Танит Ли - Игроки Зимы (Сборник)

Когда сошли мы с моста и двинулись по Восточному Арбору, я увидела двух уличных артистов. Они не работали, а сидели на коврике, парень и девушка, и жевали чипсы, которые доставали из фунтика, лежащего на гитаре с тремя порванными струнами.

Несмотря на свою недавнюю готовность встретить прежних знакомых, я колебалась. Потому что это были Джейсон и Медея.

Однажды, год назад, они уже этим занимались. Идея была такова. Джейсон пел, причем довольно плохо, а Медея обходила толпу с тарелкой, если набиралось хоть несколько человек без всякого слуха, а чаще просто стояла среди прохожих. И между делом залезала в карманы. Наконец, ее на этом поймали. Оба были несовершеннолетними, но отцу пришлось заплатить солидный штраф.

— Что случилось? — спросил Сильвер, почувствовав, как я замедлила шаг.

— Я их знаю и не люблю.

Когда мы заговорили, Джейсон поднял глаза и посмотрел прямо на меня. На лице было написано изумление. Он легонько пихнул локтем Медею. Теперь две пары глаз уставились на меня почти с одинаковым выражением. Обойти их было никак нельзя. Знали ли они про Сильвера? Про нас с Сильвером? Или нет?

— Привет, Джейн, — сказала Медея.

— Привет, Джейн, — сказал Джейсон.

Я взглянула на них и промедлила с ответом, держась за руку Сильвера эта сильная рука была мне поддержкой в любой ситуации.

— Привет, — ответила я. И сразу невозмутимо: — Разве мы знакомы?

Джейсон засмеялся.

— По-моему, да.

— По-моему, тоже, — проговорила Медея. — Тебя зовут Джейн, не так ли?

— Выбеленные волосы тебе весьма идут, — сказал Джейсон. — И диета пошла на пользу. Мать знает?

Значит, им не сказали, что я ушла из Чез-Стратоса. Или они…

— Хорошо провели вечер? — задала я вежливый вопрос.

— Лохов хватало, — отозвалась Медея.

Джейсон ухмыльнулся. Эта ухмылка относилась не к Сильверу. Вдруг его губы дрогнули.

Я взглянула на Сильвера. Таким я его еще не видела: лицо, как металлическая маска, глаза горят, непроницаемые, грозные. Опять переключение схем.

— Кто этот шикарный дружок-актер? — спросил Джейсон, и его голос прозвучал далеко не так уверенно, как обычно. — Или просто записной остряк?

— А мать знает? — повторила Медея. Я не нашлась, что ответить, а Сильвер сказал им учтиво, но в то же время убийственным тоном:

— Вы только что уронили кусок чипса в корпус вашей гитары: ни тому, ни другому это на пользу не пойдет.

— О, спасибо за заботу, — проговорил Джейсон.

— Лично мне не нравится серебряный грим, — сказала Медея. — Это для какой пьесы? Или вы сейчас без работы? Должно быть, вам приятно было повстречать Джейн.

— Да, Джейн очень богата, не так ли? — снова заговорил Джейсон.

— Да и мы, конечно, тоже. Но мы не водим дружбы с безработными актерами.

— Но Джейн такая тряпка, — сказала Медея.

— К счастью для вас, — это уже Джейсон.

Они замолчали, высказав все, что думали по этому поводу.

Мне было наплевать на них, но все же это было ужасно. Я не смотрела на Сильвера. На запястье я чувствовала жесткий вышитый обшлаг его рубашки, которую мы купили три дня назад. Нам следовало просто повернуться и уйти, но Сильвер считал иначе.

Вдруг я увидела, что происходит с Джейсоном и Медеей, и была этим заворожена. Они корчились, буквально физически корчились, не сводя с него своих маленьких твердых глаз, скользя ими по нему. Лицо Медеи страшно пожелтело, а сожженные солнцем глаза Джейсона стали совсем красными. Я никогда их такими не видела, даже в детстве. Трясущиеся руки неловко тянулись к чипсам, а спины их затвердели, будто их схватил страшный паралич. К Сильверу я больше не оборачивалась. Я поняла, что это тот самый уничтожающий взгляд, о котором он говорил, как о чем-то незначительном. Теперь он был испробован на них и, будто радиоактивный луч, беспощадно заставлял их усыхать под ним.

Наконец, Медея все-таки выдавила дрожащим голосом:

— Почему он не перестанет смотреть? Он не знает, как это невыносимо! Заставь его остановиться!

Но вдруг Джейсон вскочив на ноги и, забыв про гитару, украденный заработок, про чипсы и даже про Медею, проскользнул мимо меня и поспешно запрыгнул на эскалатор, ведущий вверх к мосту. Медея в безмолвном неистовстве схватила деньги и гитару и понеслась вдогонку. Я почувствовала, что Сильвер обернулся посмотреть на них, и сама повернула голову. Медея тоже разок обернулась, а Джейсон ни разу. Она была уже наверху эскалатора. Ее лицо стало жестким треугольником из костей, изо рта вылетели шипящие звуки, или это так казалось. Потом она бросилась за Джейсоном.

Я была потрясена. Я стояла, не шевелясь, пока Сильвер не обхватил меня рукой.

Я знала, что его лицо уже изменилась, поэтому подняла на него глаза.

— Я думала, ты хочешь, чтобы все были счастливыми.

— А разве нет? — удивился он.

— Твои схемы сейчас переключились.

— Не совсем так.

— Ты хотел их напугать?

— Я хотел, чтобы они придержали язык.

— Но тебе-то какая разница?

— Изменилась температура твоей души. Она стала очень холодной.

— А поскольку я тебя купила, ты был на моей стороне. Будто робот Голдер в качестве личного телохранителя, — сказала я на удивление напыщенно.

Он посмотрел на меня своими немигающими, похожими на драгоценные камни глазами. Возникла долгая пауза.

— Джейн, — сказал он. Но больше ничего.

А я была подавлена. Встречей с близнецами, жутким опытом, который он с ними произвел. Испугалась, что я с ними, испугалась и за него, и за себя.

— Куда это мы? — прошептала я. — По-моему, мы идем вперед, — ответил он.

Он отпустил меня, даже мою руку. И мы пошли вперед. Как два поссорившихся любовника. Вечер был холодный, как лезвие ножа.

И постель в эту ночь была холодной, и мы не занимались любовью.

Утром я проснулась, как только стало светать. Сильвер сидел по-турецки на радужном ковре. Он был одет, и волосы закрывали его лицо, потому что он склонил голову. Будто красивая реклама психостетической медитации. Почувствовав, что я проснулась, он поднял глаза и улыбнулся мне, но улыбка была не такой, как раньше.

— Ты не возражаешь, если я прогуляюсь немного? Ну, конечно. Я владела им, и он должен был спрашивать у меня разрешения.

— Нет…

Я не могла даже спросить, все ли с ним в порядке. Он был машиной. Очевидно, все было в порядке. И все же что-то было не так.

— Я вернусь через час.

— Возвращайся, когда захочешь.

— А ты как?

— Куплю чего-нибудь поесть и разменяю тысячу на карточке. Нужна мелочь платить за квартиру.

— Хочешь, чтобы я пошел с тобой?

— О, нет, — произнесла я нарочито громко и самодовольно.

Он встал, спружинив ногами, будто каждая мышца была эластичной, как резина.

Он ушел, и я осталась одна — впервые с тех пор, как привела его от Египтии. У слова «одна» теперь появилось новое значение. Казалось, будто я разрезана на половинки. Одна из них сидит здесь, в квартире, а другая идет по улице, только я не знаю, где.