Джон Фланаган - Руины Горлана

Шесть недель минуло со дня Праздника урожая, а мальчикам так и не удалось встретиться еще раз — не было ни малейшей возможности разрешить разногласия. Наставники не позволяли им сидеть без дела, и дороги их не пересекались.

Иногда Уилл видел Хораса, но лишь издалека. Они не вступали в разговор и даже не смели показать, что все еще помнят о ссоре. Но обида и злость по-прежнему снедали обоих, и Уилл прекрасно понимал, что долго так продолжаться не может.

Он вдруг обнаружил, что без страха думает о столкновении с бывшим приятелем и сохраняет хладнокровие. С чувством глубокого удовлетворения, которого он в то же время и стыдился, Уилл вспоминал, как нанес Хорасу удар и у того пошла кровь. Собственные мысли пугали мальчика, но он ничего не мог с ними поделать. К тому же, ему льстило то, что Дженни и Элис стали невольными свидетелями драки. Наконец девушки смогли убедиться, что и он кое на что способен.

Тут сердитый голос учителя вернул его в реальность.

— Мне продолжать, или у тебя появилось более важное дело, которое стоит обдумать? — осведомился Холт.

Уилл принялся оглядываться, желая увидеть то, на что указывал ему рейнджер. Они ехали по хрустящему белому снегу, копыта их коней производили очень мало шума. Холт махнул рукой туда, где идеальный покров нарушился — это были следы какого-то зверька, и сейчас Уилл должен был распознать, кому именно они принадлежат. Обычно ученик легко справлялся с подобными заданиями — у него был зоркий глаз, да и Холт позаботился забить его голову необходимыми знаниями. Однако сейчас Уилл с трудом мог сосредоточиться.

— Туда, — уже более грозным тоном произнес Холт. Он не любил повторять одно и то же.

Учитель указывал куда-то влево. Уилл привстал в стременах, чтобы лучше видеть участок.

— Кролик, — поспешно выпалил он.

Холт повернулся, искоса посмотрев на мальчика.

— Кролик? — переспросил он.

Взглянув еще раз, Уилл почти сразу поправился:

— Кролики.

Холт всегда настаивал, чтобы все было точно определено.

— Конечно, — проворчал он. — Если бы это были, например, скандианцы, тебе нужно было бы знать точное количество.

— Думаю, да, — кротко отвечал Уилл.

— Ты думаешь! — язвительно отозвался Холт. — Есть огромная разница между одним скандианцем и дюжиной!

Уилл кивнул. В последнее время Холт перестал называть его юнцом, и это было одной из перемен, произошедших в их отношениях. Теперь Холт обращался к ученику по имени, и Уиллу казалось, что учитель наконец проникся к нему если не уважением, то хотя бы привязанностью.

Совсем чуть-чуть.

Негромкий голос Холта снова вывел мальчика из задумчивости:

— Так… кролики. И всё?

Уилл посмотрел в указанном направлении. На снегу едва виднелась еще одна цепочка следов.

— Горностай! — торжествующе заявил он, и Холт снова кивнул.

— Горностай, — согласился он. — Но ты должен был сразу понять, что там кто-то еще, Уилл. Смотри, эти кроличьи следы такие глубокие — животных явно что-то вспугнуло. Такая примета подсказывает, что был кто-то еще.

— Понятно, — равнодушно ответил Уилл, но Холт покачал головой:

— Нет. Слишком много тебе остается не понятно, потому что ты не сосредоточиваешь внимание. Нужно тебе поработать над этим.

Уилл промолчал. Он просто принял замечание к сведению. К этому времени он уже знал, что Холт ничего не говорит без причины. И тут уж никуда не денешься.

В молчании они ехали дальше. Напрягая зрение, Уилл всматривался в снежное полотно вокруг в поисках новых следов, новых примет зверья. Они проехали еще с километр, и уже начинали попадаться знакомые ориентиры, говорившие, что они близко к хижине, когда мальчик заметил кое-что.

— Смотрите! — окликнул он учителя, показывая на перепаханный снежный участок возле самой тропы. — Что это?

Холт обернулся. Следы — если это были они, — не походили ни на какие другие, которые Уиллу приходилось наблюдать. Рейнджер направил коня прямо туда.

— Хм-м-м, — задумчиво протянул он, — такие я тебе еще не показывал. В последнее время нечасто их встретишь, так что смотри как следует, Уилл.

Учитель легко соскочил с седла и, по колено увязая в снегу, пошел к взрыхленному месту. Уилл — за ним по пятам.

— Что это?

— Вепрь, — коротко отозвался Холт, — и здоровенный.

Уилл испуганно огляделся. Может, он и не знал, как выглядят на снегу следы дикого вепря, однако понимал, как опасно встретить самого зверя.

Холт заметил взгляд мальчика и успокаивающе махнул рукой:

— Не бойся, его нет поблизости.

— Вы узнали это по следам? — спросил Уилл, рассматривая снег. Глубокие рытвины и борозды явно были пропаханы очень крупным зверем. И похоже, он был еще и свирепым зверем.

Мальчик машинально схватился за лук.

— Нет, — невозмутимо ответил Холт, — по коням. Будь вепрь где-нибудь поблизости, эти вот двое храпели бы, ржали и били копытами. Мы бы это точно заметили.

— О-о, — только и мог ответить Уилл, чувствуя себя дураком.

Он слегка ослабил хватку. Тем не менее, несмотря на уверения рейнджера, Уилл не удержался и еще раз опасливо оглянулся, и сердце его бешено забилось, когда в одном из кустов он заметил движение.

Густой подлесок по другую сторону тропы колыхнулся, слабо, но все же отчетливо. Если бы мальчик не учился у Холта, он бы решил, что это проделки ветра, но уроки, преподанные рейнджером, дали свой результат, обострили взор и ум Уилла. Было безветрие. Ни малейшего дуновения…

И тем не менее кустарник всколыхнулся еще раз.

Рука Уилла вновь медленно поползла к колчану. Плавным движением, чтобы не спугнуть тварь, он вытянул стрелу и наложил на тетиву.

— Холт? — Мальчик старался говорить ровным тоном, и все же голос его дрогнул. Он раздумывал, остановит ли стрела взбесившегося вепря. Вряд ли.

Оглянувшись, учитель увидел Уилла, готового выстрелить, а затем проследил направление его взгляда.

— Надеюсь, ты не думаешь пристрелить того бедного крестьянина, который имел несчастье затаиться в этих кустах? — с иронией поинтересовался он. Звук его голоса донесся до кустарника по ту сторону тропы.

Кто-то, сидевший там, завозился, и Уилл услышал панические вскрики:

— Не стреляйте, добрый господин! Пожалуйста, не надо стрелять! Ведь это всего лишь я!

На свет выбрался взлохмаченный и перепуганный старик и заторопился им навстречу, однако тут же споткнулся о трухлявый пень и растянулся на снегу. Неуклюже поднявшись, старик протянул к ним руки, выставив вперед пустые ладони, показывая, что при нем нет оружия. Приближаясь, он безостановочно лопотал:

— Всего лишь я, сэр! Зачем стрелять, сэр? Всего лишь я, и клянусь, я совсем не опасен для таких, как вы!

Старик наконец вышел на середину тропы, не сводя глаз с лука у Уилла в руках и поблескивающего, острого как бритва наконечника стрелы. Мальчик медленно опустил оружие, рассмотрев человека. Очень тощий, с длинными руками и ногами, он был одет в рваный, грязный балахон. Седая борода торчала клочьями, а на макушке блестела лысина.