Саша Зайцева - Госпожа Марика в бегах [СИ]

По дороге обратно Ройс пребывал в задумчивости. Информации он влил в себя такое количество, что того и гляди выплеснется из головы на крутом повороте кареты. Нужно переварить, переработать и пустить в действие. Время шло к вечеру, засиделся капитан у словоохотливого мастера Талли. Чего уж скрывать, уходить не хотелось, и не только потому, что в голове начал выкристаллизовываться каркас расследования. Вопросы начинали распирать изнутри. Старый волшебник принимал его невероятно тепло и по-домашнему, вспомнились собственные родители и толпа родственников, оставленных много лет назад. Дабы не утомлять своего консультанта и не злоупотреблять гостеприимством, он с сожалением отказался от приглашения отужинать, решив перекусить в городе.

Как известно, если женщина улыбается сама себе, она явно что-то задумала. В медной кастрюльке побулькивает похлебка, я сижу рядом, тепло очага и аромат сытного блюда обволакивают. Аккуратно разделив мокрые листы газеты, развесила их на стульях у камина, а как только просохнут, тщательнейшим образом проштудирую весь раздел объявлений о найме. А пока есть немного света — можно попробовать исправить ситуацию с единственным платьем.

Обидный эпизод еще не истерся из памяти и заставил критически на себя взглянуть. На что мне можно рассчитывать в этом городе? Я говорю и выгляжу, как деревенщина, хотя Чимен вообще-то небольшой, но город со своим мэром, Храмом и ратушей. Можно добиться внешнего лоска, но потребует денег и времени, а ни того, ни другого у меня нет. Максимум на что меня хватит — аккуратность и простота в одежде. И то хлеб — если в дом придет устраиваться неряшливая горничная, место уйдет другой претендентке. А если не горничной? Язык мой — враг мой. Айн Бошан человек вежливый и если бы не шуточки местных кумушек на тему моего говорка, никогда бы не заметила, что речи моей свойственны «милые фольклорные вкрапления» и «некое местечковое обаяние». Так выразились его преподобие, когда вопрос был задан в лоб. Не обладая абсолютным музыкальным слухом, на одном упрямстве, стала прислушиваться к речи городских, передразнивая, подражая. Как-то хозяин заметил мои упражнения, и предложил беседовать пару раз в неделю: он оттачивал свои проповеди или рассказывал что-то занимательное из новостей, а я слушала правильную речь и впитывала новую информацию. Для меня любая информация — новая. Не сказать, что ситуация изменилась кардинально, но торговкой рыбы посреди ложи в опере я себя чувствовать перестала. Иногда при быстром эмоциональном диалоге сама слышу свои перлы, но поделать ничего не могу. Буду больше молчать.

Итак, образ сдержанной, опрятной, образованной женщины… Компаньонка? Приказчица? Экономка? Ну-ка, что у нас там с нарядом?

Платье, как и пальто, немало пострадало в борьбе со стихией и дорогами Чимена: подолу юбки досталось больше всех, истерзанный, в одном месте он свисал лохмотьями, один рукав чуть оторвался от лифа, практически истлели завязки на корсаже, держался тот на честном слове и толике везения. Ткань слишком темная, чтобы шить при таком освещении, но раскроить и сметать можно.

Все-таки для меня шитье сродни медитации, я чуть не упустила свой ужин, вертя на столе так и эдак материю. Подвиги с иголкой в руках отложу до завтра. Все равно после еды потянет в сон. И надо сказать, засыпала я с ощущением, что день скорее удался.

К утру комната безбожно выстывает. А вкупе с зарядившими дождями уже на рассвете сырость проникает под мое «одеяло». Может быть, и хочется понежиться, но холод не дает уснуть обратно.

Пришлось вставать, стуча зубами. Проверила некогда свежую прессу, провисевшую всю ночь на стуле — из-за растворившейся в воздухе влаги страницы даже не шелестят под пальцами. Образ «кофе и газета» акустически разрушен. И все равно, за дело!

Уже через пару минут меня постигает разочарование: то, что вчера я приняла за раздел о найме — безумный хаос рекламы гастролей неизвестных мне актеров, фокусников и певцов, объявлений о продаже роялей, брачных предложений и лишь часть — это поиск сотрудников. Тем не менее, удается откопать и кое-что интересненькое для себя. Например, «особа и корреспондентка для составления писем и ведения корреспонденции в целом» и «скоро интеллигентная барышня в контору для канцелярской работы».

Надо сделать перерыв и все обдумать. Чтобы занять руки и освободить голову, снова села за шитье. Пальцы машинально перебирали обрезки тесьмы, перестукивающиеся деревянные пуговицы и лоскуты ткани, когда я вспомнила про маленький сверток-комплимент. Разноцветные бусины! Решила, что обтяну их тканью и сделаю брошь, а из остатков пальто попробую скроить смену моему чересчур сельскому головному убору. Но это вторично, а сейчас займемся нарядом как ее… «порядочной, молчаливой, интеллигентной».

Спустя несколько часов, когда я уже начала подумывать об обеде, раздался лёгкий дробный перестук, и в дверной проём проснулась голова Амандин.

— Марика, ку-ку! Ведро не дашь?.. О! Ты решила шить на дому? Тогда мы точно скоро станем подружками-потаскушками, — засмеялась девица. — Бросай это дело, ни дохода, ни уважения, чтоб ни говорили соседские клушки. Любую швею подозревают в том, что она приторговывает своими прелестями. Лучше давай сразу тебе кавалера приведу, у меня есть один затейник…

— Спасибо, не надо! — поспешно остановила дальнейший рассказ о сексуальных предпочтениях очередного знакомого работницы весёлого квартала. — И я шью для себя. Видишь?

— Ха, какие мы щепетильные. Ладно, не моё дело! — но девушка недолго строила из себя оскорблённую в лучших намерениях, женское любопытство взяло верх. — Ну и что же это у тебя? Будет платье или юбка с блузой?

— Платье, на блузу нет подходящего материала. Я и так верчусь, как могу. Смотри, — я продемонстрировала сменные воротнички и манжеты, которые выкроила из куска простыни и обрезков тесьмы.

— Ну… — Амандин скривила свой красивый рот.

— А ты представь, что мне не мужика завлечь, а работу получить, — вступилась я за свое творение, — в хорошем доме или, например, при лавке.

— Тем более надо декольте поглубже. Ни один приказчик женский персонал супружнице набирать не позволит. Это ж одни упырихи будут за прилавком! Ты себе представь!

— Куда глубже? С вырезом как у тебя еще до лета околею и согнусь от пневмонии.

— Ну, платочком там или шалью прикроешься. А как все живут? В нужный момент ать, — она изобразила что-то вроде цыганочки, поиграв плечами, — и красиво!

— Ать! Посмотрим, — доля разума в критике Амандин была. — А какой длины нижнюю юбку у вас носят? Ты же видела, как я пришла, у нас в глуши щиколотки должны путаться в двух нижних, а тут смотрела на рынке, смотрела, не пойму…