Майкл Суэнвик - Мать железного дракона

— Наверняка, — соврала Кошка.

— Вы пили. — Дахут обнюхала Кошкины губы. Само действие было оскорбительным, но вышло на удивление бесстрастным, будто мэнская бесхвостая кошка подставила задницу коту под нос. — И вино хорошее! «Château d’If» [137]. Брат, наверное, очень трепетно к тебе относится. Попробовала бы те помои, которыми он потчует меня.

— Презабавное у девицы чувство юмора, — без улыбки сказал Финголфинрод. — Будь с моей сестрой поласковей, старушенция. Она слеплена из более достойного теста, нежели мы с тобой.

— Видишь, как он со мной обходится? Явился сюда как беглец, и я приняла его…

— Во многих смыслах.

— Фу! Не о чем с тобой говорить. — Повернувшись спиной к Финголфинроду, Дахут вновь обратилась к Кошке: — Лучше с тобой побеседую. Можешь спросить о чем угодно. Ни в чем не будет тебе отказа.

Кошка задумалась.

— Хорошо. Расскажи, как Ис ушел на дно морское. Я имею в виду, правдивую историю.

— Никто точно не знает, как давно это случилось. Здесь, где никто не умирает и не рождается, время течет прихотливо. Изредка к нам попадают гости с суши. Перед смертью — ибо они, в отличие от нас, горожан, не связаны с Исом и умирают — я обязательно расспрашиваю их о той катастрофе. И всегда получаю один и тот же ответ: случилась она в неведомом далеком прошлом. А повинны в ней были мои пороки. Изредка, когда мне приносят тело какого-нибудь утонувшего моряка, чтобы я съела его мозги… Это так тебя ошарашило? Разные земли — разные обычаи. Уверяю тебя, в моем маленьком полисе ритуальная нейрофагия искони считалась привилегией королевской семьи. Мы поедаем мозги достойных покойников и таким образом не только узнаем об их деяниях, но и впитываем их умения и мудрость. Так вот, от моряков и гостей я узнала, что настоящую историю Иса уничтожили, искусно подменили легендой. В этой легенде говорится о плясках нагишом, публичных оргиях и других прельстительных для толпы фантазиях — и потому любую попытку установить истину встречают отрицанием и негодованием… Правда тебя разочарует. Гибель Иса — общественный проект. Тайные владыки трех миров собрались здесь, чтобы выбрать город, чьи дома и жители будут перенесены в глубины залива Грез. Этот город должен был служить якорем для системы лей, связывающих Фейри, Земь и Эмпирей. Понимая, какой именно город владыки вознамерились утопить, отец решил во что бы то ни стало не допустить…

— Погоди, — перебила Кошка. — Пока твои выдумки не зашли слишком далеко, знай, что в Каркассоне я обнаружила связку твоих писем, адресованных любовнику, и прочла их все. Последнее было написано за день до того, как Ис ушел под воду. Так что кое-что о его судьбе мне известно — ничего похожего на твой рассказ.

— Мои письма? В Каркассоне? — Дахут мертвой хваткой вцепилась в Кошкины руки и с горячностью возразила: — Ты лжешь! Но зачем тебе лгать? Это бессмысленно. Скажи мне: в одно письмо я вложила знак — какой? Какого цвета?

— Прядь волос. Черных, как и твои собственные.

— Значит, принц Бентос мертв. — Дахут выпустила руки Кошки, и та отодвинулась от нее подальше. — Мертв или, что еще хуже, неверен мне.

— Хватит. — Финголфинрод подошел сзади к Дахут и начал массировать ей плечи. — Ужасное ты создание, пугаешь мою маленькую сестренку.

Вид у Дахут сделался как у дикого зверя.

— Я должна убить себя — но я не могу! Только не в этом прóклятом месте. Что же делать?

— Успокоиться. Какие-то там письма, пусть и компрометирующие, ничего не значат. Случается, знаешь ли, что письма крадут.

— Или кладут не туда, — добавила Кошка. — Я работала в канцелярском отделе, такое бывает сплошь и рядом.

Финголфинрод плюхнулся на софу, потянув за собой Дахут:

— Иди сюда. Приляг. Положи голову мне на колени и доскажи свою историю.

Дахут содрогнулась и закрыла глаза. Потом, прижавшись щекой к коленям Финголфинрода, уставилась в пустоту и заговорила:

— Стеклянная Гора уже удерживала якорем ту точку, где сходятся воздушные леи, а Стеклянный Дом — ту, где сходятся земные. Огненные леи в Эмпирее, разумеется, скрепляла гора Обсидиан. Так что без якоря оставались лишь леи океанские, а поскольку Лиров двор отказался пожертвовать каким-либо из своих городов, всем было очевидно, что выбор падет на Ис. Всем, кроме нас, его жителей.

— Странно, что у всех трех якорей похожие названия, — пробормотал Финголфинрод, — а четвертое отличается.

— На рассветном языке «ис» означает «стекло».

— А.

— Быть может, с моей помощью отец и сумел бы одержать победу, ибо я была весьма сведуща в законах и там, где он действовал напролом, прибегала к окольным путям. Но пока он корпел над туманными периодами в договорах, заключенных еще во времена отделения вод от суши, я выскользнула из дворца. И со всех ног бросилась к морской стене. Ты читала мои письма и знаешь почему. На западе громоздились черные штормовые облака, молнии хлестали по волнам. Вдали на гребне шквала летела маленькая точка. Это мог быть только он — принц Бентос. Мой возлюбленный мчался прямо к городу. За ним по пятам гнались еще три точки, позже я узнала, что то были сыновья Лира, его братья. Высóко вздымались волны, воздух холодили соленые морские брызги, я спустилась по ступенькам с наружной стороны стены.

Мой скиф, пришвартованный к бронзовому кольцу, швыряло вверх и вниз. Я совершила отчаянный поступок — выбрала момент, когда его повыше вскинет волной, и прыгнула. Лодчонка едва не перевернулась. Но мне удалось удержаться на плаву. Я отдала швартов, налегла на весла и вышла в открытое море.

В такую непогоду управиться с волнами не под силу ни одной женщине. Надменный океан с легкостью выхватил у меня весла и отшвырнул их. Оставалось лишь поднять парус. Сущее безумие, но в тот миг я была не совсем в своем уме.

Ты ходишь под парусом? Жаль. Тогда придется опустить многочисленные подробности, услышав которые ты бы пришла в восхищение от моего мореходного искусства. Говоря коротко, я не утонула. И почти добралась до сыновей Лира, но в тот момент один из них, тот, кто летел впереди, сменил морское обличье и, богоподобный, ступил на воду двумя ногами. Он поднес к губам Хольмдельский Рог.

Когда зазвучала первая нота, на воде заплясали языки пламени. После второй огонь двумя дорожками устремился к земле и кольцом охватил Ис. Но я смотрела не на огонь, а лишь на того, кто трубил в Рог, ведь то был принц Бентос, обнаженный, превосходивший красотой любого мужчину.

Он еще играл последние ноты заклинания, когда его настигли сыновья Лира, набросились, вырывая из рук Рог.

Мой скиф перевернулся.

Я не могла одновременно управляться с парусом и отчерпываться, так что лодка к тому моменту уже изрядно набрала воды. Внезапный порыв с неожиданной стороны — и я оказалась в бушующем море, готовая вот-вот погибнуть на глазах у возлюбленного.