Станислав Янков - Прорыв

Интересно, они такие сами по себе или из-за живущей под боком Белки? Хотя нет, не интересно. Через семь дней меня здесь уже не будет, а они пусть счастливо остаются и лижут огузок этой сучке.

*

Я заперлась у себя в комнате, распаковывая заказ. Соусов действительно доложили, но они были мною проигнорированы.

Ела я в тишине, вспоминая ребят. Почему-то хорошая еда из ресторана была не такой вкусной, как тогда. Хотя голод был не меньшим. Целый день ничего не ела. Не специально. Просто так вышло, и все забывала.

Утка оказалась слишком зажаристой, хотя больше подошла бы паровая, картофель почистили и замариновали в специях, а яблоки получились слишком мягкими. Чем-то похоже, но все равно совершенно не то. Сюда бы подошла еда куда проще.

— Слишком вкусно, чтобы быть просто вкусным, — вырвалась у меня смешинка.

Невольно снова вспомнились ребята. Они были хорошими и дружными. Горой друг за друга стояли. И таких вот особ, которые для поднятия самооценки издевались над слабыми, до крови избивали старшие мальчишки. А если не помогало, то повторяли процедуру, пока до человека не доходило.

Кажется, Шима называл это «лечением головы». Да, наверное, поэтому про лечение и запомнила.

Я не забуду этих ребят. Теперь точно не забуду. Их имена и их лица навсегда останутся в моей памяти и в памяти Океана Событий. Тех, кто был со мной, пока я их не покинула. Тех, кто ушел своим путем. И тех, кто остался на фабрике: взрослых и маленьких. Не всех помню по именам, но лица этих ребят я точно не забуду.

Кусочек утки был очень вкусным. Еще и совсем горячим. А яблоки я съела прямо с картошкой и мясом, не разделяя на десерт.

В глазах время от времени мутнело, но я вытирала их рукой и с улыбкой продолжала праздничную трапезу.

Доела и хлеб, что вчера испекла. Все. До последней крошки.

Коробочки я аккуратно убрала в мусорный контейнер, а соусы оставила под рис. Нечего вкусной еде пропадать. Тем более, что обошлось мне все с доставкой в 6,5 златых. Ресторан оказался не дешевым.

Зато хорошо посидела в уютной и спокойной обстановке. Пусть и не традиционный Соллаль, но вспомнила хороших людей, а это многого стоит.

От оглушительного звона и треска совсем рядом, я чуть не перевернула электрочайник.

Тут же потянуло морозом из разбитого окна. Затрещали осколки, продолжая падать на пол и улицу.

— Какого беса?.. — запоздало опешила я.

В комнате почти мгновенно стало ужасно холодно. Осколки даже до кухни долетели. И весь белоснежный меховой ковер теперь был ими усеян.

На полу среди битого стекла лежал небольшой камень.

Вчера вечером кто-то швырял в окна снежки. Видимо, на этот раз решил взять снаряд солиднее.

Но это уже слишком.

Я поспешила натянуть уличную обувь, чтобы не насобирать осколков в носки. И как раз собиралась выйти и сообщить о случившемся, как в дверь кто-то начал ломиться.

— Ты что творишь!? Совсем из ума выжила!? — кричала на меня Белка, пытаясь пролезть в мою квартиру. Но я крепко держала ручку и упиралась в косяк, не позволяя открыть дверь шире.

Похоже, ее моя сила удивила. А я разозлилась еще больше, не находя ответных слов.

На звон и вопли как раз добежала комендант.

— Что происходит? Это у тебя стекло разбилось?

За ней начали выглядывать и подтягиваться соседи.

— Она уже окна бьет! Совсем сума сошла, — тут же вставила свои пять копеек девушка, дергая сильнее ручку.

Дверь я отпустила, на что Белка не успела среагировать и шлепнулась на пол.

— Ну, тетя Рина, Вы же видите!?

— Что ты делаешь!? — тут же приняла ее сторону комендант.

В моей голове закончились цензурные выражения. Но кое как я все же подавила агрессию в голосе:

— Не дергай дверь. Тебя никто не пускал в мою комнату, — и повернулась к женщине. — Окно с улицы разбили.

Мои слова потонули в их воплях. Свидетелей уже и с других этажей набежало. Еще бы. Такое развлечение.

Эту толпу раздвинула Лера Михайловна в коротком домашнем халатике и пушистых тапочках.

В комнату я по-прежнему никого не пускала, упрямо стоя на пороге. Хотя комендант уже схватила меня за руку.

За все ту же, мать ее, руку! Сколько можно!?

Они все больше злили меня, заставляя колебаться все еще неустойчивые надстройки личности.

— Что происходит? — в первую очередь спросила она тетю Рину.

— Ольга хотела помочь с разбитым окном, а Шура ее толкнула, — пояснила комендант свое понимание ситуации.

Что, простите? У нее рожки макаронные вместо извилин?

Судя по выражению лица, Лера Михайловна подумала примерно то же, что и я.

— Алессандра, что произошло? — повернулась она ко мне.

— Что Вы ее спрашиваете!? Разве сами не видите? — влезла Белка. — Тут и свидетелей полно.

Допустим, свидетелей ее падения было человек десять от силы. И те прекрасно видели, как она дергает дверь.

— Я спрашиваю, что произошло? — строже повторила свой вопрос опекун.

Мне же слова сказать не дают. Не перекрикивать же их?

— Окно с улицы разбили. И я никого не толкала.

Мои слова снова были перекрыты звонкими голосами. Соседки присоединились, утверждая, что я агрессивно себя вела и даже ругалась, до прихода опекуна.

Но та на них прикрикнула, впервые на моей памяти поднимая на кого-то голос. Кажется, даже ее вывели из себя.

Леру Михайловну и коменданта все же пришлось запустить в комнату для осмотра ситуации.

— Вот этим камнем наверняка и разбила, — ткнула пальцем заскочившая под шумок Белка. Вытеснить ее тактично, не представлялось возможным.

— Камень снаружи кто-то кинул, — пояснила я спокойным голосом.

Я переживала не столько о бреде что она несет, сколько о том, что она может вынести из моих вещей. Или уронить, разбить, порвать, испачкать. Как-то «случайно» нагадить у нее сейчас было куда больше возможностей, чем за закрытой дверью. Коврик она мне уже затоптала, специально разбивая стекло на более мелкие осколки.

На виду у меня почти ничего не лежало. Только мультиварка с чайником на кухне и комм в руке. Все остальное покоилось в ящиках стола, в шкафу и под кроватью.

Меховой ковер все уже уличной обувью затоптали.

Даже я по нему так не хожу. Какого хрена они себе в гостях это позволяют? И какого беса они ко мне все вообще заходят, как к себе домой!?

— Что вы здесь делаете? — строго спросила я зашедших под шумок соседей.

— Ничего, — лукаво ухмыльнулся один из ребят.

— Это не ваша комната. Вас не приглашали. Выходите, — намекнула я прямее некуда.

— Действительно. Вышли все! — прикрикнула на них Лера Михайловна.

Они недовольно зашумели, но все же вразвалочку поплелись наружу.

— Тебе нужно отдельное приглашение? — переспросила женщина у Белки.