Рихард Швартц - Огненные острова

— И это самый важный союзник Аскира? — с сомнением спросил я.

— Да, пока, — вздохнул Менделл. — По крайней мере, пока ещё жив принц. Но культ представляет собой угрозу, которая может потрясти все Семь королевств и даже поставить под угрозу Аскирский договор.

— Вы представляете всё в самых чёрных красках, лейтенант Меча. Неужели всё действительно настолько плохо?

— С тех пор как Аскирский договор вернул королевству независимость, оно всё больше и больше отгораживалось. Между государствами почти больше нет пересечений границ, процветает ещё только торговля рудой, которой Алдан так богат. После Бессарина он — самое большое королевство и самое богатое. Именно там взяла своё начало легенда Асканнона. Алдан был первым государством, которое он покорил, и благодаря ему оно так процветало. И всё же, хотя алданцы стольким обязаны императору, они больше всех отдалились от того, что когда-то представляли Аскир и империя. Они придерживаются букве договора, но только там, где не могут перевернуть слова.

Я мог лишь надеяться, что он окажется неправ.

Когда мы приблизились к берегу, я одолжил у него подзорную трубу и посмотрев в неё, мне самому захотелось вздохнуть. Земля могла бы быть моей родиной с её лугами, лесом и фермой, которые я увидел вдалеке. Затем я заметил возвышающуюся вдалеке башню. Она была построена из гладких имперских тёсанных камней. Сначала прямоугольная стена, а за ней здание, рядом узкая квадратная башня, которая удивительно высоко тянулась в небо, на ней столб, от которого отходило шесть ответвлений, дёргающихся вверх и вниз. За этой конструкцией возвышалась металлическая жердь с блестящим лезвием на наверху, как у наконечника копья. Сама башня была слишком узкой, чтобы в ней могло поместиться больше одной лестничной площадки, но на самом верхнем этаже находился балкон, огибающий всю башню, и на нём я увидел большой сигнальный фонарь, похожий на тот, что находился на «Снежной Птице».

Я вспомнил о том, что Менделл рассказывал мне о сигналах и направил подзорную трубу вдоль побережья. И там, вдалеке, уже почти неразличимая, стояла ещё одна башня подобного типа. Башня, в лопнувшей цистерне которой я нашёл воду, была построена таким же образом, и теперь я знал, какую функцию она когда-то выполняла.

— Это одна из тех сигнальных башен, о которых вы говорили? — спросил я Менделла, когда возвращал подзорную трубу.

— Верно подметили, — сказал он. — Когда-то таких башен были сотни. Говорят, что во времена Старой империи можно было послать сообщение от одной границы к другой и получить ответ всего за несколько отрезков свечи. Такая связь была с каждым крупным городом и гарнизоном, и их использовала не только армия. Но после Аскирского договора Перья были сняты с этих башен, королевства должны были набрать для них личный персонал. В начале так и было, но не на всех башнях, или работники передавали сообщения неправильно. Со временем их перестали использовать, и башни разрушились. Теперь осталось всего несколько сигнальных линий, эта ещё используется, потому что имперский флот защищает береговую линию Алдана и Фарландов. Башни позволяют нам поддерживать связь с адмиралтейством. Как только мы подплывём ближе, я отправлю сообщение, и через два отрезка свечи адмирал Джилмар в Аскире будет знать, что случилось. Когда мы войдём в порт Алдара, нас уже будут ждать.

— От одной стороны империи до другой, сколько миль включала в себя самая длинная линия? — с любопытством спросил я.

Менделл пожал плечами.

— Наверное, где-то полторы тысячи миль.

— И ответ получали за два или три отрезка свечи… Это значит, что сообщение могло преодолевать более пятисот миль за один отрезок свечи, — ошеломлённо констатировал я. — Иногда в столице, чтобы послать посыльного из королевского замка на рыбный рынок, и то занимало больше времени!

— Могу себе представить, — улыбнулся лейтенант.

— В самом Аскире семафоры ещё широко используются. Включая торговцев и простых граждан. Моя сестра вышла замуж за фермера в восточном округе, и время от времени она посылает мне сообщение, или он ей. Одно предложение стоит медяк, — он с тоской посмотрел в пол. — Первое, что я сделаю, когда мы сойдём на сушу, это отправлю сообщения моей жене, дочери и сестре, — он позволил себе мимолётную улыбку. — По каким-то причинам, когда мы выходим в море, они всегда за меня переживают.

— Отправьте им сообщение прямо отсюда, — предложил я, указывая на сигнальное устройство, но он покачал головой. — Это было бы против правил. Передавать можно только служебные сообщения.

На мгновение это правило показалось мне глупым, но потом я понял, что это было бы несправедливо по отношению к другим членам экипажа. Если позволить всем отправлять сообщения, это заняло бы вечность и, возможно, заблокировало маршрут прохождения сигналов. Я украдкой взглянул на Менделла, который смотрел в сторону берега. Его кто-то ждал.

Семья. Прошло много времени с тех пор, как кто-то ждал меня.

Чтобы зажечь сигнальный фонарь и начать стучать, много времени не потребовалось. Мы наблюдали, как вдалеке замерцал на башне фонарь. Постепенно я начал понимать, какими разнообразными были достижения Старой империи. И тем более казалось непонятным, почему так много этих достижений было потеряно на протяжении столетий. Почему же Асканнон отказался от трона и исчез?

Когда мы поздно ночью проезжали между двумя маяками, которые отмечали вход в гавань Алдара, я вспомнил слова Менделла. Небо было ясным, звёзды закрывало лишь несколько облаков, и на небе были видны обе луны. Достаточно света, чтобы сложилось первое впечатление об Алдане и его столице.

Строители Аскира для любого вида здания использовали тот же самый белый тёсанный камень, с гладкими, распиленными или даже отполированными поверхностями. Каждый из этих камней был одинакового размера, вырезанный из твёрдой породы. Всегда использовался один и тот же строительный план, независимо от того, была ли башня пристроена к стене или вокруг не было никаких объектов — это всегда была башня того же типа. Когда имперские строили кузницу, то строили её снова и снова. Польза от этого, конечно, была, но иногда это также подавляло.

Алдар отличался и больше напоминал мне мою родину, чем любое другое место, которое я когда-либо видел в Семи королевствах. Большая круглая оборонительная башня, которая охраняла вход в порт, была построена из неровно высеченного камня. Над массивными зубцами стены я увидел знакомую мне круглую фахверковую надстройку, которая была покрыта шифером. Горели факелы, нигде не было видно масляных ламп, а солдаты, которые наблюдали за нами с пирса, были вооружены знакомым мне образом: в тяжёлые латные доспехи, многие из которых были богато украшены. Порт Алдара был большим, не таким большим, как старая военно-морская база на Огненных островах, но всё же впечатляющим. Галеры, меченосцы и кажущиеся громоздкими когги заполняли причалы, и даже в этот поздний час краны неутомимо работали. Они поднимали тяжёлые сети с ящиками или мешками из трюмов кораблей или загружали их. Меня удивила такая активная деятельность так поздно ночью.