Эльвира Смелик - И все-таки они существуют [СИ]

Самым обычным, точнее, самым легко определяемым в словесном обозначении и широко известным даром обладала Тамара. Чтобы назвать его, требовалось всего одно слово: телекинез. Но Томка вела и держала себя так, будто была великой волшебницей, если не богиней, и все чудеса мира находились в ее власти. Ну да! Ведь помимо телекинеза она обладала еще и незаурядной внешностью. Чуть позже, когда окончательно исчезнут последние отголоски подросткового несовершенства, ее станут называть эффектной. Что не мешало оставаться ей просто отличной девчонкой.

Черноволосая Рушана с большими миндалевидными глаза сущность своих способностей объясняла гораздо дольше. Она понимала животных.

Нельзя сказать, что Рушана бесконечно и беспристрастно любила всех тех, кто бегал, летал, ползал, плавал, короче, принадлежал к царству фауны, но из всего этого разнообразия существ она не боялась никого. Она с любым представителем могла найти общий язык, и никакая из тварей живущих ни разу не причинила ей вреда. Даже комары никогда не кусали.

Рушана могла определить, чего хочет животное, что у него болит, что с ним происходит. Непонятно, как у нее получалось, но Рушана даже могла управлять животными. Готовая наброситься собака успокаивалась, неудержимо несущаяся лошадь останавливалась, муравьи меняли привычную тропинку, стоило ей только этого захотеть. А совсем недавно Рушана попросила осу ужалить одного человека.

Как попросила? Кто же его знает? Просто смотрела на вьющуюся вокруг спелых слив осу. Просто хотела, чтобы оса исполнила ее желание. И та отвернулась от лакомства и с сердитым жужжанием ринулась на… Впрочем, неважно.

А Владе так и не удалось толком объяснить, что она может делать. Читать чужие мысли? Вроде бы нет. Создавать предметы из ничего? Опять не подходит. Облекать мысленные образы в визуальную форму. Кому что-то ясно из этих слов?

О том, что согласилась поехать в интернат, Влада не жалела. Пока жизнь здесь действительно напоминала смену в обычном летнем лагере.

Уютная комната на троих с большими кроватями, с персональным рабочим столом для каждой, с огромным шкафом для одежды, который даже после распаковки всех сумок и чемоданов, оказался наполовину пустым.

Ну да! Сейчас ведь лето, а легкая одежда много места не занимает. Вот когда прибудут теплые вещи, в шкафу, наверняка, станет гораздо теснее.

На столах уже нет той образцовой пустоты, которая встретила их по приезду. Мелкие вещи, книжки, ручки, карандаши рассыпаны по столешницам. У Томки натюрморт завершают два надкушенных яблока. Одно — настоящее, глянцевое, краснобокое. Другое — брендовый знак на демонстративно выставленном на всеобщее обозрение новеньком крутом ноутбуке.

Томкины родители и раньше всегда считали, что их дочь особенная, но когда это подтвердили научные тесты и солидные незнакомые люди, они на радостях сделали своему особо одаренному чаду дорогой подарок.

Увидев с какой гордостью соседка достает из сумки и ставит на стол свое компьютерное чудо, Влада немного восторженно поахала, а вот Рушана осталась равнодушной. Она приехала из далекого затерянного то ли где-то в горах, то ли где-то в диких степях селения, до которого последняя волна прогресса еще не успела докатиться. А, может, просто в родных для Рушаны краях не придавали особого значения подобным вещам.

Удивительно, как удачно подобралась их троица. Словно тот, кто распределял вновь прибывших по комнатам, смог заглянуть в будущее и увидеть там, что именно эти трое станут лучшими подругами.

— Пойдемте, поболтаемся по парку, — предложила Томка. — Я слышала, здесь недавно площадку новую построили для этих… райдеров.

— Кого? — заинтересовалась Рушана.

— Ну, знаешь, всяких велосипедистов и скейбордистов — экстремалов. Которые ездят по перилам, по лестницам, по трамплинам специальным, трюки разные выполняют.

Они уже вышли, а Томка все продолжала их просвещать.

— У нас в городе мальчишки на площади возле фонтанов катаются. Там всякие выступы, лесенки, перегородки, клумбы — полнейший архитектурный хаос. А для них — то, что надо. А здесь, говорят, специальный скейтпарк, и некоторые там такое вытворяют, что нашим и не снилось.

Девчонки не прогадали, действительно было, на что посмотреть, а Рушана так совершенно обалдела: она и скейт раньше только по телеку видела.

— Нет, девочки! Я бы… я бы и близко к этой доске не подошла. У меня оттого, что я смотрю, уже дух захватывает.

А мальчишки не разделяли ее опасений, бесстрашно перепрыгивали через ступеньки и тумбы, скользили по перилам и высоко взмывали над краем рампы, успевая еще что-то изобразить в воздухе. Наверное, у них тоже захватывало дух: от скорости, от полетов, от тонкого чувства баланса, от точности и быстроты реакции. Но мальчишки не пугались своих ощущений, они наслаждались. Особенно когда трюк получался так, как изначально задумывался.

Конечно, мальчишки падали, и даже чаще, чем хотелось бы, но опять поднимались и садились на велосипед или, поставив одну ногу на скейт, другой легко отталкивались от земли. Деревянный настил гудел под колесами. И девчонки очень быстро запомнили дорогу, приводящую их в скейтпарк, и частенько пользовались ею.

Подружек стали узнавать, и даже приглашали самих попробовать прокатиться, щедро предоставляя спортивный инвентарь. Рушана сразу категорично отказалась, Томка туманно пообещала: «Как-нибудь потом». Влада, возможно, и согласилась бы, по крайней мере, на двухколесном велосипеде она ездила лет с шести, но (она прекрасно знала) под устремленными на нее взглядами, скорее всего, сумеет навернуться, едва оторвав ноги от земли. Для подобного позора больше подходила тесная компания, а не двадцать малознакомых человек.

Мальчишек же девчоночье присутствие нисколько не смущало, скорее даже наоборот — вдохновляло. Правда не настолько, чтобы получалось все и всегда. Но от падений тоже имелась немалая польза: впечатлительная девчачья натура превозносила страдальцев так же, как и героев.

Никогда не падал только один человек. Даже если что-то срывалось, и падение казалось неминуемым, он умудрялся приземлиться на ноги, съезжал по скату рампы и, беспечно улыбаясь, снова вставал на скейт. Его темно-каштановые не слишком короткие волосы развевались на рожденном скоростью ветру, а в синих глазах не угасал задорный блеск.

— Ой, Владка! — в один из дней многозначительно заметила Томка. — А этот рыженький все на тебя посматривает!

— Какой же он рыженький? — не выдавая своего истинного отношения к словам подруги, возразила находчивая Влада, на что Томка невозмутимо передернула плечами.