Рональд Колд - Воинство болот

Генерал налетел на хозяина и сшиб его с ног. Он сорвал с шеи массивную серебряную цепь с главным военным орденом королевства, накинул ее на толстую шею мерзавца и принялся душить.

Вокруг раздавался жуткий хруст, с которым аллигаторы пережевывали уже мертвых дворян.

К замершей в остолбенении королеве спешили со всех сторон площади растерянные гвардейцы, а генерал с поистине звериным рычанием продолжал душить циркача. Тот бился под ним, вздымая сапогами тучи песка, но лицо его постепенно наливалось синевой, а глаза выкатывались из орбит.

Вокруг суетились акробаты и жонглеры, для которых все происшедшее, похоже, было полной неожиданностью. Они заламывали руки и что-то голосили. Однако опомнившиеся от шока стрелки с крыш принялись посылать в них одну стрелу за другой.

Посол Эфрема тигриным прыжком покрыл расстояние, отделявшее его от королевы, обхватил ее одной рукой за шею, а второй приставил к горлу длинный и тонкий стилет. Гвардейцы остановились. Лишь один из них коротко рубанул пробегающего мимо жонглера, косым ударом развалив его тело от ключицы до пояса.

Голые по пояс помощники хозяина труппы почти одновременно рванули за бронзовые кольца, приделанные с боков к фальшивым бочкам. Тонны воды обрушились на песок, и по ристалищу распространился тухлый запах гниющих водорослей.

Из брызг и щепок показались фигуры могучих существ с щитами и мечами. Тела их были покрыты чешуей, как у ящериц или змей, из под шлемов торчали напрочь лишенные носов морды с огромными глазами, похожими на бездонные черные воронки.

В столице никогда не видели глитов, солдат-лемутов, выведенных на острове Манун относительно недавно. Твари Нечистого с ревом устремились на гвардейцев, пинками расшвыривая беззаботно кормящихся аллигаторов.

За ними устремились помощники уже мертвого хозяина дьявольской труппы, которые вооружились топорами, спрятанными в фальшивых бочках.

Один из них, пробегая мимо генерала, коротко рубанул топором, и седая голова Луня покатилась по песку.

Лучники на крышах колебались, не зная, в кого стрелять.

Посреди ристалища маячила фигура посла, продолжавшего удерживать королеву в плену, а в толпе прокладывали себе путь локтями и эфесами сабель десятки, если не сотни пиратов, заблаговременно прибывших в столицу и так сильно встревоживших мертвого генерала.

Несколько стрел ударили в толпу, поразив и нападающих, и ни в чем не повинных граждан, когда кружившиеся над ристалищем вороны обрушились на лучников. Они мешали им целиться, метили когтями и клювами в глаза, ударами крыльев вырывали из рук луки.

Панцирная пехота Эфрема двинулась по полю своим неподражаемым четким шагом, метя «бычьей головой» в пеструю толпу гвардейцев и горожан, бестолково метавшихся по ристалищу.

В особняках, что находились в тылу латников, оставался последний управляемый отряд верных Каллине войск. Воины распахнули двери и готовы были нанести удар в тыл ощетинившемуся копьями ромбу, когда в окна хлынула волна боевых ласок. Подошедшие со стороны посольского особняка фальшивые му’аманы и Росомахи стали протискиваться через двери черных ходов, взбираться на крыши, лезть в распахнутые ставни.

Абордажная команда с пьяным ревом ринулась на панцирную пехоту и была отброшена. Тут за нее принялись безжалостные и почти неуязвимые глиты.

Народ в ужасе бежал с площади, преследуемый воронами, которые пикировали прямо на толпу, выклевывая глаза и срывая головные уборы.

Генерал Лунь оказался совершенно прав: для обороны столицы от внезапного нападения войск у Дего оказалось слишком мало. А внезапность, шокирующая дерзость и организованность нападения превратила простое поражение в полный разгром.

Когда торжествующие слуги Нечистого уводили с площади рыдающую королеву, она увидела двух мертвых лучников, упавших по обе стороны сломанной телеги. Каждому из них стрела вошла точно в горло. Это были два победителя турнира, старый лесничий и личный телохранитель Эфрема. Этих двоих не смогла рассудить сама смерть.

После резни, продолжавшейся на площади и вокруг королевского дворца, где забаррикадировались последние оставшиеся в живых гвардейцы, Каллина оказалась на коленях.

Войско Лучар скрытно двигалось к дельте Змеиной Реки. Местность для северян была непривычной, с ними не оказалось ни одного человека, кто когда-либо посещал далекую от их королевства северную Флориду. Не оказалось и карт.

Барон Гайль с верховым разъездом рыскал в прибрежных зарослях в поисках местных жителей, среди которых он хотел набрать проводников. Однако везде он находил лишь покинутые деревни, заброшенные поля, безжизненные одинокие лачуги рыбаков и охотников.

По всему было видно, что в край пришла война…

С отрядом дворян бывший начальник тайной полиции медленно ехал между домами очередной покинутой деревни.

Он хмуро разглядывал влажные рыбачьи сети, вывешенные для просушки на колья забора, днища перевернутых лодок, заросшие ракушками и тиной, рядом с которыми валялись впопыхах брошенные скребки. За его хоппером бежала маленькая собачонка, которая вяло тявкала и всем своим видом показывала, что никогда не ела, более того, даже не знает, что это такое, — еда.

— Похоже, люди ушли отсюда совсем недавно, — протянул маркиз, морщась от собачьего лая.

— Барон, сюда, — послышался голос одного из дворян. Оба аристократа поспешно подъехали к лодочному причалу, возле которого толпились их воины.

Подозвавший командира гвардеец показал на подозрительную кучу, прикрытую ветошью.

— Что там такое, — спокойно спросил Гайль.

— Падаль, — коротко сказал гвардеец и с некоторым отвращением поддел дерюгу острием клинка.

Необычайно толстая рука, покрытая рыжей шерстью, продолжала сжимать шипастую булаву.

— Лемут, — констатировал маркиз.

— Точно, — гвардеец меланхолично вытащил из-за голенища сапога тряпицу и принялся вытирать кончик клинка, словно он оказался осквернен соприкосновением с тряпкой. — Их тут целая свора, штук восемь. Дохлые, наверное, со вчерашнего утра валяются. Шакалы и крабы уже поработали маленько.

— Неужели флоридяне восстали против Нечистого?

Барон посмотрел на маркиза, но ничего ему не ответил. Тот, как ни в чем не бывало, продолжил:

— Здесь мы проводника не найдем. Наверняка местные уничтожили какой-нибудь патруль Зеленого Круга, или мародерскую команду, а потом опамятовали и забились куда-нибудь в чащу. Не зная местности, мы ни за что их не найдем. Обыватель труслив по своей природе, дело известное.

— Людские могилы есть? — спросил барон.

Ему ответил другой воин, который из брезгливости не подходил близко к сваленным кучей трупам: