Мартин Аратои - Обретая Силу [СИ]

Мужчина тяжело вздохнул, словно болтовня пожирала остатки его сил.

— Больно нужно. Спасать. Просто оказался рядом. И хватит врать о своей немощи. Начинает раздражать. Хоть ты и всего лишь ученик, но эссенция очень чистая. Давненько столь чистой не видел. И средоточие довольно велико. Такое бывает у слабо обученных талантов, тех, кто может высоко взобраться по Небесной Лестнице. Значит, причина твоего присутствия здесь в другом. Уходя, я достаточно ясно дал понять, что не вернусь. Так что возвращайся в столицу и скажи, что возвращаться, а тем более брать ученика я не намерен.

— Старший, честно, понятия не имею, о чём вы.

Лишь вина за то, что до этого крал его еду и бутыль, благодарность за спасение да инстинкт самосохранения уберегали от того, чтобы не вспылить. Видит Небо, я не безгрешен, но врать не привык.

— Так дадите огня или нет, старший? — прервал я вновь затянувшееся молчание.

— Тогда отстанешь? — устало спросил мужчина.

— На сегодня — да. Если костёр прогорит, то снова приду за огнём.

Мужчина ничего не сказал, лишь махнул рукой, и я, нагнувшись, чтобы не ждать пока загорится принесённая ветка, вытащил толстую головёшку из его костра и перешёл на свою половину поляны.

Запалив заранее припасённые веточки, разжёг огонь и приволок то самое бревно, с которым тренировался утром. Как раз к вечеру прогорит, и угли останутся.

Как только отшельник доел и отправился на охоту в лес, я последовал за ним. Тот никак на это не отреагировал, ступая по лесу по одному ему ведомой тропе. Мы прошли каких-то пятьсот шагов, прежде чем попался первый зверь — дикий кабан, которого мой спутник прикончил голыми руками в два жеста. Одним поймал за загривок, а вторым вырвал ядро, глянув на которое, тут же отбросил в сторону. Я же в этот раз подготовился — взял с собой самодельную корзину, которую сплёл раньше, и, подобрав ядро, положил туда, а самодельным ножом успел срезать ломоть мяса.

Человек обладал нюхом на зверей, безошибочно находя их логова и определяя засаду, если те решили подкараулить его сами. Откуда они только тут берутся в таком количестве и как он только их всех ещё не перебил?!

К тому времени, как незнакомец повернул в сторону лагеря, я доверху заполнил корзину мясом разных зверей, нашёл парочку знакомых фруктов, трав и кореньев и подобрал восемь ядер.

Хорошо, что таинственный мастер двигался обычным шагом и всегда удавалось догнать его.

К вечеру я был окончательно измотан, да ещё, несмотря на все предосторожности, костёр прогорел и углей не осталось. Ну что же, видит Небо, я предупреждал его утром. Припрятав еду и ядра, вновь подошёл к соседней хижине, где у порога сидел отшельник, проворачивая над огнём шкворчащее мясо.

— Уходи. Оставь меня в покое.

Вместо ответа я молча указал на костёр, намекая, что утром обещал вернуться.

— Бери и проваливай, раз уж тебе никак не надоест притворяться. И больше не беспокой меня.

Ничего не говоря, я взял ветку и ушёл. Зачем что-то обещать, если уже знаешь, что придётся нарушить слово.

Следующие несколько дней были похожи один на другой. Проснуться раньше незнакомца, чтобы успеть сделать разминку. Перекусить, затем следовать за ним на охоте, пополняя запасы ядер и мяса.

Мужчина смирился с моим присутствием и просто молча отдавал огонь каждый вечер.

Вместе с тем с каждым прожитым на поляне днём внутри нарастало смутное беспокойство. Если не найду способ пробудить Силу, придётся идти на риск и пробовать освободить Кейхас и Зорму таким, каков есть. Вот бы узнать, как они там без меня? Как Луолан? Я уже начал скучать по его насмешкам и брюзжанию.

А в целом, было неплохо. Человек не донимал меня, не оскорблял, вообще не замечая. Едой, водой и крышей над головой обеспечен. Защищён. Живи да радуйся.

Любопытно всё же, зачем отшельник живёт здесь и занимается только охотой? Ему скучно? Он скрывается? Или таким образом постигает свой путь? Почему выкидывает все ядра? Ищет что-то особенное?

Не знаю, а сам он никогда не скажет. Да и я не спрошу.

Живя в этом уединённом месте, я и сам чувствовал себя странно спокойным и умиротворённым. Но это был не единственный эффект от пребывания здесь. Оттого, что питался мясом зверей, идущих к Небу, я и сам стал сильнее, быстрее и выносливее. Стал лучше видеть, слышать и чуять. Постоянные тренировки ещё больше усилили и закалили тело.

От медитации и созерцания за бегущими водами ручья отвлёк невыразительный голос:

— Почему не уходишь?

Удивительно, впервые он сам подошёл и заговорил. И впервые вместо равнодушной маски его лицо выражало смесь злости, раздражения и любопытства. Не знаю, что нашло на меня, но решил его немного поддразнить и, прикрыв глаза, вновь принялся медитировать.

— Не притворяйся, что не слышал. Ты уже давно болтаешься тут, и я не раз говорил, чтобы ты проваливал.

— Мне некуда идти, а чтобы спасти подругу и моего зверя, нужно пробудить силы.

Мужчина вздохнул, и выражение его лица снова стало усталым.

— Может, и не врёшь. Честно говоря, ты — одно сплошное ходячее противоречие. Ты следовал за мной на каждой охоте и собрал все ядра, но ни одного так и не использовал. Я видел, как практикуешь боевые приёмы и формы, но так и не приметил, чтобы ты использовал технику и прогонял по каналам эссенцию. Вместе с тем ясно вижу, как ей заполнено средоточие и меридианы. Ты постоянно ешь мясо зверей, укрепляя тело их энергией, но ни разу не очистил её и не направил в средоточие. Выходит, тело и средоточие наполнены эссенцией, но ты её никак и никогда не используешь.

Мужчина покачал головой, прислонившись спиной к дереву.

— Возможно, и правда потерян контроль. И значит, ты либо наказан аспектом, либо сам мысленно, умышленно или нет, заблокировал себе доступ. В любом случае я помогу тебе преодолеть эту преграду, чтобы ты снова смог практиковать Возвышение.

Я ошеломлённо уставился на него вытаращив глаза и даже приоткрыв рот, не в силах сразу осмыслить предложенную помощь. Затем единым движением перетёк на ноги и склонил голову.

— Спасибо, старший.

— Не благодари. Чем скорее обретёшь силы, тем скорее уберёшься отсюда, оставив меня, наконец, в покое. Начинаем на закате.

— Каков твой идеал?

— Что? О чём вы, старший? — спросил я, растерянно моргая и не понимая, о чём толкует отшельник.

К слову, он так и не назвал своего имени, и в отличие от взбалмошного и вспыльчивого Комацу, и спрашивал, и разговаривал всё тем же монотонным сухим голосом, без капли эмоций и интонации.

— Ты глух? Что тобой движет? Единственное, во что верят все идущие к Небу, то, ради чего они, скорее, умрут, чем предадут его.

— Впервые слышу.

Мне показалось, или в глубине его глаз вспыхнули угольки гнева, прежде чем снова скрыться под серым пеплом равнодушия?