Томаш Низиньский - Танец марионеток [litres]

В последний момент нас спас Рег, неожиданно вывалившийся из-за деревьев. Ни во что не ставя угрюмых кавалеристов с захваченным оружием, он заорал во всю глотку:

– Твою ж мать, что за ночь!

Трудно сказать, что позволило его идентифицировать: черная мантия чернокнижника или легендарный кретинизм, но всадники немедленно осознали, что перед ними Первый некромант Королевства, и их мечи исчезли так же быстро, как и появились. Я медленно вытащил руки из лужи и выпрямился, заслуженно чувствуя себя идиотом, а Рег тем временем неверным шагом прошел между лошадьми, бормоча что-то под нос и озираясь безумным взглядом. В какой-то момент он безо всякой причины резко размахнулся и шлепнул по крупу коня кого-то из эрейцев. Конь резко рванулся вперед, сбросив всадника и погнав за собой других животных. Кавалерист с трудом встал на ноги и неизвестно зачем извинился перед некромантом, который, однако, не расслышал его, потому что в тот момент разговаривал о чем-то со стоявшей рядом сосной.

– Он принял большую дозу… успокоительного, – пояснил я, – Чтобы восстановиться после… стимулятора, который принял ночью.

У эрейца было еще много вопросов. Я отказался отвечать на все, сославшись на «тайную миссию Первого некроманта». Кавалерист каждый раз, слушая эту фразу, посматривал на Рега и качал головой.

Я приказал Ферре не спускать с некроманта глаз и начал приводить людей в порядок. Мы перевязали раненых, очистили снаряжение и постепенно стали снова походить на отряд военных. Нам даже удалось вернуть несколько лошадей. Рег тоже позволил нам наконец взять его под опеку, хотя пару раз все-таки срывался: тыкал пальцем в охранявшего его бойца и кричал: «Это дерево наблюдает за мной!».

Когда я пересчитал отряд, оказалось, что восемь человек пали от лап бестии. На обратном пути я то и дело тревожно поглядывал на Йорлана, Ферре и Гиену. Эти трое знали, что столкновение на поляне было спланированной провокацией, однако им не приходило в голову, что я действовал за спиной командования. А если они все-таки догадались? Ника ведь присоединилась к нам во время предыдущей экспедиции, неужели они могли поверить, что на этот раз она отказалась? Йорлана я вызвал из монастыря, потому они знали, что гонец от меня ездил в штаб-квартиру полка. Если бы они поняли, что весь этот скандал был моей личной интригой, то непременно обвинили бы меня в смерти восьмерых бойцов. Примут ли они мои объяснения? Что, собственно, я мог им сказать? Что лучше умереть во имя Центрального банка, чем за короля? И все же я был убежден, что прав. Королевская служба, в которую нас запрягли Герард и Ника, не принесла нам ничего хорошего. Именно по этой причине наш командир медленно выгорал в своей башне. А я тем временем выбрал новый путь. Нашел способ сломать сдерживающие нас структуры власти.

Эрейцы помогли нам добраться до города, а затем отвезли двух уцелевших пленных и тела Лозе и Вильгельма в штаб Толстого Альфа. А я повел оставшихся в живых бойцов моего отряда в особняк, где мы благополучно оставили некроманта на измене, а потом сами в изнеможении повалились на кровати. Бойцы роты, не участвовавшие в экспедиции и охранявшие особняк, пытались расспросить вернувшихся, что, собственно, произошло. Они не получили внятного ответа. Всем не хватало слов, чтобы передать ужас минувшей ночи.

Я проспал большую часть дня, а под вечер явился Зеленый, сказав, что меня вызвали в Цитадель. Я выглянул в окно и увидел во дворе несколько солдат в эрейской форме. Ага, значит, это такой вызов.

Я спустился вниз, все еще в кольчуге и в той же форме, что и во время вчерашней операции. Выйдя на улицу, понял, что и правда выгляжу ужасно. Куртка от мундира была выпачкана запекшейся кровью и обгорела в нескольких местах, а лицо покрывал слой грязи. Однако сейчас у меня были большие проблемы.

Зеленый, мрачно глядя на эрейцев, предложил послать со мной несколько человек, просто для уверенности. Однако меня охватил фатализм, и я решил подчиниться ходу событий. Поэтому приказал ему оставить меня в покое и позволил солдатам окружить себя и отвести в штаб королевской армии.

– Мы идем не в Цитадель, – сказал один из эрейцев, когда мы уже удалились от особняка.

Он повернулся ко мне и снял шлем. Через короткое мгновение, в течение которого мой вялый разум боролся с собственной тупостью, я узнал поверенного Господина Рука Помощи, того самого, который обычно вводил в заблуждение людей, надевая неприметный серый костюм чиновника и очки.

– Он уже ждет тебя, – сообщил он. – План был осуществлен, и все прошло успешно. Отряд эрейцев как раз направляется к месту вчерашних событий, но это не имеет значения. Пленных допросили в Цитадели, а личности Лозе ван Доррена и Вильгельма Стахса подтверждены вне всякого сомнения. Этого уже достаточно, чтобы ясно продемонстрировать, что семья Ван Доррен занималась бизнесом во вред Короне и сочувствовала бунтовщикам. В этом еще больше убедило всех самоубийство Ракель ван Доррен, оставившей предсмертное письмо, в котором она призналась в огромном чувстве вины, угнетавшем ее с тех пор, как она решила предать законную власть и удариться в проклятые языческие верования.

– Она покончила с собой? – скептически спросил я.

– Да. И даже если ей кто-то помог, он не оставил никаких следов.

Наступило молчание. Я все еще чувствовал себя оглушенным и очень медленно принимал к сведению новую информацию. Мы быстрым шагом шли по пустынным улицам Нового Эребурга, все ближе приближаясь к центру города.

– Куда мы идем? – спросил я.

– В новую, временную резиденцию Господина Рука Помощи. Предыдущего владельца недавно выселили, и банкир выбрал это место для своего нового жилища. Оно очень подходит, в первую очередь благодаря выгодному расположению в центре города и изысканному интерьеру.

Я пробормотал что-то, кивая в ответ. Мне пришло в голову несколько мест, которые соответствовали бы этому описанию, но когда мы добрались до места назначения, я был совершенно ошарашен. Как оказалось, мой эскорт привел меня прямо во дворец губернатора. Перед входом, как всегда, стояли охранники в эрейской форме, которые пропустили нас без вопросов, но внутри здание производило впечатление совершенно заброшенного. Мы бродили по обширным, богато украшенным и совершенно пустым коридорам, и наши шаги отдавались громким эхом. Наконец меня привели в бывший губернаторский кабинет. Мой проводник указал мне на дверь и сделал полуоборот, как будто собирался удалиться, но остановился и повернулся ко мне.

– Один только вопрос нам непонятен, – заметил он. – Возможно, ты сможешь пролить на него свет. В конце концов, ты часто работал с ней…