Вика Осадченко - Карэле Карэле и другие волшебные существа

— Тут лекаря надо, — решила Анна. — Беги-ка за доктором, Майз.

— Сейчас, — сказал тот. — Надо бы сначала мешок убрать куда-нибудь, от греха.

— Нет! — встрепенулся рыцарь. — Я должен сам его охранять… это собственность короля…

— Положи его здесь, у очага, чтобы господин рыцарь видел, — велела хозяйка. — И ступай уже за доктором!

Сонный лекарь, приведённый Майзом, недовольно поцокал языком, промыл и зашил рану, а также прописал рыцарю полный покой. Больного разместили в одной из гостевых спален на первом этаже, и вот уже два дня он метался в горячке.

— Как господин рыцарь? — поинтересовался Самнери, заглядывая в спальню.

— Всё так же, — устало отозвалась его жена, сидевшая у постели гостя. Она намочила тряпицу в тазу с водой, встряхнула и положила мужчине на лоб.

— Больше не пытался убежать?

Утром они нашли рыцаря на полу — тот лежал у открытого окна, сжимая мешок с золотом. Видимо, он в бреду поднялся с постели, но не смог пройти и нескольких шагов.

— Попытался бы, если б силы были, — вздохнула Анна. — Только и бредит, что этим золотом — дескать, должен доставить его королю, и всё, хоть трава не расти. Я так и не сумела отобрать у него мешок — вцепился мёртвой хваткой. Надо бы тебе, Майз, пойти к мэру и всё ему рассказать. Не ровен час, умрёт наш рыцарь, и останемся мы с тобой с мешком королевского золота. Пусть оно лучше у мэра лежит, под замком…

— Хорошо, — покладисто согласился Самнери. — Но не сейчас же, на ночь глядя. Утром схожу. А пока давай-ка я тебя подменю, иди поспи. Совсем замучилась, бедняжка.

— Ты с ним посидишь? — удивлённо переспросила Анна. Она не привыкла к таким самоотверженным поступкам со стороны мужа.

— Сказал же! — проворчал тот. — Иди уже, пока не передумал.

Анна исчезла за дверью, а Майз Самнери опустился в кресло, задумчиво глядя на рыцаря. Что ж, он явно не жилец, жена права. Так что большого греха тут не будет…

Хозяин гостиницы потёр натруженные ладони. Яма в подвале, которую он рыл весь день, урывая минутки между делами, получилась достаточно большой и глубокой. Нож наточен как следует. Лучше всё сделать прямо в яме, чтобы не оставлять лишних следов. Золото можно припрятать по соседству. Анне он скажет, что уснул в кресле, а господин рыцарь исчез вместе с мешком — всё-таки сбежал в бреду, не уследили. Пусть мэр потом ищет его по всем дорогам.

А через полгода… Или даже через год, так надёжнее. Так вот, через год Майз Самнери исчезнет. И больше в его жизни не будет ни надоевшей гостиницы, ни надоевшей жены, ни белобрысой тихони-дочки, ничем не похожей на отца. Можно будет начать жизнь заново, и он уж позаботится о том, чтобы не повторять прошлых ошибок.

Самнери окинул раненого оценивающим взглядом. Крупный, тяжёлый мужчина. Вместе с мешком не унести, придётся сделать две ходки.

Он вынул из-за пазухи нож, неслышно склонился над постелью и перерезал горловину мешка, которую судорожно сжимали пальцы рыцаря. Монеты тихонько звякнули, и хозяин гостиницы вздрогнул. Затем, взяв себя в руки, он спрятал нож и накинул на мешок край одеяла. Выглянул за дверь, убедившись, что жена ушла спать. Вернулся к постели и, наклонившись к раненому, с трудом приподнял его.

Рыцарь застонал, но не пришёл в себя. Майз Самнери взвалил его на плечи и, пошатываясь, тихо вышел из комнаты.

В дверь мансарды постучали, и Карэле вздрогнул, возвращаясь из прошлого.

— Входите! — крикнул он, отворачиваясь от окна.

Дверь открылась, и в кабинет вплыла огромная тыква со свечой внутри. Широкая клыкастая улыбка и прищуренные глаза, вырезанные в оранжевой кожуре, придавали ей хищный и коварный вид. Огонёк свечи дрожал, и от этого казалось, что тыква подмигивает и беззвучно смеётся.

Карэле присвистнул.

— Вот это красотка!

— Оставили для вас самую лучшую, — подтвердил невидимка Ивер, опуская тыкву на подоконник. — Отсюда её будет отлично видно. В газете ничего нового?

С недавних пор, а именно после возвращения из Шима, Карэле вдруг начал выписывать «Люндевикский вестник». Газеты приходили каждый день, на радость Тинки, рацион которой они в конце концов пополняли. Но прежде, чем скормить очередной выпуск саламандре, Карэле и Ивер просматривали раздел частных объявлений. В нём дважды в неделю обнаруживались строки «Всё в порядке. Ивер».

Они предполагали, что использовать имя адресата вместо подписи придумала Тинда. Имена супругов Абеле были хорошо известны Агентству, а об Ивере там ничего не знали, и этот простой ход себя оправдал. К тому же именно Тинда, прощаясь, шепнула Карэле название газеты, в которой нужно искать сообщения. Она всегда отличалась предусмотрительностью.

Сегодня новостей от Абеле не было, однако Ивер всё равно проглядел колонку объявлений и со вздохом вернул газету Карэле.

— У них всё будет хорошо, — заверил его кондитер. — Вот увидишь, как только Бенефор и Тинда обустроятся в столице, они найдут способ с тобой встретиться. Главное — не торопить события.

— Конечно, — с наигранной бодростью отозвался Ивер. — Будем ждать! Что нам ещё остаётся?

Он поправил тыкву на подоконнике, хотя особой необходимости в том не было, и на всякий случай отдёрнул подальше занавеску.

— Дядя Карэле, — наконец сказал невидимка нерешительно, — а вы сейчас не очень заняты?

— Считай, что нет, — пожал плечами кондитер. Он уже смирился с тем, что в этот вечер ему не удастся поработать. — Рассказывай, что случилось.

Ивер пристроился на ручке кресла для посетителей — Карэле понял это по тому, что кресло скрипнуло, но вмятины на сиденье не появилось. Он привык отслеживать передвижения Ивера по таким незначительным деталям, хотя никому не признался бы, что это одно из его любимых развлечений.

Невидимка помолчал, собираясь с мыслями, а потом заявил:

— Наверное, это дурацкая идея.

— Не исключено, — подтвердил Карэле, не дождавшись более внятных пояснений. — А какая именно?

— Ну, — Ивер замялся, подбирая слова. — Помните, когда вы рассказывали мне историю про зомби, там был такой момент — вам показалось, что этот призрак, Никли Байлис, вполне видит папу.

Карэле кивнул.

— У меня возникло такое чувство, будто он вообще не понял, что Бенефор невидим. Судя по его поведению, для призрака мы оба были совершенно одинаковыми.

— Ну вот, — приободрился Ивер, — и мы с папой видим друг друга. А это значит, что в чём-то наше восприятие совпадает с восприятием призраков.

— Пока всё логично, — согласился кондитер.

— Это только пока, — хмыкнул невидимка. — Потому что дальше я подумал так: если призраки могут становиться видимыми и невидимыми по своему желанию, то вдруг и мы сможем?

Карэле в задумчивости побарабанил пальцами по столу, обдумывая эту идею.