Ирина Тигиева - Возвращайся, сделав круг [СИ]

— Повезло! — улыбнулась я.

Мы шли по дну ущелья. Вокруг высились скалы, начисто лишённые растительности. День только начинал клониться к вечеру, небо было ещё светлым, но здесь, у подножия, уже начинали клубиться тени. Иошинори-сама, скользивший, как обычно, впереди, вдруг остановился. Камаитати, дремавший у меня на руках, поднял мордочку и подозрительно принюхался.

— Мы почти пришли, — шепнул Дэйки. — Сейчас нас встретят.

— Встретят?.. — не поняла я и замолчала, увидев что-то мерцавшее меж камней. Послышалось приглушённое рычание, и я пробормотала:

— Собака Баскервилей?..

— Две истории, — хитро прищурился лис. — Про Изумрудный город и про эту… собаку. Как только распрощаемся с кузнецом, расскажешь!

— Хорошо… — рассеянно пообещала я, не сводя глаз с приближавшегося светящегося пятна.

Против ожиданий, это была не разрисованная фосфором морда гигантского пса, а фонарь, подвешенный к хвосту зверюги, при виде которой мне захотелось спрятаться за спину Дэйки. Каждый раз, сталкиваясь с новым представителем этого мира, думаю, что меня уже ничем не напугаешь и не удивишь. И каждый раз новое "столкновение" убеждает в обратном. Возникшее перед нами чудо сильно смахивало на Цербера, правда, имело только одну голову. Из оскаленной пасти, глаз и ушей вырывалось пламя. И, когда зверь рычал, сквозь вздымавшуюся на груди чёрную шерсть тоже проступал огонь. Камикадзе зашипел, но Дэйки и ухом не повёл, а Иошинори-сама спокойно проговорил:

— Отведи нас к твоему хозяину, Якэй [52] Якэй — яп. ночной сторож. .

Пёс угрожающе рыкнул, пыхнул пламенем, но тут же развернулся и потрусил по каменистой тропе.

— Он действительно отведёт нас к кузнецу? — шёпотом спросила я.

— Почему ты шепчешь? — передразнивая, лис тоже понизил голос. — Здесь бояться нечего. Якэй — страж и глаза Тецуо. Нежеланный гость его не минует. Конечно, к нам это не относится.

Мы прошли совсем немного, но местность вдруг изменилась, точно мы переступили невидимую черту, отделявшую от иной реальности. Скалы почернели, по ним струйками стекала лава, воздух казался раскалённым. И я поняла, зачем нужен был провожатый. Всё вокруг окутала мгла, превратившая ранний вечер в сумерки. Если бы не фонарь на хвосте Якэя, найти дорогу было бы невозможно. Густой стлавшийся понизу туман поднимался чуть не до колен, и я едва не вскрикнула, когда, сделав очередной шаг, оказалась по щиколотку в воде. Дэйки прыснул.

— Откуда вода? — не поверила я.

— Здесь собраны все стихии: воздух, земля, огонь и — вода. Эти владения кузнецу подарил отец Иошинори-сама — за верную службу. Разве не видела, мы пересекли барьер, отделяющий жилище кузнеца от остального мира?

— Какой ещё барьер?

Лис покачал головой.

— С тобой точно что-то не так. Как можно было его не заметить? Он расступился перед Якэем, и мы прошли за стражем через образовавшийся проход.

Вот почему местность так резко изменилась — мы в самом деле переступили черту. Но невидимой она была только для меня…

— Я сам был здесь лишь однажды, — продолжал Дэйки. — Но место производит незабываемое впечатление.

— Да уж, куда до него Изумрудному Городу… — проворчала я.

Ноги по щиколотку в скрытой туманом воде, тихое шипение раскалённой лавы, сползающей по склонам скал в невидимое озеро и мигающий впереди фонарь на хвосте местного "Цербера". Но вот фонарь остановился, и до меня донёсся звук металла, ударяющегося о металл. Мы подошли ко входу в гигантскую пещеру, в глубине которой горел огонь. Стук внезапно прекратился, что-то двинулось к нам из полумрака. Адский пёс издал радостный визг и бросился навстречу неведомому существу. В свете фонаря я рассмотрела исполинскую фигуру, скрытое под капюшоном лицо и… четыре руки… Две потрепали по загривку ластящееся чудовище, две другие отцепили от его хвоста фонарь. Не сразу поняла, что, стиснув лапу Дэйки, прижалась к нему всем телом.

— Это и есть Тецуо?..

Лис тут же меня обнял и лукаво фыркнул:

— Держись ближе ко мне, Момо, и он тебя не тронет!

Остановившись у порога пещеры, кузнец опустился на колени и низким хрипловатым голосом произнёс:

— Я ждал тебя, господин. Добро пожаловать в скромное жилище твоего слуги.

Мы вошли в пещеру. Иошинори-сама — царственно, Дэйки — поддерживая меня, Камикадзе — принюхиваясь, я — спотыкаясь. Пещера была скорее кузницей, чем "жилищем". Пылающий очаг, огромная наковальня, молот, по сравнению с которым Мьёльнир Тора [53] Мьёльнир (др. — сканд. "сокрушитель") — в германо-скандинавской мифологии молот бога грома Тора, настолько тяжёлый, что никто, кроме Тора, не мог его поднять. показался бы игрушкой, вдоль стен — очень смахивающие на кости предметы самых разнообразных размеров и форм.

— Это…

— Останки ёкаев и кайдзю, — подсказал Дэйки.

Его лапа по-прежнему крепко обвивала мою талию. Я было хотела отстранится, но тут Тецуо поднял голову, отсвет огня упал на его лицо, и, охнув, я прижалась к лису теснее. Из-под капюшона смотрели глаза рептилии. Коричневая, похожая на черепашью кожа, толстые губы и ноздри едва обозначенного носа. Но кузнец тотчас опустил голову и, исчезнув за ближайшим каменным выступом, вернулся, держа в руках с виду ничем не примечательный меч и длинную трость. Снова опустившись на колени, он протянул меч Иошинори-сама. Тот взял его в руки, вынул из ножен… и меч будто ожил. Издав звук, похожий на биение сердца, полыхнул ярко-синим огнём и потух.

— Он признал тебя, господин, — тихо произнёс кузнец.

Вложив меч обратно в ножны, Иошинори-сама прикрепил его к поясу. Тецуо осторожно покосился на меня.

— Я выполнил и другое твоё поручение, господин.

Ёкай величественно кивнул, и кузнец, поднявшись с колен, направился ко мне. Я наконец отлепилась от Дэйки — вовремя, чтобы остановить странное существо от колепреклонения передо мной.

— Что ты делаешь, не нужно!

Кузнец остановился, явно удивлённый, и я рассмотрела трость, которую он держал в руке.

— Невозможно… — ошеломлённо повернулась к Иошинори-сама. — Разве она не сгорела?..

Это была ветка, подаренная мне деревом-вампиром, оставшаяся в горящих развалинах "замка" ао-ниобо.

— Нет, — коротко ответил ёкай.

— Но как…

— Сейчас не время, — Дэйки легко ткнул меня в бок. — Просто прими её.

Избегая смотреть на лицо Тецуо, я стиснула поданную им трость. Концы были окованы, но она осталась лёгкой, как прежде.

— Спасибо…

Кузнец поклонился и отступил в тень.

— Для меня будет честью, если ты и твои спутники проведёте ночь под моим кровом, господин.

Скользнувший по мне взгляд чёрных глаз, и ещё один царственный кивок.

Потрескивающий огонь, невероятно вкусная похлёбка, попробовать которую я поначалу согласилась только из вежливости, мягкие шкуры, на которых мне предстояло спать. Гостеприимство кузнеца было впечатляющим и трогательным. Я довольно быстро привыкла к его странному лицу и четырём рукам, а, когда из-под длинной накидки выскользнул хвост ящерицы, даже не поморщилась. Цербер-Якэй, дремавший в углу, уже нисколько меня не пугал. Камикадзе, выпив два яйца — теперь Дэйки всегда носил несколько штук в узле — расположился на моих коленях, довольно урча. В общем, вечер оказался неожиданно приятным. Правда, Иошинори-сама, не притронувшийся к похлёбке, произнёс с десяток слов от силы. Но, когда к делу подключился Дэйки, разговор стал оживлённее.