Ровенна Миллер - Испытание [litres]

– Пожалуйста, не здесь. Проявите великодушие к нашему хозяину.

К тому времени, когда прибыла наша чечевица с колбасками, мы все, даже Альба, превратились в непоседливых детишек, которых привели в церковь на воскресную службу: мы ерзали на скамье, кусали губы и грызли ногти. Я проглотила рагу, даже не распробовав вкуса. Возможно, никакого вкуса в нем и не было, так как повар забыл посолить его и приправить.

– Как вы думаете, – спросила Альба, подбирая кусочком овсяного хлеба остатки бледной чечевичной подливы, – безопасно ли нам здесь оставаться? Может, лучше уехать на ночь глядя?

– Здесь так же небезопасно, как и раньше, но на дороге – и того хуже, отвечу я вам. Не забывайте о кугуарах и ночных змеях-ядозубах – их клыки страшнее ножей а’Мавьи.

Сайан быстро расправился со своим блюдом и ждал, когда мы покончим с ужином. Поняв, что никто из нас не горит желанием доедать то, что в этой харчевне именовали «рагу», он жестом предложил нам покинуть таверну, но прежде собрал в переметную суму оставшийся хлеб.

– Он долго хранится, – сказал он, перехватив мой вопросительный взгляд.

Было слишком рано, чтобы подниматься в нашу тесную низкую комнатушку, снятую на одну ночь, так что мы отправились в конюшню.

– Не вижу смысла менять лошадей, – проговорил Сайан.

Мне тут же захотелось его перебить и напомнить, что нас интересуют не лошади, а сведения, которые ему сообщил шпик а’Мавьи, как вдруг я поняла – Сайан нарочно уводит разговор в сторону.

– Согласен, – кивнул Кристос. – Если наш галоп их не утомляет, я бы предпочел их оставить. Никогда не знаешь, что тебе подсунут – вдруг какую-нибудь старую клячу.

– А что ты хочешь: общие лошади – общие лошади и есть, – пожала плечами Альба.

– В этом мы с вами единодушны, састра-сет, – заметил Сайан, почтительно кивнув квайсианке. – И все же я надеюсь, они выдержат наш темп и нам не придется их менять.

– Менять? – ошеломленно прошептала я: ведь я только-только начала привыкать к своей серой в яблоках кобыле!

– Галатинцу, для которого все это в диковинку, сложно вообразить себе разветвленную сеть серафских конюшен, – сказал Кристос. Я промолчала, хотя и почувствовала болезненный укол раздражения: я снова, как и в среде аристократов, оказалась единственной, которая ничего не знает и ни о чем не ведает. – Лошади – общественные животные, каждый путник, у которого есть деньги, может позаимствовать любую из них. Здесь, чтобы путешествовать, нет нужды содержать собственную конюшню и владеть пастбищами. Мне бы стоило набросать проект подобной организации дела и для Галатии и отправить его… – Он запнулся, вспомнив, что Галатии сейчас не до общественных конюшен.

– Одним словом, на любом постоялом дворе можно обменять лошадей. Если вам не нравится ваша кобыла, можем сторговать другую, – закончил за него Сайан.

– Она мне нравится: не сбросила меня – и ладно, – ответила я и быстро сменила тему: – А теперь – что вам сказал шпион?

Сайан огляделся: возле конюшни никто не околачивался, лишь на крыльце крытого дранкой домика – полагаю, в нем они и квартировались – сидела парочка грумов, из одной тарелки поглощая печеные овощи.

– Думаю, теперь мы можем говорить открыто. Его, вместе с другими бандитами, наняли, чтобы убить вас. Подробности ему не известны. Мотивами заказчика он не интересовался. По правде говоря, условия обговаривал не он, а его главарь, поэтому он даже не знает, на кого работает. Ему известно только одно: вас надо уничтожить.

– Он здесь один? – уточнил Кристос.

– Да, Изилди покинул только он. Как мы и думали, убийцы не верят, что вы можете исчезнуть из города, кроме как сев на корабль и отплыв в Галатию, поэтому они продолжают наблюдать за гаванью и ее окрестностями. Но этот шпик нам больше не страшен. – Улыбка мелькнула на лице Сайана. Я не стала спрашивать, что он сделал с наемником – и так все было ясно. – Так что спокойно и без помех отправляемся в Порт-Триумф.

– Жду не дождусь, – призналась я. – Не обижайтесь, Сайан, но чем скорее я покину Сераф, тем лучше.

Альба склонила голову, словно обдумывая мои слова, но ничего не сказала. Кристос передернул плечами.

– Если тебе кажется, что в Галатии безопаснее, ты ошибаешься.

– Я еду в Галатию не ради безопасности.

Сайан вмешался в наш разговор, грозящий вылиться в очередную перепалку.

– И еще одно. Возможно, вам не лишним будет узнать, что у а’Мавьи, а прежде и у заказчика вашего убийства, в дипломатическом корпусе был осведомитель, который докладывал о каждом вашем шаге.

От этих слов я почувствовала горечь, словно пригубила кислое вино, оставившее на моих губах отвратительное, непреходящее послевкусие.

– Удивляться тут нечему. Наверное, кто-то из слуг?

Как ни старалась, я не могла припомнить имена людей, облаченных в белоснежно-белую ливрею и прислуживавших в нашем крыле резиденции.

– Это ваш так называемый друг Джей.

– Что?

Я не верила своим ушам: слуга еще куда ни шло, но Джей? Да, он добивался моего благорасположения, преследуя собственные корыстные цели, но я не допускала и мысли, что он может оказаться предателем. Его улыбочка, его непринужденность были всего лишь видимостью, но на доносчика он не походил ни капли.

– Но ведь Джей собирался сделать предложение Аннетт…

– Возможно, именно поэтому он и заключил сделку с Мерхевеном, – задумчиво произнесла Альба. – Семейство Джея – захудалая ветвь родовитого дворянского рода в Экваториальных Штатах. Конечно, он – голубая кровь, но кроме титула, ему похвалиться нечем. На брачный контракт особо рассчитывать не приходилось, и он свалял глупость, втеревшись к вам в доверие, чтобы хоть как-то приблизиться к Аннетт. Когда его планы рухнули, он нашел другой способ, чтобы поправить свои дела.

Я вспомнила рассказы Джея о себе – сын второго мужа, все детство проведший на вилле, а не в главном доме. Надо же, именно он, а не Дира, эта неприступная аристократка, от которой я ожидала всего, что угодно, вступил в заговор с Мерхевеном. Как же я ошибалась в них обоих! Я сама, по собственной глупости, позволила Джею сопровождать меня в библиотеку, и вполне вероятно, именно он и стал сеять ложь, что я изучаю черную магию.

– Хорошо, что мы выяснили его имя. Будь это какой-то безымянный слуга, мы бы до сих пор блуждали в потемках, не зная, кто нас преследует.

Как же мне хотелось во всеуслышание заявить, что, дойди до дела, я бы узнала каждого незаметного труженика, прислуживавшего мне в дипломатической резиденции, но врать я не могла… Кристос не спускал с меня глаз: возможно, он надеялся, что так я и заявлю и тем самым признаю, как далеко оторвалась от своих корней, воспринимая, словно зарвавшаяся богачка, обслугу как должное. Коря себя за небрежение, в то же время и оправдывая – я была слишком занята и ошеломлена, чтобы присматриваться к слугам, делавшим свою неприметную и тихую работу.