Такаббир Кебади - Трон знания. Книга 3

— Это неправда!

— Мы можем тебе помочь.

— Как?

— Только боль делает человека настоящим. Только боль выдавит гной из тайников твоей души. Только так ты сможешь услышать голос Бога. Ты готова пройти через боль очищения?

— А если я откажусь?

— Когда человек смертельно болен, ни один врач не позволит ему покинуть больницу. Долг врача — если не излечить болезнь, то хотя бы облегчить страдания больного.

— Я хочу уйти.

— И вместе с тобой уйдёт сатана. — Отец повернулся к Братьям и раскинул руки. — Мы не можем его отпустить.

— Не можем, — прозвучали голоса.

Малика смотрела по сторонам, но кроме огоньков свечей ничего не видела.

— Я не ставлю перед тобой условий, — сказал Отец. — Я предоставляю тебе выбор. Либо ты пройдёшь через боль очищения и станешь Праведной Сестрой, либо до конца своих дней будешь терпеть адские муки в подземелье.

Малика сжала кулаки:

— Я пройду через боль очищения.

— Ты готова?

— Да. Я готова.

— Дороги назад не будет.

— Я готова! — выкрикнула она.

Двое Братьев сняли с возвышения стол и поставили его рядом с Маликой.

— Снимай платье и ложись, — промолвил Отец. — Наше святое семя наполнит тебя и вытравит сатану.

Малика расправила плечи:

— Я кое-что от вас утаила, Праведный Отец.

Он улыбнулся уголками губ:

— Я это чувствовал. Говори.

— Подойдите ко мне, Праведный Отец.

Он приблизился.

— Посмотрите мне в глаза, Праведный Отец.

— Я смотрю, Малика.

— В ваших глазах написано, что вы посланник Божий. Вы всё видите и всё знаете. Вы Праведный Отец.

— Это так, Малика.

— Прочтите, что написано в моих глазах.

Он подошёл к Малике вплотную, промолвил еле слышно:

— У тебя ничего не выйдет. Ты уже здесь.

— Мне сказать всем или только вам?

Отец вновь улыбнулся:

— Начни с меня.

Малика скользнула щекой по его щеке, прижалась губами к уху:

— Я Праведная Мать. А теперь пошёл прочь!

Отец повернулся к Братьям:

— Сатана поглотил её разум!

Малика поставила перед собой шандал, сняла с двух острых металлических шпилей свечи, бросила их на пол. Окинула Избранных взглядом:

— Я Праведная Мать! Всякий, кто возьмёт меня, станет моим рабом. Всякий, кто ранит меня, будет пожизненно корчиться от боли. А если я умру, вымрет всё Братство. Да будет так!

Воздела руки к потолку и с силой опустила. Шпили проткнули кисти насквозь.

Малика наступила ногой на опорную поверхность шандала. Рывком сняла со шпилей руки и показала кровоточащие ладони Братьям:

— Я прошла через боль.

Часть 25

***

Адэр бросил газету на стол, подошёл к окну. На фоне красного неба чернели деревья и кустарники. По ступеням парадной лестницы шуршал песок. Разгулявшийся ветер доносил запах близкого дождя.

Адэр провёл пальцем по пыльному подоконнику, закрыл раму. Прижался лбом к стеклу. На душе было тревожно и гадко.

Шумиха вокруг конфискованного концерна Троя Дадье достигала апогея. С легкой руки журналистов судебное дело получило название «Трой против народа».

Человека, который построил в нищем Порубежье десятки заводов и фабрик и спас от голодной смерти тысячи семей, обвиняют в мизантропии. Противно!

В странах Краеугольных Земель профсоюзы проводят забастовки в поддержку Грасс-Дэмора. Газетчики выуживают пикантные подробности из нелицеприятного прошлого председателя судебной комиссии. Советник по вопросам правосудия Юстин Ассиз даёт бесконечные интервью. Вокруг него вьются сорок восемь помощников — выпускников университета, в котором Юстин преподавал семнадцать лет. Грязная война идёт полным ходом.

Адэр посмотрел на старый телефонный аппарат без диска для набора номера. Два месяца назад его перенесли в кабинет из комнатки под центральной лестницей, и за всё это время он ни разу не зазвонил. Один разговор с Троем мог бы прекратить изматывающую борьбу. Один разговор без условий.

Адэр бросил взгляд в окно. По дороге, ведущей к замку, мчался автомобиль. Возвращается Эйра. Это хорошо. Теперь не придётся объяснять гостям, почему на балу нет тайного советника.

Взгляд вновь перекочевал на телефон. Адэр прошёлся по комнате, уселся в кресло, опустил руку на трубку. Немного подумав, снял трубку с рычага.

— Приёмная Троя Дадье, — проворковал голос.

— Адэр Карро.

В трубке щёлкнуло.

— Добрый вечер, Ваше Величество, — прозвучал усталый голос старшего советника Великого.

— Как отец?

— Болеет, но ему уже лучше.

— Передайте ему мои пожелания скорейшего выздоровления.

— Передам, Ваше Величество.

— Трой! Надеюсь, вы не отговорили Элайну от поездки в Грасс-Дэмор.

— Завтра вечером ваша сестра будет у вас. С ней приедет Галисия Каналь.

— Да, Галисия… — Адэр потёр лоб. — Трой…

На другом конце провода молчали.

— Трой, — повторил Адэр. — Такие люди, как вы, встречаются раз в жизни. Если очень повезёт. Моему отцу повезло.

— Я не думал, что когда-нибудь вы это скажете, — прозвучал после паузы охрипший голос.

— И мне повезло, Трой. Надеюсь, вы меня поймёте.

В дверь настойчиво постучали. Адэр прикрыл трубку ладонью и разрешил войти. На пороге возник Мебо. Охранитель Малики выглядел как бродяга, который провёл несколько ночей на скамейке в городском парке: мятая одежда, одутловатое лицо, покрасневшие глаза, взъерошенные волосы.

Адэр бросил трубку на рычаг. Малика в беде…

Предутреннюю тишину нарушил рёв двигателей. Два автомобиля проехали по спящим улицам Аврааса и затормозили перед зданием постоялого двора. На двери висела табличка «Мест нет».

Адэр заглушил двигатель. Надел на Парня ошейник.

— Не могли найти укромное место? — недовольно проговорил Эш, сидя на заднем сиденье.

— В гостинице мы одни, — сказал Мебо. — Крикс заплатил за все комнаты. — И открыл дверцу автомобиля.

Спросонья хозяин не сразу понял, кто вошёл в вестибюль. Вскочил из-за стола, замахал руками:

— Мест нет. — Заметив Мебо, виновато улыбнулся. — Простите. — Перевёл взгляд на Парня и плюхнулся в кресло.

Проскрипев в полутёмном коридоре половицами, путники вошли в комнату, не рассчитанную на такое количество людей.

— Пойду узнаю, где Крикс, — сказал Мебо и удалился.

Ютал и Лайс встали на пороге. Эш подошёл к окну. Моранда опустил морду на подоконник и, уткнувшись носом в стекло, шумно задышал. Ксоп заглянул за кремовую занавеску в углу комнаты. Переставил со стула на сундук керосиновый фонарь.

Адэр сел на обитое дерматином сиденье и уставился на застеленную шерстяным одеялом железную кровать, изо всех сил стараясь выглядеть спокойным и уверенным в своих силах. Но груз переживаний давил на плечи и вынуждал хмурить брови и стискивать кулаки.

Раздались быстрые шаги.