, она вдруг стала пугающей и нежеланной.

Прикосновение маленьких холодных пальцев к моей ладони стало столь неожиданным, что я невольно замерла, и лишь спустя долю секунды смогла заставить себя, опустить взгляд. Я не помнила себя маленькой и совсем не знала, как я выглядела до того дня, как в последний раз в своей жизни взглянула на собственное отражение. К слову сказать, и сейчас слабо представляла, какая я внешне. Я всегда была той, что внутри, и старалась относиться к своей внешности, телу, как к инструменту; который позволяет мне существовать. Рядом со мной стояла маленькая девочка, которой на вид было не больше пяти-шести оборотов. Очаровательные, чуть пухлые щёчки. Кажущиеся огромными черные чуть раскосые глаза в обрамлении пушистых ресниц. У неё были длинные темные волосы и невероятной красоты нежно-голубое шелковое платье.

«— У меня не так много красивых платьев. А это мне очень нравится. Но я могу его заляпать и порвать…»

Слова, сказанные когда-то Китарэ, вдруг так ясно всплыли в моей памяти. Как и то, откуда я знаю это платье. Мне подарил его отец, как раз тогда, когда мы ждали в гости Императора. Эта картинка отчетливо всплыла в памяти и едва не выбила воздух из моих легких. Я не знала почему, но мне стало трудно дышать. Где-то в груди образовался тяжелый ком, который точно сдавил грудную клетку.

Как мне удалось совладать с собой — не знаю, но я осторожно опустилась на колени, так, чтобы наши глаза были на одном уровне и чуть улыбнулась.

— Привет, — севшим голосом прошептала я, совершенно не понимая, как начать разговор с самой собой.

Похоже, это было не только моей проблемой. Детская ладошка едва ощутимо коснулась моей щеки.

— Привет, — ответила она мне. — Ты пришла, — выдохнула она, — я думала, ты ненавидишь меня, — часто задышала она, словно борясь с подступающими слезами. — Я думала, ты забыла обо мне, — моргнула девочка, а по её щеке скатилась первая крупная слезинка.

— Я скучала по тебе — как можно ласковее сказала я, осторожно обнимая её за плечи и привлекая к себе. — И просто не могла найти дорогу к тебе…

— Правда? — шмыгнула она носом.

— Правда, — уже крепче обняла я её, и почувствовала, как её ручки обнимают меня за шею. — Ты больше не покинешь меня?

— Никогда, — пообещала я. — А ты поможешь мне?

— Как?

— Поможешь мне стать прежней, вспомнить тебя? Нас?

Некоторое время она молчала, продолжая обнимать меня, точно греясь. Я чувствовала, с какой скоростью стучит ей маленькое сердечко, как часто она дышит, а её дыхание обжигает жаром мою шею.

— Я обещала сохранить это от тебя, — вдруг прошептала она мне на ухо так, что могла услышать только я, — но я больше не могу быть без тебя. Больше не могу беречь эту тьму от тебя, я тоже хочу увидеть свет. Я устала… — как-то совсем не по-детски выдохнула она.

— Покажи, — просто попросила я, и в этот самый момент, перед моими глазами вспыхнула ослепительно яркая вспышка.

Мне показалось, что я падаю, куда-то в бесконечно глубокую пропасть, но в тот же миг, я оказалась во дворе родового гнезда Игнэ. Вот только, не было тут обожженного огарка восточной башни, где погиб мой отец; всё вокруг не казалось таким ветхим, обшарпанным, чужим. В этой реальности, несмотря на снег светило яркое солнце, а в воздухе, точно витало ничем не прикрытое детское счастье. Я не помнила, когда в моей жизни я чувствовала себя так. Эта реальность была совершенной, теплой и такой красивой.