Ирина Тигиева - Возвращайся, сделав круг [СИ]

Я не верила ушам. Это признание могло означать только одно.

— Тецуо-сама… Хочешь сказать… твоя избранница была…

— Её звали Акико, — в голосе кузнеца прозвучала невероятная нежность. — Наверное, и кости её уже обратились в пыль. А я всё ещё думаю о ней… непрестанно…

Поникнув всем телом, Тецуо устремил взгляд на окрашенную рыбьей кровью воду. Я опустилась рядом с ним на колени и, не обращая внимания на тут же намокший край кимоно, легко коснулась ладонью его плеча.

— Мне так жаль…

— Ты чем-то напомнила мне её, — складки на черепашьем лице обозначились сильнее, я не сразу поняла, что он улыбается. — Акико тоже была красивой. И доброй, как ты. Может, не такой отважной…

— Почему ты считаешь отважной меня?..

— Я знаю, что произошло во время битвы. Дэйки говорит о тебе почти постоянно.

Вздохнув, кузнец поднялся на ноги и подхватил гигантскую рыбину, словно то был карасик величиной с ладошку.

— На Иошинори-сама лежит огромный долг, оксама. Война, которую он начал, изменит лицо нашей реальности. Слабость в его положении — недопустима. Поэтому черты его останутся невозмутимыми, а речь — холодной. Но горечь переполняет меня, когда я думаю о нём, о дзинко, даже о малыше-камаитати. Придёт день — он неизбежен — и ты разобьёшь сердце каждому из них.

Тецуо уже скрылся в глубине пещеры, а я всё смотрела ему в след. Якэй, ласкаясь, стукнул меня хвостом по ногам и я, не удержавшись, шлёпнулась в воду. Пёс тут же бросился ко мне с явным намерением лизнуть лицо. Смеясь и отворачиваясь, я кое-как поднялась. Но действия были механическими. Мысли устремились вслед за кузнецом, мимо колосса-наковальни в мрачную глубину пещеры, где, оправляясь от ран, коротал дни Иошинори-сама. Я представила его величественную фигуру, белоснежные волосы, лицо, которое навсегда останется "невозмутимым"… До сих пор не задумывалась о быстротечности моей жизни по сравнению с его. Конечно , в его многовековом существовании я буду кратким эпизодом. Всё, абсолютно всё сводится к тому, что связь между таким, как он, и такой, как я, невозможна. По сути, Тецуо не открыл ничего нового, лишь очередное доказательство этой невозможности. Только в одном кузнец ошибся: я — не избранница его господина. "Слабость", которую, по его словам, Иошинори-сама не смеет явить миру, неразличима во тьме пещеры, затерянной на краю света. Единственной свидетельницей этой слабости была бы я. И будь я на самом деле его избранницей, он бы позволил мне её увидеть…

Новый толчок развеселившегося Якэя снова сбил меня с ног. В этот раз я не успела отвернуться, и горячий язык протянул широкую полосу по моей щеке.

— Тоже тебя люблю, только прекрати! — рассмеялась я, барахтаясь в воде.

Пёс радостно взвизгнул, всё больше входя в раж. Но тут послышался резкий оклик Тецуо, и он, заскулив, унёсся в пещеру. Я приняла сидячее положение, отбросила намокшее полотенце. Можно вернуться в мою "комнату" за сухим, но… мысленно махнув рукой, я сбросила кимоно и погрузилась в воду с головой. Тишина и покой… даже мысли умолкли. Я "парила" в подводной невесомости, пока лёгкие не начали разрываться, и тогда с шумным выдохом вырвалась на поверхность. Вот и выход. Единственный способ спастись из водной глубины — вынырнуть, а не погрузиться ещё глубже. А единственный выход из моей ситуации — вернуться в мой мир, а не оставаться в этом, всё больше привязываясь…

— Момо!

От неожиданности я хлебнула воды и закашлялась. На пороге пещеры, держась за каменную стену, стоял Дэйки.

— Ты… что здесь делаешь? — возмутилась я. — С ума сошёл? Так далеко ходить тебе ещё нельзя!

— Кто сказал? — буркнул лис. — Мне гораздо лучше! И это ты сумасшедшая — столько оставаться под водой! Уже собирался прыгнуть следом!

К Дэйки я тоже наведывалась каждый день и, не опасаясь надоесть, проводила с ним больше времени, чем с Иошинори-сама. Лис заметно окреп, даже вставал и, опираясь на меня, бродил по пещере. Но Тецуо настаивал на соблюдении "циновочного" режима — полученные Дэйки раны были слишком серьёзными.

— Сейчас выберусь и узнаешь, как прыгать за мной следом! — пригрозила я.

Лис расплылся в улыбке и, прислонившись к стене, демонстративно сложил на груди лапы.

— Выбирайся! Хочу на это посмотреть.

Я бросила яростный взгляд на кимоно и полотенце, до которых не могла дотянуться. Дэйки довольно прищурился.

— Что-то ищешь?

— Закрой глаза! — потребовала я.

— Или что?

— Или не посмотрю на то, что ты ранен!

Лис расхохотался, но тут же оборвал смех и, припав к стене, судорожно сгорбился. А я, мгновенно забыв о наготе, вылетела из воды.

— Дэйки… — подскочив, вцепилась в его плечи. — Тебе плохо? Может, присядешь?..

Слова прервало ехиднейшее хихиканье, лукавые лисьи глаза нарочито прошлись по моему обнажённому телу.

— Ты!.. — не найдя слов, я шарахнула его по плечу, и лис очень натурально завопил от боли.

Торопливо завернувшись в кимоно, я снова повернулась к нему, намереваясь продолжить расправу. Но тут в сознании прозвучал голос Тецуо: "Придёт день, и ты разобьёшь сердце каждому из них", и я замерла с уже занесённой рукой.

— Что? — шутливо надувшись, лис потёр плечо, по которому прошлась моя ладонь.

— Ничего… — прошептала я. — Обопрись на меня, помогу вернуться обратно.

Дэйки мгновенно посерьёзнел.

— Момо… Ты обиделась? Прости… я не хотел…

— Не обиделась. Сам ведь говорил, что всё уже видел. Опирайся.

Он скорее обнял меня за плечи, чем использовал в качестве опоры, и легко потёрся щекой о мою.

— Не злись, ладно?

— Я не злюсь.

До его циновки мы добрались довольно резво — Дэйки и правда окреп. Попытался опять начать извиняться, но я пригрозила дёрнуть его за хвост, и он, облегчённо вздохнув, успокоился. С того утра лис выбирался из пещеры каждый день — сначала с моей помощью, потом самостоятельно. Но Иошинори-сама даже не заговаривал о том, чтобы покинуть своё "узилище". Однажды, не выдержав, я осторожно спросила, не хочет ли он "подышать воздухом" снаружи?

— Тебе тоскливо здесь, — неожиданно заявил он.

— Нет, совсем нет! — поспешно возразила я. — И я ведь выхожу за пределы пещеры. Просто думала, может, ты тоже захочешь посмотреть на… небо.

Он чуть заметно склонил голову.

— Скоро.

— Тецуо упомянул, его владения довольно обширны. Здесь в самом деле есть что-то, кроме скал?

— Да, есть. Я покажу тебе, если захочешь.

— Конечно, — губы сами собой расплылись в счастливой улыбке. Но тут вспомнились слова Тецуо — с момента нашего разговора они преследовали меня, как навязчивая идея — и улыбка померкла. Это явно не укрылось от Иошинори-сама. Не то чтобы выражение его лица изменилось, но каким-то непостижимым образом я научилась улавливать малейшие колебания. Стараясь скрыть смятение, снова попыталась улыбнуться, заговорила о какой-то чепухе. А потом осторожно предположила, что возвращение в мой мир, вероятно, откладывается: из-за ран, полученных Иошинори-сама, восстановление его сил наверняка приостановилось.