Марина Александрова - Осколок его души

— Как приятно попасть домой, а? — пробормотала я, не без удивления ловя себя на мысли, что мне совершенно не холодно в лёгкой ученической форме, когда всё говорило о том, что вокруг царит лютая стужа. Я стояла по пояс в снегу, в то время как ледяные кристаллы от соприкосновения со мной шипели и тут же испарялись. Снег вокруг меня стремительно таял.

Те, кто всю жизнь провели на севере или хотя бы по воле судьбы жили там достаточно долго, знают, что по глубоким сугробам невозможно передвигаться без специальной обуви. Пожалуй, это правило было исключением, когда внутри тебя пробуждалось пламя, сминая оковы льда. Я легко сначала шла, а потом и бежала вперёд, точно остро заточенный клинок, разрезая тончайшее шёлковое полотно. Рэби молчаливо следовал за мной. Он не спрашивал, что произошло или куда мы идём? Сколько себя помню, он всегда позволял мне решать. Благодаря нему я не боялась собственных решений и их последствий. Хоть в чем-то я была уверена.

Мои воспоминания подарили мне не только боль. Они дали мне шанс, которым я не могла не воспользоваться. Точно несчастный игрок, проигравший всё и набравший карты наугад, я вдруг поняла, что могу выиграть. С каждым шагом пламя внутри меня становилось всё сильнее, я чувствовала, будто огненная волна надвигается на меня, как если бы скованный мнимым спокойствием океан вдруг пробудился ото сна. Я почти осязала её мощь, которой по силам стирать континенты с лица земли. А ещё, меня не покидало ощущение, что маленькая «я» кое-что подбросила моему взрослому разуму, точно верёвку, которая поможет мне выбраться, когда привычный мир разрушится и всё полетит в бездну. Это было совсем маленькое воспоминание. Она помнила о нем. Сама бы я наверняка забыла, но моё подсознание точно сберегло его преднамеренно.

«— Папа, а что, чтобы стать настоящим драконом, нужно уехать далеко-далеко, в храм? — спросила я, переворачивая страницы какой-то древней книги, в которой тем не менее были весьма красочные иллюстрации с разноцветными драконами и непонятными значками.

Был вечер и меня вот-вот должны были уложить спать. Сколько себя помнило моё детское „я“ этим всегда занимался папа, когда был дома. Странный, но очень тёплый ритуал. Я чувствовала это именно так. Он читал, разговаривал со мной, и это было нашим временем.

— Нынче так принято, — ответил он, подобрав под себя ноги, и сев на постели напротив меня.

— Почему? Я не хочу уезжать, — пробормотала я. — хочется… тут Рэби и ты, а там? Ничего хорошего, точно знаю.

— Можно и не уезжать, — усмехнулся он. — В конце концов в Турийских лесах есть и своё место силы, — пожал он плечами, попытавшись отобрать у меня книгу, но я, с силой вцепилась в неё.

— Правда?

— Да, — кивнул он. — Храмы были не всегда, а вот эвейи встречали свои отражения с древних времён.

— Что такое „древних“?»

Конечно, тогда всё это казалось не таким уж и важным. Гораздо важнее было отсрочить момент, когда надо будет ложиться спать, а стало быть, наставало время глупых вопросов. Но именно это воспоминание натолкнуло меня на мысль, которую необходимо было довести до реального воплощения. Оставалось одно «но», которое требовало ответа. Что-то мне подсказывало, что и одновременное прохождение за Полотно, чтобы стать единым Ожерельем было необязательно «в древние времена».

— Рэби, — позвала я, перейдя на быстрый шаг, стоило нам пересечь незримую нынче границу между садом и лесом.

— Мм? — его голос прозвучал так, словно я тащила его в зимнюю чащу спящим в теплой постельке, и он понятия не имел, что мы посреди леса.

Невольно обернувшись, я едва не спотыкнулась и не рухнула в ближайший сугроб. Это я была относительно невысокого роста, мои ноги были короче и то, что было для меня быстрым шагом, для Рэби было прогулкой. И вот, огромный лысый здоровяк с блаженной улыбкой на лице, пошатываясь и довольно щурясь, топал следом за мной, по ровной тропинке-проталине, то и дело подхватывая с огромных сугробов снежинки и сдувая их с ладони прежде, чем они растают. Потом умилённо вздыхал, смотря, как они кружатся в предрассветных сумерках, и снова шёл вперед.

— Ты в порядке? — насторожилась я.

— Ах, — вздохнул он, и посмотрел на меня так, как смотрел на семейные порции супа, которые обычно заказывали из расчета на четверых, — я должен, наверное, спросить что произошло? Но я и так вижу. Хочу ли я знать подробности? Не раньше, чем ты захочешь ими поделиться. Понимаю ли я, к чему приведёт твоё решение сходить на семейное место силы? Да, я пока соображаю. Против ли? Нет, — на мгновение задумался он. — Ты знала, что в старости люди начинают толстеть, если не начинают есть меньше? А, как я могу есть меньше, когда я пятнадцать лет голодаю?! — жалостливо посмотрел он на меня. — Я не могу стать толстым, старым и голодным, — шмыгнул он носом, — я едва пережил отсутствие волос, — тяжело сглотнул он.

— Да ты в стельку? — прищурившись, резюмировала я.

— И? — поджав задрожавшие губы, с вызовом поинтересовался он.

— Всё в порядке, — заверила я его, — но не мог бы ты ответить всего на один вопрос?

— Какой? — через несколько секунд немного обиженно, поинтересовался он.

— Если… одним словом, если всё получится, я же смогу… встать в Ожерелье?

Медленно моргнув, он посмотрел на меня немного осоловевшими глазами.

— Я не понимаю… вопроса, — выдал он, слегка пошатываясь.

— Ну, я же смогу занять место силы в Ожерелье Китарэ? А?

— Я не понимаю, что ты хочешь от меня? Ты уже его заняла… Ваши энергии создали свою уникальную мелодию двенадцати, в то время как Китарэ ваш резо… резо…, - жестикулируя рукой в воздухе, пытался высказаться он, — резонаторррр, — практически прорычал он, — бездна его разорви, что за слово!

— Спасибо, — прошептала я, надеясь, что он не настолько пьян, чтобы что-то напутать и уже со всех ног бросилась вперёд сквозь заснеженный лес.

На самом деле в мире есть сотни мест силы, как мы называем их, где грань между двумя мирами чуть тоньше и энергия относительно легко может переходить как туда, так и обратно. Они подобны спящим вулканам, которые лишь ждут момента, когда крошечная искра разбудит их от долгого сна, ускорит течение энергии и силы. Тому, что сейчас просыпалось во мне, было вполне по силам открыть проход меж двух миров. Я была уверена в этом и именно осознание того, что этот всплеск проснувшейся ото сна силы, окажется бесконтрольным и бесполезным, заставлял меня бежать вперед, не беспокоясь ни о ветках, что больно хлестали по лицу, ни о том, что я уже несколько раз подвернула ногу, ни о боли, что пришла следом. Я должна была успеть. Туда. Вовремя. Сейчас!

Когда особенно густые и колючие кусты всё же сдались, и я едва ли не вывалилась на заснеженный берег лесного озера, то невольно замерла. Вдруг, показалось, а что если ничего не получится? Вдруг то, что мой страх перед огнём ушел, это всего лишь последствия шока? Что если выброса энергии окажется недостаточно, чтобы открыть проход? Сомнения и страхи вдруг на краткий миг овладели моим сердцем, заставив растерянно замереть, чтобы услышать, как пробуждается ото сна вековой зимний лес. Его горделивое, величественное спокойствие, где не было места ни страхам, ни сомнениям. Он всегда знал кто он и это, то самое чувство гармонии с самим собой, которое следовало бы найти и мне. Не время сомневаться, когда до цели осталось несколько шагов. Когда всё внутри горит огнём, а сердце грохочет так, что кажется ещё чуть-чуть и оно вырвется из груди.