Сергей Алексеев - Сокровища Валькирии. Страга Севера

— Тут все?

— Все. Я писал кусками. И «прилипала» отскакивала...

— Договоримся так, — ожидая, пока перепишется пленка, заговорил Мамонт. — Я тебе даю слово, что ни нашу встречу, ни материал никогда не использую против тебя, твоего шефа и во вред Отечеству. Устраивает?

— Безусловно.

— Я возвращаю тебе аппаратуру, эту «мочалку», ты же иногда будешь делиться со мной информацией, которая мне может потребоваться.

— Тебя интересует Зямщиц? — настороженно спросил горбоносый.

— Не только... Например, взаимоотношения Арчеладзе и «пожарника».

Сейчас он должен был сказать, кто такой «пожарник». Однако разведчик помотал головой и вздохнул:

— Не пойму, за кого ты играешь, из какой команды...

— Успокойся, я не из команды «пожарника». Иначе бы не сидел с тобой и не лазал бы по огородам.

— Это понятно... Но зачем тебе их взаимоотношения?

— Хочу убедиться в честности твоего шефа. Можно ли ему доверять.

— Не знаю, — подумав, обронил горбоносый. — Я ему многим обязан, мне трудно судить. К тому же видел, чем занимаюсь?.. Я не знаю их взаимоотношений. Единственное, когда Арчеладзе приходит от «пожарника» — всегда злой и лучше к нему не заходить, пока не успокоится... Вот и вся информация.

— Не густо, — проговорил Мамонт. — Хотя и это интересно... Ну, да ладно. Время от времени я тоже буду делиться с тобой, так что у нас будет кое-какой обмен. Ченч!

— А что это ты такой добрый? — вдруг с вызовом спросил горбоносый. — Филантроп, что ли?

— Мистик. Верю в порядочность, совесть и благородство.

Тот хмыкнул, указал пальцем на микрофон, встроенный в стереосистему.

— Наш разговор пишешь из-за своих глубоких убеждений?

— Ага! — согласился Мамонт. — Чтобы ты тоже был убежденным и откровенным. Извини, брат, служба. Когда надо, я тебя найду.

Он выключил аппаратуру, затем проверил, перезаписалась ли пленка, и протянул оригинал горбоносому.

— Это тебе, — достал из карманов трофеи. — И это тебе.

Горбоносый аккуратно разложил все по карманам и снова протянул руку. Мамонт вынул «записную книжку».

— А ты знаешь, что все эти «мочалки» — радиоуправляемые?

— Не может быть...

— Может, брат, может, — он отдал мину. — На каждую — код. Не захочешь воспользоваться сам — помогут. Так что в следующий раз ты ее бери, если дают, но спрячь где-нибудь. У нас все так делают.

— Спасибо за совет, — проронил горбоносый, убирая «записную книжку» в карман. — Мне можно идти?

— Иди, — разрешил Мамонт. — Надеюсь, скоро увидимся.

— Я понял, — горбоносый встал у открытой дверцы.

— Надеюсь.

— Нет, я понял, кто ты, — сказал тот и, захлопнув дверцу, пошел к своей машине.

Мамонт тронулся с места и сразу же включил магнитофон...

С появлением Кристофера Фрича против версии, связанной с Интернационалом, можно было ставить жирный плюс: не зря Иван Сергеевич был уверен, что его отец, Джонован, и есть тот самый представитель банковской корпорации, обслуживающей революции. Теперь сын приехал искать тело отца и продолжать его дело.

Пока было неизвестно, насколько ценна эта информация для полковника Арчеладзе: возможно, он шпионил за своим начальником по каким-то своим соображениям. Однако для Мамонта открывался путь к Интернационалу. Эта незримая, бестелесная организация наконец-то проявилась в виде конкретного человека. Кроме того, в руках оказался материал, позволяющий подключиться к системе Министерства безопасности и держать под контролем все его действия, связанные с поиском и золотого запаса, и «сокровищ Вар-Вар». Стратиг предупреждал, что специальный отдел Арчеладзе не подчиняется своему непосредственному руководству, а находится в ведении одного из высших чиновников государственного аппарата. Но судя по характеру взаимоотношений полковника и «пожарника», последний стремится подмять самолюбивого и самостоятельного Арчеладзе и взять под свою руку его спецотдел. А где есть конфликт, там есть и возможность подключения к системе.

Можно было поехать к «пожарнику» и дать ему послушать запись беседы с Кристофером Фричем, однако грубый шантаж привел бы только к страху, которым, как известно, нельзя долго управлять человеком. Скорее всего, так поступит Арчеладзе, получив пленку от своего «камикадзе», и сделает это с двумя целями: прекратит домогательства «пожарника», урежет его интерес к своему отделу и одновременно станет требовать от своего начальника всей информации, связанной с его сотрудничеством в фирме «Валькирия», наследовать которую приехал Кристофер Фрич. По тому, как Арчеладзе обставил Зямщицев своей агентурой, можно предположить, насколько сильный у него интерес к партийным значкам НСДАП, к несчастному, заблудившемуся в горах, и его отцу.

Пусть они пока поварятся в собственном соку. Мамонту же следовало идти дальше, подниматься на ступени, до которых еще не добрались ни Арчеладзе, ни его шеф.

Для начала необходимо было отыскать наследника «Валькирии» и найти к нему подход. Как всякий изгой, а точнее, теперь кощей, занявший место своего отца, Кристофер Фрич также был управляемым, нужно лишь изучить его и подобрать способ управления.

Мамонт приехал домой, загнал «Линкольн» в гараж и отметил, что вишневый «Москвич» давно стоит на месте — двигатель остыл. По всей видимости, Дара была на кухне и готовила завтрак, как и положено заботливой жене. Но когда он вошел в дом, обнаружил полнейшую тишину. Стараясь не шуметь, Мамонт пробрался к двери ее спальни и отвел неплотно прикрытую створку...

Дара спала, съежившись под огромным пуховым одеялом. Ее едва слышное дыхание было единственным звуком в теплой и уютной спальне. Запах тончайших духов напоминал запах озона или чисто отстиранного белья, высушенного на морозе. Матовая, смуглая кожа ее щеки слегка розовела, источала жар, и смолистый завиток цыганских волос, казалось, парит над ним в знойном мареве.

Любуясь ею, Мамонт ощутил горячий, болезненно-ноющий толчок в солнечном сплетении: вместе со звуком и запахом Дара источала очарование, медленно обволакивающее сознание. Помимо своей воли он встал на колени возле постели и потянулся рукой к ее волосам...

И вдруг опомнился, стряхнул с себя завораживающий, колкий озноб.

Она действительно походила на змею, спящую на солнце; можно было любоваться издали, но ни в коем случае не подходить близко, чтобы не оказаться в плену ее земного, чарующего притяжения.

Мамонт тихо попятился к двери и неосторожно коснулся рукой хрустальных подвесок низко висящего бра на стене. От легкого звона Дара мгновенно проснулась и приподняла голову. Наверное, ей показалось, что он только что вошел.

— Это ты, дорогой?.. Прости, я проспала. Наконец-то ты вернулся.