Мелисса Башардауст - Девушка, змей, шип [litres]

Внутри оказалось не так темно, как она ожидала. Мало того, что свет лился из окна у нее за спиной, так еще и с противоположного конца потайного хода. От этого Сорэйя лишь уверилась в том, что там ее ждал открытый проход.

Здесь не было ответвлений, а чем дальше она продвигалась, тем сильнее становился источник света. Вскоре она дошла до пещеры, освещаемой проникающими через отверстие сверху лучами заходящего солнца. Сорэйя думала, что здесь пусто, но затем услышала звук, напомнивший ей звон цепей. Тогда она заметила у одной из стен какое-то движение.

« Парвуанэ », – тут же подумала Сорэйя с надеждой. Возможно, она неверно исполнила ритуал с сожжением волос и ее сон был лишь исполненной вины фантазией. Сорэйя приблизилась к бьющему сверху лучу света и находящемуся в тени узнику.

И тогда она увидела ее . Сорэйя приближалась, и чем ближе она подходила, тем лучше различала узника. Она тут же ее узнала, но не могла поверить своим глазам. Это казалось невозможным. Зеленые крылья с оранжевыми кончиками. Красивая длинная шея. Голова и тело, похожие на павлиньи. Крылья, красотой и размахом напоминающие орлиные. Все предположения о том, куда она пропала, оказались неверны. И ни одно из них не подготовило Сорэйю к тому, что она найдет Симург в потайном помещении внутри горы Арзур.

Лапы ее были прикованы к скале цепями. Рядом с ней стояли миска с водой и еще одна, пустая. Азэд удерживал ее здесь все это время, не убивая. Но почему? Почему он не убил ее, как многие предполагали? Тем же вопросом задавалась и Парвуанэ, будучи его узницей. И тут Сорэйя вспомнила ее слова: « Он схватил меня… и сказал, что не отпустит меня, пока я не расскажу ему что-нибудь важное ». Что же такого Азэд хотел от Симург? Если дело было в пере и возможности вновь обрести человеческое обличье, то он мог бы вырвать его и убить птицу еще много лет тому назад. Возможно, ему нужно было вовсе не перо, а защита, даруемая им, если Симург отдает его добровольно.

« Он хочет защиты Симург, которую она все эти годы отказывалась даровать ему », – снизошло на Сорэйю озарение.

Сорэйя нерешительно приблизилась, гадая, знает ли Симург, что Сорэйя происходит из одного с ней рода. Рода, который Сорэйя отвергла и предала. Симург слегка распушила перья, но больше никак не отреагировала на присутствие Сорэйи. Симург смотрела на нее с пониманием и осознанностью, каких Сорэйе не доводилось видеть в глазах ни одной другой птицы. Однако нельзя было сказать, что глаза эти были человеческими. Казалось, она уже знала обо всем, чему суждено случиться, и лишь ждала, когда это произойдет. Сорэйя не была уверена, действительно ли заметила упрек в ее взгляде или додумала это сама из-за ощущения вины. Казалось, что глаза Симург обращались к ней: « Я ждала тебя. Ты крайне задержалась ».

– Понимаешь ли ты меня? – прошептала Сорэйя, медленно приближаясь к Симург.

Разумеется, Симург ничего не ответила. Вместо этого она молча кивнула.

Сорэйя вытянула перед собой трясущуюся руку, демонстрируя перстень с печаткой, изображающей Симург.

– Знаешь ли ты, кто я?

На этот вопрос можно было ответить многими способами, однако от неистового немигающего взгляда Симург у Сорэйи сложилось впечатление, что Симург думала обо всех сразу. « Я твой потомок. Я та, что предала тебя. Я твоя спасительница ».

Симург вновь кивнула, издав тихое горловое воркование. Сорэйе показалось, что она поняла, что это был за звук. « Одна из моих ». Симург подошла к ней настолько, насколько позволяли гремящие цепи, и остановилась в шаге от Сорэйи. Симург была размером с крупную собаку или небольшую лошадь. Голова ее доходила Сорэйе до груди, и тем не менее Сорэйя чувствовала себя ошеломленной, стоя перед Симург. Птица вновь ласково проворковала и вытянула вперед прекрасную длинную шею с колышущимися перьями, будто приглашая Сорэйю.

Сорэйя ощутила болезненное напряжение в груди, из которой вырвался спертый всхлип. Она упала на колени и обняла Симург за шею. Та уперлась головой в голову Сорэйи, принявшейся плакать в ее перья. Ей казалось, что она не заслужила к себе подобного расположения, что была недостойна оказаться той, кто наконец-то отыскал Симург, родоначальницу всей их династии. С другой стороны, разве не так все началось? Симург нашла нежеланное дитя и приняла его, любя и растя, будто родного. Поступила так несмотря на то, что прочие считали его недостойным. Будь Сорэйя способна увидеть свое отражение в этом ребенке, а не в Шахмаре, то она бы уже давно смогла прижиться в своей семье. Она бы знала, что отличительной характеристикой ее династии были не кровь, долг или обязательства, но простое проявление сострадания и добровольно дарованная защита.

Сорэйя отстранилась. В глазах у нее по-прежнему стояли слезы, однако она чувствовала себя свободнее, чем когда бы то ни было. Клочок неба у них над головой стал темнеть, и Сорэйя поняла, что больше не может здесь задерживаться, хоть ей и казалось немыслимым покинуть Симург. « Я могла бы взять с собой перо », – подумала она, взглянув на роскошное оперение Симург. Однако ей казалось, что она не имеет права просить о подобном даре – ведь перо Симург должно быть даровано добровольно, а не взято силой. Возможно, в этом крылась причина того, почему любая попытка Сорэйи завладеть пером заканчивалась катастрофой.

– Я вернусь. Надо найти что-то, что поможет избавиться от цепей.

Симург склонила голову в понимающем поклоне, и с щемящим сердцем Сорэйя пошла обратно. Она оставила фальшивую кирпичную стену слегка приоткрытой, в том же состоянии, в каком обнаружила ее. Затем она отряхнула с платья золу и вышла из камина. Сорэйя нерешительно взглянула на ларь с инструментами, а затем на стремительно темнеющее небо. Хватит ли ей времени на то, чтобы освободить Симург сейчас?

Сорэйя двинулась было к ларю, но тут комната погрузилась во мрак. Она обернулась и увидела в окне Азэда, затмившего солнце своим телом.

– Сорэйя? – обратился он к ней с удивлением, спускаясь на пол. – Что ты здесь делаешь?

Он старался говорить непринужденно, однако Сорэйя улавливала нотки подозрения в его голосе.

– Я пришла увидеться с тобой, – тут же выпалила она, пытаясь придумать повод, которому он обрадуется. – Раз уж теперь я могу свободно передвигаться по Арзуру, то не хотела сидеть у себя в комнате, будто узница.

– Что ж, справедливо, – ответил он, мягко рассмеявшись. – Ты подумала о моем вчерашнем предложении?

– О том, чтобы убить моего брата или позволить тебе сделать это вместо меня?

– Если хочешь, я могу избавить тебя от необходимости принимать решение.

– Нет, – тут же возразила Сорэйя. – Я это уже сделала.