Рихард Швартц - Первый горн

У меня по спине пробежала холодная дрожь, но каким-то образом я почувствовал, что сержант успокаивающе мне улыбнулся и сказал, что они уйдут, как только всё закончится. Я поверил этому голосу.

— Совы были Маэстро, особенно хорошо обучены для магического сражения. Они знали намного больше, чем обучают сегодня нас в храмах. Магия, в качестве боевого искусства… для этого у нас не хватает Маэстро.

— То, что ты сделала с дверью на постоялом дворе, и так было достаточно впечатляюще, — ответил я, и Лиандра улыбнулась, подняв на меня взгляд.

— Я же тебе объяснила, что разозлилась.

— Я тоже подумал об одном клане. Ночные Ястребы были шпионами. Их было не так много, верно?

— Правильно, Янош. Это потому, что их никогда не видели. Так же, как Зокору, — ответил Ян.

Зокора усмехнулась, показав свои окровавленные зубы. Просто удивительно, к чему можно привыкнуть, потому что я улыбнулся в ответ.

— Единороги составляли лёгкую кавалерию, это было очень необычное подразделение, — Лиандра рассмеялась. — В него принимали только женщин! Говорят, они обладали особенными способностями.

— Могу себе представить, — смеясь, выкрикнул один из мужчин.

— Бобры были пионерами. Они строили катапульты и крепостные сооружения, — объяснил Торим.

— Или же прокапывали тоннели под стенами, — выкрикнул Симон сзади. — Я знаю, кем бы я стал.

— Снежные Кошки были горными охотниками. Тоже небольшое подразделение, но хорошо подготовленное для зимних сражений. Драконы были личной охраной Асканнона, — добавила Лиандра. — Думаю, с ними мы перечислили все тринадцать.

Я прислонил голову к голове Лиандры, закрыл глаза, вдыхая запах её волос. Тринадцать кланов. Специалисты для любых боевых операций. У Талака они тоже есть? Я в это не верил. Тёмная империя покорила множество королевств. Она насчитывала тысячи, нет, десятки тысяч воинов. Для чего ей тогда всякие ухищрения?

— Продолжайте, сэра, — попросил Симон со своего места возле вальцов.

— Уже рассказываю, — крикнула она в ответ. — Что ж, когда Асканнон основал тринадцать кланов, он для каждой группы выковал оружие. Изгоняющие мечи. Каждый меч был магическим образом связан со своим владельцем, наделяя его чем-то особенным. Если тот умирал, следующий, кто получал клинок, имел частичный доступ к опыту предшественника. Но это не правда, что владельцы таких клинков находят в стали свой вечный покой.

— Почему их называют Изгоняющими мечами? — с любопытством спросил Палус.

— Этого я не знаю, — пожала плечами Лианрда.

Варош посмотрел на неё.

— А что может Каменное сердце?

— Каменное сердце принадлежало Перьям. Это жестокий меч. Он может отличить истину от лжи; если владелец должен вынести приговор, он неумолимо приводит его в исполнение. Поэтому у него такое имя, Каменное сердце. Потому что судье нужно иметь сердце из камня, пока не свершится суд. Кто бы не носил это оружие, в такой момент не почувствует ни ненависти, ни сострадания.

— Вот почему его ещё называют королевским клинком, верно? — тихо спросил Янош.

— Да. Он долгое время принадлежал королям Иллиана. Пока его не отдали мне, чтобы я могла выполнить свою миссию.

— Что это за миссия, сэра? — спросил один из мужчин.

— Я поеду в Аскир и буду просить вечного правителя о помощи в борьбе с Талаком.

— Если он ещё вечен, — предостерёг Янош.

— Почему-то я думаю, что он ещё среди живых, — убеждённо сказала Зиглинда, бросив на него вызывающий косой взгляд.

— Ледяной защитник была предназначена для Морских Змей, — продолжила Зиглинда. — Но её поменяли, и по ошибке она попала к Быкам. Когда-то у неё были другие силы, но она приспособилась. Она провела так много времени во льду, что снова изменилась. Однако имя имеет другое значение. Быки часто первые прибывают на поле брани. Так же, как Каменное сердце превращает сердце судьи в камень, чтобы вынести приговор, Ледяной защитник защищает от того, чтобы жестокости войны, не поселились, словно лёд, в сердце владельца. Ледяной защитник защищает и приносит милость тем противникам, которые верно сражаются за своего правителя.

Она увидела взгляды других и улыбнулась.

— Нет, Ледяной защитник не подтолкнёт меня к тому, чтобы помиловать Бальтазара. На предателей она смотрит совсем иначе. Для них она сберегает лёд, потому что самый глубокий ад Сольтара состоит изо льда, и как всем известно, предназначен для предателей.

— А почему тогда мы мёрзнем? — выкрикнул кто-то.

— Мы не мёрзнем, — прокомментировал Янош.

Я с удивлением посмотрел на него, потому что он оказался прав. Было уже не так холодно.

— Надеюсь, это не означает, что Бальтазар преуспел в своих начинаниях, — сказала Зиглинда.

— Вряд ли, — вставил Янош. — Ему нужно найти дорогу, уже только эти ловушки будут стоить ему времени.

— Не столько много, как нам, — произнёс Симон. — Здесь нам потребуется ещё несколько часов.

— А что насчёт вашего клинка, сэр Хавальд? — спросил Йоаким.

Я открыл глаза и замешкался. Я ещё никогда не говорил с другими о моём клинке, о бремени, которое он взвалил на мои плечи.

— Он самый ужасный из всех, — тихо ответил я. — Это клинок смерти. Первоначально он принадлежал Ночным Ястребам, шпионам империи. Часто так случается, что вражеский шпион умирает и забирает свои знания с собой в могилу. Имя клинка Искоренитель душ. Он вырывает из тела душу, как некромант.

Все посмотрели на меня.

— Нет, я не некромант. Но когда убиваю этим клинком, кое-что получаю от каждого противника. Однако с его помощью я ещё никогда не приобретал никаких знаний. Если он когда-то и передавал знания убитого своему хозяину, то больше этого не делает. То, что он свершает, намного страшнее.

Любопытство читалось во взглядах, взирающих на меня.

— Симон, — тихо позвал я.

— Да?

— Идите сюда и сядьте к нам.

Симон появился в свете пяти масляных фонарей.

— Послушайте. Теперь мы знаем, что Бальтазар превратил вашего брата в оборотня, чтобы подсунуть нам, тем кто искал такового, фальшивую жертву. Много лет назад Бальтазар украл магические цепочки шаманов. Собственно, они должны были быть бесполезными, магия давно исчезнуть, но что бы он там не сделал в эту первую ночь, это вернуло талисманам их магическую силу. И кто-то, возможно он сам или Штернхайм, превратился в волка и набросился на Теобальда. Это также объясняет то, почему всё общество барона, ночующее в конюшне, якобы ничего не слышало, когда Теобальд и его собака схватились с оборотнем. Один из них был он сам, а остальные, могу поспорить, с интересом наблюдали. Это не твой брат убил конюха. Бальтазар лишь позднее одел на него цепь, таким образом превратив в волка, чтобы обмануть нас. Он использовал Мактора в своих целях, но это мой клинок убил его.