Станислав Янков - Пасхет

— Нет никаких подробностей, — раздраженно бросил мужчина. — Я отношусь к своей дочери так, как и положено отцу. Не выдумывайте обо мне невесть что.

— Ясно. Пройдем, — она поманила мужчину к выходу, намереваясь провести беседу с Шурой.

***

Меня позвали для приватной беседы. На этот раз за дверью остались родители, а не я.

— Вы успели помириться с мамой? — поинтересовалась доктор, когда мы присели.

Я в недоумении моргнула.

Когда бы мы успели? Мама вышла за пару минут до того, как меня снова уволокли в кабинет. Отец даже не глянул в мою сторону, когда выходил. Так что мне лишь оставалось гадать, что тут происходит.

Благо, относительно успела успокоиться рядом с Аском. Спазмы еще донимали, но заикалась теперь куда реже.

— Значит, нет, — женщина вздохнула с явным сожалением. — Я задам пару вопросов, и от твоих ответов многое в дальнейшем зависит. В особенности степень моего доверия к твоим словам. Ты понимаешь?

— Д-да, — кивнула я и опустила взгляд.

— Отец когда-нибудь поднимал на тебя руку? — ее тон стал мягче и вкрадчивей.

— Один единственный раз. Думаю, это было заслуженно. Мы тогда здорово поссорились. Мне следовало промолчать.

— Я знакома с этой историей. Обычно он как-то иначе выражает агрессию?

— Отчитывает за проступок. Кричит куда реже, чем мама. Если точнее, то крайне редко. Может наказать, если значительно провинюсь.

— Ты можешь привести пример проступка и наказания?

— Эм… хорошо, — я попыталась вспомнить что-то из старых событий. Но в голову, как назло, лезли всякие глупости. — Например, когда прогуляла урок балета, на меня накричали и заперли на три дня в комнате. Выпускали лишь на занятия с репетиторами и в ванную. Но мама еду приносила, и планшет не отбирали. Мне нужно было готовиться к сольфеджио и пению. Если честно, я ненавидела все эти принудительные бесполезные репетиторства. Но родители же хотели как лучше?

— Ты им говорила, что не хочешь?

— Наверное, пару раз. Было стыдно за лень. Поэтому предпочитала молчать.

— Твой папа принуждал тебя к чему-либо еще?

Я отвела взгляд, вспоминая.

— Учиться детей и так принуждают. Думаю, Вы не это имели ввиду. С этим проблем никогда не было, — я пожала плечами. — Получается, что нет.

— А к половой близости?

— Что, п-простите!? — моргнула я и невольно пропустила спазм в грудине. Даже дыхание сбилось.

Не то, чтобы я не предполагала, о чем они с отцом беседовали и зачем были нужны все эти переходы из кабинета в кабинет. Но передо мной была не просто рядовой психолог, а высококвалифицированный психиатр, что читала людей, словно открытую книгу.

Теперь у меня было два варианта: продолжить играть в эту игру вдвоем, в надежде, что сыграю достаточно убедительно, или рассказать, как все было на самом деле. Второй вариант не подходил по многим причинам.

Проблема заключалась не во мне, а в отце. Врать у него получалось куда хуже. Его наверняка уже раскусили, но подробности решили вытянуть из меня.

— Папа тебя трогал?

— Эм… — я стушевалась и опустила взгляд. — Нет. Папа бы такого никогда не сделал. Вы думаете о нем совсем плохо.

— Переигрываешь, — бросила доктор сухим тоном.

Во мне все вмиг похолодело и заставило замереть. Со стороны казалось, что я смогу себя контролировать и отобразить любой из необходимых маркеров и микро-жестов. Но на деле это оказалось куда труднее.

На чем я промахнулась? Мимика? Микрожесты?

— Изменение речи. Ты намеренно упростила формулировки и несколько перегнула палку.

Она мысли читает!? Или меня настолько легко прочесть?

Похоже, тетенька не собиралась со мной церемониться.

— Итак, я жду правдивого ответа. Если хочешь, мы пройдем в соседний кабинет, где воспользуемся полиграфом. Ты умная девочка. Но подумай сама: стоит ли оно того?

Конечно, стоит. Это как выбор между пропастью с пеклом и кривым мостом. Правда погубит не только нашу семью.

У меня не оставалось иного выхода. Я прикрыла глаза и сосредоточилась, осторожно формулируя и взвешивая каждое свое слово, прежде чем вложить в просьбу:

— Вы должны поверить мне. Папа меня и пальцем не тронул в этом плане.

Конечно, без чар внушения не обошлось. Оставалось надеяться, что на этот раз все получилось.

Прошло несколько очень долгих секунд, прежде чем доктор поджала губы и сделала пометку в рабочем планшете. Несмотря на ее записи, каждая секунда беседы записывается диктофоном.

— Что ж. Раз ты так говоришь, мне стоит тебе поверить. Все же твои интересы защищаю, — мягко улыбнулась она.

Что? Неужели получилось?

Родители стояли прямо под дверью. Несмотря на все эти переходы, до конца сеанса оставалось не меньше сорока минут. На этот раз маму с папой снова позвали вместе.

Ровно через полчаса их выпустили в ошарашенным виде. Лизавета Калашникова назначила нам следующий прием и пожелала здоровья.

Похоже, папа все еще не мог прийти в себя. Даже на мой пристальный взгляд никак не реагировал, продолжая в задумчивости пялиться в пространство. Мама же наоборот, вела себя более взвинчено, чем обычно. И постоянно бросала на меня короткие, но внимательные взгляды.

Мне кровь из носу захотелось узнать, что же им такого сказали на этот раз.

— Развлекательный центр вечером все еще в планах? — поинтересовалась мама.

Ей никто не ответил.

— Сандра?

— А? — дернулась я, оборачиваясь к ней.

— Я у тебя спрашиваю.

— Думаю, нужно у гостей спросить. Может, у них все еще похмелье. Кстати, как они вчера доехали?

— Вроде, нормально, — задумчиво прищурилась она.

Неужели не помнит? Весело они вчера гульнули. Хотя, судя по состоянию двора, кому-то стало плохо еще вечером.

Знать бы кто такой умный затеял массовую пьянку. Пока главным подозреваемым был дед Бьерн. У него были мотив и средство в виде подвешенного языка. Такой на многое уговорит.

— Созвонимся с ними, когда приедем домой, — вздохнула мама.

— Ага.

Только когда Аск привез нас вместо родного дома в районный лечебный комплекс, я вспомнила, что еще необходимо идти на перевязку. Похоже, что родители тоже об этом забыли. Новая рана напомнила о себе лишь зудом, сигнализируя об ускоренной регенерации.

*

— Ого, — удивилась медсестра. Она еще раз сверилась с картой и радостно улыбнулась. — Отек прошел. Края стянулись и ровные. Ты чем-то еще обрабатывала рану?

Я честно помотала головой.

— У тебя отличная регенерация, — с досадой вздохнула девушка. Наверное, надеялась узнать название столь чудодейственного средства. — Уже можно обойтись без обработки и перевязки. Постарайся не сдирать струп. Он сам отвалится, когда придет время.

Медсестра вручила мне небольшой тюбик с линиментом и инструкцию к нему. Видимо, чтобы убрать сухость и уменьшить шрам. Вместо сумки, мазь полетела прямиком в духовное хранилище. Там она не испортится.