Рихард Швартц - Первый горн

Я заморгал. Её лицо покрыл нежный румянец.

— Я имела в виду…

Она замолчала, сделав глубокий вдох. На одно мгновение мне показалось, что она избегает моего взгляда, но потом она всё-таки снова посмотрела на меня.

— Мне говорили, что я красивая. Я сама не могу об этом судить. Но когда я довольно поздно стала женщиной, меня при дворе принялись осаждать мужчины, — она закатила глаза. — Вы не можете себе представить, какие странные вещи придумывали некоторые из них, чтобы завоевать моё расположение.

О да, я прекрасно мог себе это представить.

— Я была слишком молода для моего возраста и в конечном итоге поверила красивым словам одного дворянина. Сына графа, я же всего лишь баронесса без земли. Лес, деревня, хутор поблизости, это всё моё приданое. Больше ничего. Я была польщена.

Вот я, неуверенная, с титулом, который казался таким же необычным и слишком молода, чтобы понять, что происходит. Я отдала ему своё сердце и была готова подарить свою невинность, — она наклонилась вперёд и взяла меня за руку. — Мы лежали вместе. Он ласкал и целовал меня, и тогда я его учуяла, — она сморщила нос. — Говорят, что у эльфов отличный нюх. Оказалось, что он болен.

— Ложная дева? — спросил я.

Её глаза сверкнули.

— Когда я услышала, как её называют, я сочла это возмутительным, назвать так болезнь! Её скорее следует назвать ложный девственник. Знаете, почему он строил мне глазки?

Я покачал головой.

— Эту болезнь лечат, вставляя раскалённую проволоку. Лекарь сообщил ему об этом, и он испугался. Лекарь рассмеялся и сказал, что этого можно избежать. Нужно только найти эльфа и если он переспит с ним, то это тоже излечить болезнь.

Когда она вошла сюда вчера, я подумал, что её глаза пылают таинственным огнём, а позже, посчитал это обманом зрения. Но это не было обманом, потому что сейчас её глаза тоже засветились этим странным, красноватым огнём. Возможно, я бы испугался, если бы между тем не познакомился с ней получше. А так этот огонь был только ещё одной её захватывающей особенностью.

— Ох, — сказал я.

Она всё ещё сверкала на меня глазами.

— Да, ох. Я поклялась больше не доверять мужчинам. Я предложила ему излечить его болезнь кинжалом.

— Полагаю, он отказался.

— Он с криком выбежал из моих покоев.

Я не смог сдержать улыбки, когда представил себе эту сцену.

— Это не смешно. Он распространил слух, что я ненасытная и падкая на мужчин. Совокупляюсь со всеми и каждым, он же настолько чист, что не может вступить со мной в половую связь, потому что должен следить за своей репутацией. Вскоре у меня появилось больше поклонников, чем хотелось бы, и ни один из них не желал того, что я подарила этому сыночку графа и что теперь, для всех очевидно, было разбитым. Моё сердце.

— Поэтому вы спросили, возбуждает ли меня танец Зиглинды с волками. У вас очень плохое мнение о мужчинах.

— По крайней мере, вы дали честный ответ. Он заставил меня поверить в то, что вы желаете, чтобы этого можно было избежать. Но только теперь, когда я увидела вас с Зиглиндой, я по-настоящему в это поверила.

Я откинулся на спинку стула и почувствовал боль в затвердевших мышцах. Эта боль показала мне, что я ещё жив, поэтому я проигнорировал её.

— Красивая женщина доставляет удовольствие мужчине уже только своим видом. Зиглинда почти так же хорошо сложена, как и вы. Если вид прекрасной женщины больше меня не радует, тогда я воистину уже умер.

Она слегка улыбнулась.

— Женщина тоже радуется, когда слышит о том, что может очаровать мужчину только своей внешностью. Но я также видела мужчин, которые были похожи на животных. Усвоила, что мужчина забывает о разуме, когда надеется, что для него раздвинут ноги. Или становится хитрым, словно гадюка. А в конце возмущается, если не получает того, чего так желал.

— Я уже не в том возрасте.

Она склонила голову на бок.

— Может быть. Я не исключала возможности, что танец Зиглинды с волками, как вы выразились, очаровал вас. Что вы втайне надеетесь, что это случится, чтобы испытать возбуждение.

Я заморгал.

— Сэра…, - начал я, но она подняла руку.

— Я рассказываю всё это, чтобы вы поняли, что я настроена серьёзно, когда буду извиняться. Я неправильно вас оценила и ложно приписала вам, мужчине, чья честь, очевидно, не вызывает сомнений, такое поведение. Мне очень стыдно и теперь я прошу у вас прощение.

Она потупила взгляд. Одно мгновение я не знал, что ответить. Но только одно имело смысл.

Я накрыл её руки своими.

— Мне нечего прощать.

Мы оба наклонились, наши лица были очень близко друг к другу. Её язык быстро облизал приоткрытые губы, которые были полными и красными…

— Он слишком стар для копуляции. Мужчины его вида создают в этом возрасте больше работы, чем удовольствия.

Мы вздрогнули, как будто нас поймали на чём-то запретном.

Зокора. Она плавно опустилась, заняв место за нашим столом.

— Если вы ищите любовника, тогда возьмите этого капитана Штернхайма. Ему явно понравились ваши прелести, и он достаточно молод, чтобы можно было использовать его несколько раз за ночь.

Я заморгал.

Лиандра заморгала.

— Это так? — спросил я Зокору; уже только мой тон должен был отпугнуть её, но он её не впечатлил.

— По моему опыту старичкам, чтобы произвести семяизвержение, нужно что-то необычное. Но часто помогает тщательно дозированная боль. И когда у них, наконец, происходит семяизвержение, оно почти всегда бесплодное… Но пусть это будет вашей проблемой.

Она залезла в сумку и вытащила светящуюся золотом виноградину.

— Если бы я знала, что ты собираешься спать с ним, сэкономила бы свой труд. Эльфийская кровь не оплодотворяется уставшими старичками. Тебе и так не о чем беспокоиться.

— Это не для меня, а для неё. Для Зиглинды, барменши, — тихо сказала Лия.

Я перевёл взгляд с неё на Зокору и снова на неё.

— Это было то важное дело, что вы недавно обсуждали?

— Нет, — сказала Зокора. — Она дала мне магию, что поможет забеременеть. И не только, а такую, что произведёт близнецов, признак особой милости богов. Это было важно.

Я не мог иначе, всё это очень меня забавляло.

— Скажите Зокора, в вашей жизни всё идёт по вашему желанию? — спросил я.

— Конечно нет. Я также должна подчиняться воле моей матери, — ответила она.

— Я считаю, что вы, в каком-то смысле, располагаете к себе, — сказал я.

— Рада за тебя. Ты же, напротив, совсем нет, — она наморщила нос. — От тебя воняет, — её ноздри дрогнули, и она внезапно наклонилась вперёд.

Прежде чем я успел отреагировать, она схватила одну из моих рук и понюхала, как собака, которая берёт след.

— Ты странно пахнешь. Ты прикоснулся к чему-то, что было проклято.

Лия улыбнулась.