Ирина Тигиева - Возвращайся, сделав круг [СИ]

— Ты долго не вставала.

— Всего лишь сотрясение, — я махнула рукой. — Пустяки! Ты и Дэйки пострадали гораздо серьёзнее.

— Мы и гораздо сильнее.

— Да, я заметила, — голос прозвучал немного резче, чем хотела.

Конечно, моя слабость в сравнении с их силой, была очевидной. Но каждое упоминание о ней добавляло ещё больше безысходности и без того безысходной ситуации…

— Ты снова вышла за барьер, — констатировал ёкай.

— Дважды… — тихо подтвердила я.

— Хотя и обещала больше не подвергать свою жизнь опасности.

— Не могла же я спокойно стоять и смотреть, как твоя бывшая душит Дэйки.

Не думала, что произнесу это с такой горечью, но лицо Иошинори-сама не выразило ничего.

— Твоя жизнь не связана с его.

— Знаю, она связана с твоей… пока, — я запнулась. — Вы долго были вместе?

— С кем? — судя по лёгкому недоумению в голосе ёкая, смена темы оказалась слишком быстрой.

— С Шайори.

— Вместе?

— Вас же объединяло… что-то?

Он наконец понял, что я имею в виду, и — теперь мне это точно не показалось — губы дрогнули в улыбке.

— Это было очень давно.

— Очевидно, не для неё, — съязвила я и тут же спохватилась.

Что я, собственно, делаю? Исхожу ядом из-за ревности к бывшей любовнице существа, которое всё равно никогда не посмотрит на меня, как на равную! Не говоря ни о чём другом… Сцена на берегу озера, которую я мысленно пережила сотни раз, пока валялась на циновке и своды пещеры вращались вокруг, для него — лишь эпизод. Он едва не погиб, наверное, считал, что едва не погибла я, поэтому на какой-то момент… Вероятно, он привык ко мне, не исключено, даже по-своему привязался — насколько это вообще возможно в его случае. Но всё это не шло ни в какое сравнение с тем, что испытывала к нему я. И, что бы я ни делала, этого не изменить. Никогда.

— Прости, это совсем не моё дело. И я тебя ещё не поблагодарила.

— В этом нет необходимости.

— Ты всегда так говоришь, — я выдавила улыбку. — Скажи… зачем я нужна Ракураю?

— Почему ты спрашиваешь об этом меня?

— Потому что уверена, ты знаешь.

Закрыв глаза, он прислонил голову к стене.

— Ты задаёшь много вопросов.

— Прости…

Вот и весь разговор… Подавив вздох, я потянулась за светильником, поднялась на ноги.

— Уже уходишь?

Обернувшись, я поймала на себе взгляд вновь открывшихся глаз цвета мрака.

— Думала, ты… тебе надоел этот разговор…

— Мне не нравится тема, — уточнил ёкай. — Это не значит, что ты должна уйти. Если, конечно, сама не хочешь.

Я чуть не дёрнулась обратно к циновке, но в последний момент остановилась. Реагировать на каждую его команду с такой готовностью повиноваться, было уж слишком унизительно.

— Сейчас тебе лучше отдохнуть, — постаралась скрыть метания за улыбкой. — Я обязательно навещу тебя опять… скоро… если хочешь.

Он кивнул и снова закрыл глаза.

Я навестила его на следующее же утро. А потом приходила каждый день. И, против первоначальных опасений, темы для разговора с этим крайне неразговорчивым существом находились без труда. Он рассказал о своих владениях — прекрасных землях, надёжно скрытых от взглядов непосвящённых. Я — о моём мире. Вообще, больше говорила я, он больше слушал и, мне начинало казаться, как будто ждал моих визитов. А я… понимая, что пропала окончательно, изо всех сил цеплялась за уже почти умолкнувшие доводы рассудка, снова и снова напоминая себе: скорее наши миры поменяются местами, чем могучий Иошинори-сама снизойдёт до "всего лишь человека"…

Вздохнув, я пригладила шёрстку Камикадзе, допивавшего второе яйцо. Кузнец был настолько любезен, что снабжал пищей не только нас с Дэйки, но и камаитати. И зверёк относился к нему на редкость миролюбиво — даже разрешил один раз себя погладить.

— Ну что, теперь доволен? — я пощекотала его за ушком. — Хочешь подремать?

Камикадзе широко зевнул и осоловело прикрыл глаза, выражая согласие. Чмокнув его в мордочку — подобные вольности зверёк начал позволять мне совсем недавно — я уложила его на шкуры, подхватила полотенце и выскользнула из своих "покоев". В пещере, которую Тецуо использовал в качестве кузницы, а я про себя назвала "гостиной", навстречу мне, дружелюбно махая хвостом, поднялся Якэй.

— Привет, чудовище, — пропела я.

Пёс радостно заскулил и, подскочив, ткнулся мордой мне в живот, чуть не свалив с ног. Рассмеявшись, я пригладила жёсткую шерсть, потрепала его по косматому загривку. Кто бы мог подумать, что когда-нибудь буду рассыпаться в нежностях при виде этого страшилища! Но "страшилище" оказалось на удивление ласковым, хотя кузнец и уверял, что ласковость распространялась далеко не на всех. Как бы ни было, я сдружилась с псом быстро — к явному неудовольствию Камикадзе, начинавшему шипеть и скалить клычки, стоило Якэю замаячить поблизости.

— А где твой хозяин? Снаружи?

Тецуо действительно был перед входом в пещеру — разделывал огромную рыбину.

— Доброе утро! — приветствовала я его.

Кузнец вежливо поклонился и скользнул глазами по болтавшемуся на моём плече полотенцу.

— Я почти закончил, оксама. Прости, что заставляю тебя ждать.

Всякий раз чрезмерная учтивость Тецуо вгоняла меня в краску, напоминая о некогда произнесённых им словах: "Я — слуга Иошинори-сама и его избранницы". Несмотря на мои протесты, он упорно продолжал называть меня "оксама". Разговаривая, редко поднимал глаза и почти тотчас опускал их.

— Вот это монстр! — я кивнула на рыбину, вокруг которой хищно кружил Якэй. — Не думала, что здесь водятся такие!

— Владения обширны и не заканчиваются здесь, — кузнец снова повернулся к "монстру". — Когда господин окрепнет и начнёт покидать пещеру, наверняка покажет их тебе.

— Сомневаюсь, что господин будет проводить столько времени в моём обществе, когда окрепнет, — улыбнулась я. — Сейчас у него просто нет выбора — он никуда не выходит.

Тецуо вдруг поднял на меня глаза, и грубые черты его лица смягчились, как если бы он смотрел на новорожденного ребёнка или хорошенького щенка.

— Выбор есть всегда, оксама. И господин сделал свой.

— Почему ты так считаешь? — я даже подалась вперёд. — В прошлый раз ты назвал меня его "избранницей", но это… невозможно. Я — всего лишь человек.

Не могла не произнести этих слов, они уже стали клеймом. Не смогла скрыть горечь, которую тщетно пыталась подавить всё это время…

— Да, ты — человек, — тихо произнёс Тецуо. — Поэтому рано или поздно причинишь ему боль. Это неизбежно. И Иошинори-сама это знает.

— Боль?.. — не поверила я. — Каким образом? Я не… не…

— …бессмертна. Вы слабее нас, не владеете магией, не умеете изменять свою форму. Но не в этом самое болезненное различие между нами. Оно — в краткости вашей жизни. И в силе нашей памяти…