Лин Рина - Книжные хроники Анимант Крамб [litres]

Я даже не знала, что со мной случилось, не могла вспомнить, как мы так просто попали в такое положение, хотя сейчас все было так спокойно.

Сегодня утром я приготовила ему чай, а потом убежала от него, и теперь мы стояли здесь, и у меня чуть не остановилось сердце, когда Томас опустил руку рядом со мной на полку, и его лицо приблизилось к моему.

Мой взгляд тут же упал на его губы, и мысль о том, что он, возможно, поцелует меня, затмила все остальные. Окружающий мир стал незначительным, кожу начало покалывать, и мое воображение прошло через меня. Я уже представляла себе, каково это будет, что я в таком случае должна буду сделать и что все это значило для меня.

Но этого не произошло, потому что глаза Томаса внезапно потеряли фокус, а брови удивленно сошлись.

– На полке стоит кремовое пирожное? – спросил он более чем раздраженно, и мне потребовалось больше времени, чтобы собраться с мыслями и вернуться в реальность.

– Да, – прошептала я, потому что мой голос все еще не хотел подчиняться мне, и мне было стыдно за это.

Томас покачал головой, пару раз моргнул, а затем оттолкнулся от полки, чтобы создать между нами дистанцию.

Разочарование охватило меня, и я тут же снова попыталась подавить это чувство. «Ведь, в конце концов, я не имела права на поцелуй», – сказала я себе. Тем более не сейчас и не здесь.

Я опустила глаза в пол, стыдясь того, что действительно надеялась на поцелуй, и совершенно не знала, что сказать, чтобы нарушить неловкое молчание, нависшее надо мной, как серая вуаль.

– Почему вы сегодня так печальны? – спросил Томас Рид и таким образом избавил меня от необходимости говорить что-то первой.

«Потому что ты не поцеловал меня», – хотела бы сказать я, но не сделала этого, потому что это было не то, что он хотел знать. Именно проблемы с Генри и моими родителями беспокоили меня до этого, и я до сих пор не знала, что об этом думать.

Но я, по крайней мере, знала, что не смогу долго молчать. Не после близости и последовавшего за этим небольшого разочарования, которое только вернуло меня к моему подавленному настроению.

Мои нервы сегодня были слишком слабыми, чтобы справиться с этой быстрой сменой чувств, и мне пришлось выбросить одно из своих переживаний, если я хотела, чтобы все прекратилось в ближайшее время.

– Анимант? – Томас назвал меня по имени, чтобы еще раз попросить поделиться с ним своей ношей. И именно близость, с которой он использовал мое имя, заставила меня окончательно сдаться.

– Мой брат решил жениться на девушке, – начала я, оставаясь при этом весьма неопределенной. – Но мой отец запрещает, и теперь вся моя семья в ссоре друг с другом, – продолжила я, пораженная тем, как мало слов требуется, чтобы обобщить всю проблематику.

– Понимаю, – мягко ответил Томас и склонил голову набок, чтобы снова поймать мой взгляд. Но мне не хотелось смотреть ему в глаза, для этого у меня еще не было достаточного самообладания.

Я старалась не думать ни о Генри, ни об отце, и все же делала это. Может быть, это было даже хорошо, что Томас не поцеловал меня. Это только усложнило бы все внутри меня еще больше.

– Почему ваш отец запрещает? – осторожно поинтересовался Томас, и я поняла, что он чувствует, насколько деликатна вся ситуация.

Я раздумывала над тем, что ему ответить. Потому что это были секреты, которые принадлежали не мне. И я ни в коем случае не хотела выставить Рейчел или кого-то еще в дурном свете только потому, что не смогла взять себя в руки.

– Он считает, что она… не очень хорошая партия, – выдавила я как можно более расплывчато и, прежде чем поднять глаза, сделала глубокий вдох.

Томас смотрел на меня странным взглядом, который я не могла истолковать, и я размышляла, что еще сказать, когда снова услышала шаги, приближающиеся к нам.

Томас вынырнул из оцепенения, в котором он пребывал, и шагнул вперед, к проходу, чтобы посмотреть, кто идет к нам.

Это был Оскар, и через несколько секунд он тоже попал в мое поле зрения, полностью уничтожив тем самым чувство пребывания наедине, которое все еще существовало между Томасом Ридом и мной.

– Прошу прощения, мистер Рид. Мне нужен ваш совет, – тихо сказал он библиотекарю и только бросил на меня мимолетный взгляд, Томас кивнул.

Он дал понять Оскару идти вперед и затем снова посмотрел на меня.

– Нам стоит позже поговорить об этом, – коротко сказал он, и я сглотнула, почувствовав, как пересохло в горле. Что-то внезапно изменилось, и я прочувствовала это как надвигающуюся опасность, которая подбирается очень медленно, как гроза, и обрушится, когда этого меньше всего ожидаешь.

– Хорошо, – так же кратко откликнулась я, и мой взгляд остановился на человеке, которого я любила, хотя мир уже начал колебаться.

Я смотрела вслед Томасу, чувствуя себя неловко и пытаясь утопить свои дурные предчувствия в сортировке книг.

Но это не совсем помогло. Я поставила книги на свои места, тем самым желая упорядочить и свои мысли, и все равно не могла понять, что только что произошло. Мои мысли путались, и когда я снова обратила внимание на кремовое пирожное на полке, меня даже охватила ярость.

Моя подавленность и смятение сменились ненавистью, которую я теперь питала к ванильному кремовому пирожному, и сказала себе, что никогда больше не прикоснусь к кремовым пирожным до конца жизни.

Это было глупо и совершенно лишено смысла, но после этого решения я действительно почувствовала себя немного лучше, схватила пирожное и с некоторым удовлетворением выбросила его в мусорное ведро.

Я вышла из западного крыла обратно в читальный зал, где царила абсолютная нормальность. Мужчины сидели за столами, склонившись над книгами, и изучали знания мира. Это было привычное зрелище, и я попыталась сделать глубокий вдох. Я слишком сильно давила на себя, усложняла себе жизнь и уже начала видеть призраков там, где вообще не было никаких причин для беспокойства.

Я как раз рассортировывала возвращенные в первую половину дня книги, когда увидела, что Оскар бежал вниз по лестнице. Вероятно, он был в кабинете Томаса, и я ненадолго задумалась, о чем они говорили.

Но эти размышления не продлились долго, я решительно заставила себя просто продолжить свою работу. Я все равно ничего не могла сделать.

Минуты шли, слишком быстро убегали сквозь пальцы, и мой взгляд снова и снова устремлялся вверх по кольцевому проходу в надежде, что Томас Рид снова выйдет из своего кабинета. Но дверь оставалась закрытой, и я не осмеливалась сама подняться и встретиться с ним. Напряжение, царившее во время нашего последнего разговора, сделало меня неуверенной.

Не прошло много времени, как часы в вестибюле показали половину двенадцатого, и я была против просто уйти на обеденный перерыв. Конечно, я знала, что Элиза ждет меня, но я не могла исчезнуть, пока не увижу Томаса еще раз. Я знала, что после перерыва он уйдет, и нервозность доведет меня до сумасшествия, если наш следующий разговор отложится на завтрашний день.