Рихард Швартц - Первый горн

Я говорил тихо, мне было тяжело продолжать. Все молчали и смотрели на меня, но я сам видел только глаза Симона.

Я откинул капюшон назад, так чтобы все могли отчётливо видеть моё лицо. Я сделал глубокий вдох, прежде чем продолжить:

— Искоренитель душ передаёт мне не прожитые годы убитого.

Когда они увидели моё лицо, народ начал бормотать себе под нос. Это было лицо мужчины, который едва видел три десятка лет. Тут и там я заметил, как они осеняют себя знаком троицы. Большинство избегали смотреть мне в глаза, только Лиандра удивлённо подняла на меня взгляд. Я продолжил медленно говорить:

— Твой брат был молод, как и ты. Когда он умер, он передал мне свои оставшиеся годы, которые я украл у него таким образом.

— Вы… Вы поглотили его душу? — спросил он дрожащим голосом.

— Нет, боги, нет. Это не так! — в ужасе воскликнул я. — Клянусь, его душа отошла к богам.

— Откуда вам это знать? — выкрикнул он со слезами на глазах.

— У этого клинка есть ещё одно имя. Клинок смерти. Он посвящён Сольтару. Симон, твой брат Мактор направился прямо в его царство, и ему не пришлось пересекать Чёрную реку. Сам Сольтар взял его за руку.

— Ты Странник, — выдохнула Лиандра.

— Да, — сказал Янош почти также тихо.

Казалось, он совсем не удивился. Однако другие были поражены.

Симон один бесконечный момент задумчиво на меня смотрел, затем кивнул.

— И таким образом мой брат вернул вам вашу молодость? — тихо спросил он.

— Да. Мне жаль.

— А мне нет, — неожиданно сказал Симон. Он поднял взгляд и вытер с глаза слезу. — Он в любом бы случае умер. Если бы его не убили вы, то это сделал бы кто-то другой. Зато так он дал вам то, в чём вы нуждались, чтобы вести нас. Меня уже и так поражало то, что старик может быть таким выносливым.

— Благодарю вас, Симон, за прощение, — я посмотрел на остальных. — Это может показаться заманчивым, но есть причина, почему говорят, что Искоренитель душ проклят. Потому что вы знаете только половину. Представьте себе, что вы должны жить дальше, когда ваши друзья, ваши близкие умирают. Дети ваших детей. Меч дает мне украденные годы других и в тоже время осуждает на одиночество. Я не прикасался к нему двадцать лет, в надежде, что наконец смогу умереть.

— Поэтому вы постарели? — спросила Зокора.

Я кивнул.

— И поэтому хотели забрать меч с собой в могилу.

Я снова кивнул.

— Ты сказал правду, — Лиандра выпрямилась и внимательно на меня посмотрела. — Ты не сэр Родерик, потому что его никогда не существовало. Но ты носил его имя, верно?

Я уставился в землю, где лежал мой клинок.

— Да. На перевале я убил столько много врагов, что раны, хотя должны были быть смертельными, затягивались так же быстро, как я их получал. В конце я был погребён под телами. Я столько раз умирал, что не мог больше этого вынести. Я остался лежать и смерился с судьбой.

— Но варвары испугались. Сорок рыцарей против трёх тысяч варваров. И они не смогли прорваться. Они убежали, — тихо сказала Лиандра.

— И это был последний набег варваров в этих землях. Они вернулись в свои деревни, а затем бросили их и мигрировали дальше, — сказал Янош.

— У графа было восемь тысяч человек. Если бы он направился к перевалу, то добрался бы до нас на третий день, — с горечью сказал я. — Тогда ещё больше половины из нас были живы. Но он был слишком труслив, думал, что варваров тридцать тысяч и сидел на своей заднице. А позже принял почести за то, что спас королевства, — я сжал руку в кулак. — Он бы смял варваров, как этот валец чуть не раздавил нас. Но он был трусом.

— Однако этого никто не знал, — тихо сказала Лиандра.

— Все его офицеры знали, — поправил её Янош.

— Как вам опять удалось об этом узнать?

Он пожал плечами.

— Мой отец рассказал мне.

— Королева не знала, — тихо произнесла Лиандра. — Она была молодой девушкой, парализованной из-за караванного покушения.

— Да. Но даже для неё, по сути дела, можно умереть только один раз. Я умер более одного, но как уже рассказал Янош в своей истории, Сольтар не хочет принимать меня. Я обманул его, и теперь несу наказание. Жить вечно при помощи вечного убийства. Мне это до смерти надоело.

— Сэр Родерик и рыцари альянса спасли тысячи людей. Возможно, даже само королевство, — тихо сказала Зиглинда. — Вы сберегли жизни, сэр… Хавальд?

— Продолжайте называть меня этим именем, прошу вас. Сэр Родерик умер. Это тоже было правдой, Лиандра.

— Но не всей.

Я кивнул.

— Ты меня простишь?

Она уткнулась лицом мне в шею.

— О Хавальд, как ты можешь это спрашивать? Ты же знаешь, что я к тебе чувствую.

— Любовь переоценивают, — прорычала Зокора сзади.

Все сердито на неё посмотрели.

Она склонила голову на бок.

— Намного важнее уважение, доверие и искренность. Только когда всё это есть, можно говорить о настоящей любви, тогда это Гран'мо'хара. Благословение богов. По крайней мере, у нас такое встречается достаточно редко, — она долго смотрела на Лиандру. — Он не умрёт раньше тебя. Ты теперь успокоилась?

Лиандра усмехнулась.

— Не думаю. Клинок смерти… пугает меня.

— Я бы его не захотел, — сказал Симон и встал. — Мне лучше вернуться к работе.

Когда я спал в эту ночь, голова Лиандры на моей груди, мне не снились никакие сны, не мучили воспоминания. Я спал лучше, чем когда-либо прежде. Я Странник, свинопас с клинком смерти, впервые доверился другим людям. Это принесло облегчение.

Когда нас разбудили, мы увидели усталое, но довольное лицо Симона и его людей.

— Мы можем продолжать путь.

Кусок камня, который они выбили, был как раз такого размера, что можно было кое-как протиснуться через зазубрину над вальцами, но это сработало.

Варош и Закора снова поспешили вперёд, но на этот раз нам не помешали никакие ловушки. Причина была простой: ещё один человек Бальтазара лежал, расчленённый на двое, на дороге.

— Я уверен, что Микаель оставил после себя все ловушки обезвреженными, — сказал Варош.

— Видимо, Бальтазар попытался их снова активировать, но он не так в этом хорош, как Микаель, — ухмыльнулся Палус.

— Может их активировало что-то другое, — размышляла Зокора, глядя на мёртвого, как будто тот мог дать ей ответ на этот вопрос.

— Не имеет значения. Как там поют? И вот их осталось одиннадцать! — с удовлетворением пропел Янош.

Мы осторожно продолжили путь.

Дорога закончилась перед узким мостом, возвышающимся над бездонной пропастью. Когда мы осторожно пересекали мост, мы увидели кое-что в свете фонаря. Поперёк проходила верёвка, её концы исчезали в темноте. Зокора послала свой светящийся шар вниз, чтобы посмотреть, что находится на каждом конце верёвки. С них свисали двое людей Яноша, пронзённые множеством арбалетных болтов.