Танит Ли - Игроки Зимы (Сборник)

— Они поймут, что это неправда.

— Разумеется. Твоя репутация меня нисколько не интересует. Но им это мало поможет.

— Кловис, ты сказал, что дашь мне немного денег.

— Завтра вы ловите тачку и отправляетесь по шоссе до восемьдесят третьей дороги. На это денег наскребешь?

— Да.

— На восемьдесят третьей отпускайте такси и идите пешком к Обвальному склону Каньона.

— Это же всего в нескольких милях от дома матери.

— Ну и что? Сомневаюсь, что вы ее там встретите. Я это место выбрал потому, что это уже не город, но еще и не граница штата, поэтому там не будет ни наблюдений, ни шпионов. И еще потому, что Джем сможет посадить там СВВ.

— Что?

— Самолет с вертикальным взлетом. Грохочущая летающая машина, вроде Бэкстера, который так любит твою мать. Джем — инженер-испытатель и летчик Хисторика Антиква Корпорейшен. Он позаимствует эту тарахтелку, как обычно, в музейном ангаре, приземлится у Каньона и доставит вас, куда захотите. Он пообещал мне это, когда звонил ему час назад. Кстати, сообразительностью он не отличается, и если ты не скажешь сама, что твой дружок робот, то он никогда не догадается об этом. Тем не менее, куда-нибудь он вас доставит. А потом вернется и проведет вечер со мной. Честно, Джейн, я молюсь за тебя.

— Кловис, я…

— Берите любой багаж, если он полегче, скажем, рояля. В этих машинах полно места. Он передаст вам деньги. Банкнотами, если успею выцарапать их в банке. Надеюсь, ты не собираешься рыдать, кидаться на колени — кстати, а есть ли тут ковер? Да, есть, — в припадке благодарности? Вилять передо мной хвостом?

— Нет. Но я никогда не забуду, что ты сделал для меня. Никогда.

— Джем тоже получит массу удовольствия. Но я постараюсь лучше об этом не думать.

— Я бы хотела…

— Ты бы хотела, чтобы я был гетеросексуальным и мы бы могли сбежать вместе.

— Я бы хотела отблагодарить тебя должным образом, но не знаю, как.

— Я не могу быть крестным отцом твоих деток. Хотя бы потому, что их у тебя не будет.

— Ну, почему же? Тем же путем, что и Деметра. Сильвер, я думаю, будет потрясающим приемным отцом. У меня вообще никакого отца не было.

— И ты ничего не потеряла, — сказал Кловис. И в этот момент свет, тускло освещавший бедное помещение театра, внезапно погас.

Публика неодобрительно загудела.

— Джейн, — снова заговорил он, — я забыл еще об одной чертовски важной вещи. Послушай, Джейсон нашел тебя с помощью самодельного наводящего устройства. Проверь всю одежду, в которой ты встречалась с ним до сегодняшнего дня. Ищи что-нибудь маленькое.

— Что ты сказал?

— Ты меня слышала. Конечно, оно не настолько точное, чтобы указать квартиру, но подобраться они к тебе, как видишь могут, довольно близко. Это их новая игра на месяц.

— Но я…

Из-под взвивающего занавеса хлынул жуткий красновато-коричневый свет. Мы замолчали, но в голове у меня все кипело.

Наводящее устройство? Пэйшенс Мэйдел Бридж, Джейсон, бегущий мимо меня, потом Медея — нужно было все это хорошенько вспомнить, но тут передо мной открылась сцена в клубах кровавого дыма. Из дыма на помост выступила Египтия, оцепеневшая, ничего не видящая, посверкивающая своими блестками.

Секунду я не понимала, что с ней произошло. А произошло то, что она стала Антектрой. Она казалась лунатиком, спасшимся от взрыва — оглушенным, обесчеловеченным. Ее страшная красота била в глаза. Она протянула вперед руки, держа в них кусок размалеванной под кровь ткани.

— Склоните головы, — сказала она нам, — склоните головы, — и мое сердце перевернулось. Она повторила свою реплику. А потом голос ее вдруг понизился, как у певицы, едва ли не на целую октаву: — Склоните голову перед окровавленным прахом. Опустись на колени перед тираном, порабощенная земля.

Она казалась безумной, и все мы, бездыханные, повисли на ее словах, как на веревке.

— Мир не тот, Боги мертвы.

Я содрогнулась. Она будто вышла из могилы.

Конечно же, она вела себя так, будто других актеров не существовало. Их не было. Они всего лишь тени. Только Антектра жила в ее жгучей агонии, на фоне разрушенного пейзажа.

— Отринь гордость и опустись.

Как и тогда, я сидела загипнотизированная. Ниоткуда не раздалось ни звука, потом послышались шаги и клацанье оружия. По проходам неслись десять воинов, и на этот раз публика отозвалась одобрительным гулом.

— Возрыдайте, небеса! — голос Египтии перекрывал шум войны. Возрыдайте кровью и пламенем.

Войны скучились перед ней. Раздался удар грома. Сцену прорезала молния. Египтия на своем помосте, казалось, была охвачена огнем.

— Пошла, — тихо произнес Кловис.

— Что?

— Уходи, дура.

— А-а… — Вскакивая я, споткнулась и едва не выпала в проход.

Под прикрытием бешеных вспышек я бросилась к выходу и выбежала в отрезвляющий холод городской ночи.

На автобус денег у меня хватило, но пришлось очень долго ждать. Когда я спрыгнула на своей остановке, на часах в автобусе было уже час двадцать шесть минут. Я отсутствовала больше десяти часов. Кловис не задумывался о том, что меня ждет человек, ведь это всего лишь машина. Хотя, пожалуй, Кловис больше так не считал. Конечно, несмотря на мое долгое необъяснимое отсутствие, он оставался спокойным, невозмутимым и рассудительным, особенно если учесть, сколько я твердила ему об опасности, в которой мы находимся. Но у него же механический разум.

Я бежала по улицам, будто сквозь плотную темную воду, до того густая была ночь.

Когда я влетела в квартиру, он стоял посреди радужного ковра. Верхний свет был включен, и я видела его очень отчетливо. Как будто я выбралась из обвала и начала обретать равновесие. Но он стоял абсолютно спокойный, без всякого выражения на лице.

— С тобой, — спросил он, — все в порядке?

— Да.

— Нам повезло, что ты меня застала. Я с семи часов искал тебя, и сейчас собрался опять уходить.

— Уходить? Но ведь мы договорились…

— Я думал, на тебя могли напасть, — тихо произнес он. — Или убить.

Я не могу описать, как он это сказал, но его голос потряс меня, вышиб из головы все слова и мысли. А поскольку и слова, и мысли, и события этого вечера, были необычайно важны, я немедленно начала восстанавливать их, преодолевая оцепенение.

— Нет. Послушай, я расскажу тебе, что случилось, — проговорила я так спокойно, как будто отвечала на вопрос, которого, видимо, следовало ожидать от разумной невозмутимой машины.

И я, торопясь, рассказал ему все. Он внимательно слушал. Через минуту он опустился на тахту и склонил голову, а я села рядом, чтобы закончить рассказ.

— Уйти я не могла. И даже позвонить не могла — я не помнила номер телефона внизу, и потом надо было ждать Кловиса. Это кажется безумием, но разве нам не стоит рискнуть? Уехать завтра куда-нибудь? Как два разоблаченных шпиона. По-моему, стоит.