Рихард Швартц - Первый горн

— У эльфов очень чувствительное обоняние.

— Могу я забрать мою руку?

— Только если хочешь её потерять. Ты стёр руки до крови, и они подверглись воздействию холода. Из-за этого кожа сухая и восприимчива для злых духов. Они проникают через повреждённую кожу…, - она ещё раз понюхала мою руку и начала разматывать кожаную тесьму, которая всё ещё была на мне.

— Смотри, здесь и здесь кожа расцарапана до крови. Запах, который я чувствую, это дух мёртвой плоти.

Трупный яд.

— Дай мне другую руку.

Её тон объявлял: немедленно! Поэтому я без возражений подал ей другую руку, которую она тоже осмотрела.

— Здесь нет. Здесь я чувствую только запах сожженного масла. Фонаря, разбавленного оливкового масла. Плохого качества.

Она залезла в свою сумку, вытащила из неё сухой лист, положила его на свою открытую ладонь и подула. Перед моими глазами он стал толстым, зелёным и сочным, как будто только что сорванным с ветки.

— Вот. Разотри его в своих руках и вымой их в соке. Будет немного щипать.

Я сделал, как она сказала.

Ощущение было такое, будто кожа плавится, но я продолжил мыть руки в молочного цвета соке листа.

— Люди. Мужчины среди них хуже женщин. За ними всё время нужно приглядывать.

Лия прикрыла рот рукой. Она с трудом сдерживала смех.

После того, как перестало щипать, мои руки стали выглядеть лучше. В некоторых местах кожа отошла. Я убрал её; под ней я увидел розовую, новую кожу, без ранок. Я был поражён.

— Я должен вновь поблагодарить вас, Зокора. Даже если ваша помощь иногда прямо удручает. Мы люди, в ваших глазах, вообще на что-нибудь годимся?

— Вы преисполнены энтузиазма в кроватном спорте, и мне это нравиться, — ответила она.

— Ну, хоть что-то, — проворчал я. — Я удивляюсь, как смог выжить без вас так долго.

— Когда человек стареет, он становится немощным. Ты стар. Я считаю старость захватывающей, я её изучала. В организме есть органы, которые производят вещества, убивающие в крови злых духов. В старости они постепенно отказывают. Почти ни один из моих рабов не умер действительно от старости, чаще всего это был насморк.

— Как утешительно.

Она склонила голову на бок.

— Если тебе это поможет.

— Спасибо, Зокора, — сказала Лия, заботливо убрав виноградину в сумку. — Это поможет Зиглинде.

— С чем?

— Если случиться то, чего мы опасаемся.

Зокора покосилась на нас.

— И чего вы опасаетесь?

— Что бандиты набросятся на неё, — сказала Лия.

Зокора продолжала смотреть на неё всё ещё не понимая.

— Она этого не хочет, — объяснил я Зокоре.

— И тогда она не должна забеременеть? В чём тогда смысл этого?

Ни Лия, ни я не видели причины углубляться в тему. Я воспользовался возможностью получше рассмотреть Зокору.

Эта смесь из изящества, элегантности и дикости казалась мне захватывающей. Обруч из плетённого серебра обхватывал её лоб, а отблеск этого серебра был в её тёмных глазах.

— Скажите, — обратился я к ней, — кто вы? Целительница, жрица или воительница? Как так случилось, что вы оказались здесь? Ваших можно не часто встретить.

— В кошмарах людей мы появляемся постоянно.

Казалось, она смеётся.

— Я служительница тёмной сестры Астарты. Как таковая, я всё то, что ты назвал.

Я уже упоминала, что собираюсь продать в Колдене серые камни.

— Всё же у меня такое чувство, что вами движет ещё что-то другое.

— Да, — она улыбнулась, возможно, первая улыбка, что я увидел на её губах.

У неё были зубы, как у кошки, маленькие, белые и острые, клыки хорошо сформированные. Её знаком была кошка, и сразу было понятно, почему. Наблюдая за всем этим, моё настроение поднялось. Для меня было большим облегчением, что не нужно постоянно следить за бандитами.

— Не хотите теперь сказать, что это?

— Любопытство. Также одно из качеств, которое не ценят на моей родине. Мы слишком привыкли всё скрывать. Но мной движет именно оно: любопытство. Мои любовники часто рассказывали о мире на поверхности земли, поэтому я решила сама взглянуть на этот мир. Возможно, я также принесу с собой в нашу тёмную страну ребёнка, — она бросила взгляд на Лию, — или даже двух, — она встала. — Пришло время получить оплату.

Она одарила Ригварда, торговца, многозначительным взглядом, который сразу его заметил и тут же заёрзал на стуле. Она остановилась и в последний раз повернулась к нам. Склонившись в нашу сторону, она сказала:

— Я почувствовала ещё другой запах на ваших руках. Он был слабым и старым. Кое-что, что принадлежит не вашему миру, а моему. Споры синего грибка. Если вы увидите в темноте грибок, светящийся голубым — он выглядит так, будто из скалы растут пластины — тогда остерегайтесь его. Он дает свет и тепло, но его споры усыпляют. И будешь спать до тех пор, пока грибок полностью не переплетёт тебя и не прекратит, пока не поглотит даже голые кости.

Наверное, я выглядел довольно испуганным.

— Просто совет, прислушайтесь к нему, если собираетесь исследовать пещерные миры и подземелья.

Сказав это, она отвернулась и пальцем подозвала Ригварда присоединиться к ней. Торговец встал с неуверенной и кривой улыбкой, посмотрел ещё раз в мою сторону, а затем последовал за ней по лестнице наверх.

— Интересно, что она ещё знает? — голос Лии прервал мои мысли. — Она вам нравиться?

Это прозвучало немного язвительно.

— Вы же слышали, я слишком стар и не стою её усилий.

— Слышала, да. Возможно, она права. Кажется, её опыт больше, чем мой, — она озорно улыбнулась. — Но я спросила, нравиться ли она вам.

— Она привлекательная, да. Она пробуждает во мне желание укротить в ней эту дикость.

— Есть вещи, которые нельзя укротить, — глаза Лии покоились на мне. — У меня нет знаний эльфов, мне известны лишь те же легенды, что и вам. Но что-то говорит мне, что она никогда не изменится, что всегда будет такой.

Я повернулся к ней.

— У меня нет никаких намерений по отношению к ней. Если вы задаёте вопросы, то получаете честные ответы, но не вкладывайте в это слишком много смысла.

Я посмотрел ей в глаза. Снова наши головы склонились друг к другу.

— Может вам лучше спросить, нравитесь ли мне вы…

Склонившись через стол, мы находились теперь совсем близко друг к другу, так что я ощущал её дыхание. Оно пахло приятной свежестью, намного лучше, чем воздух в зале для гостей. Не знаю, как долго мы смотрели друг другу в глаза. Снова она облизнула губы, и последняя дистанция между нами исчезла. Наши губы прикоснулись друг к другу, её мягкие и податливые, тепло и нежность, которые глубоко тронули меня. Под моим натиском, её губы приоткрылись…

Кто-то прочистил горло.

— Сэра, сэр…

Эберхард.

Мне захотелось его избить.