Александр Рудазов - Паргоронские байки. Том 1 [СИ]

Но не гигантский же складчатый вулкан с пастью вместо кратера!

Однако выбора у нее не было. Великий Хан не спрашивал мнения своей служанки, когда отправлял в Паргорон.

- Так и представляю, как ее отправляли, - скривился Дегатти. – Позвал бедную девочку и говорит: Анжанна, на тебя одна надежда! Спасай Каф, потому что мы тут все обосрались.

- Возможно, именно как-то так и было, - кивнул Янгфанхофен. – Джинны очень могущественны, но с чувством собственного достоинства у них так себе. С удивительной готовностью унижаются перед более сильным.

- Хорошо, что демоны совсем не такие, - насмешливо сказал Бельзедор. – Подлей-ка мне еще сидра, кстати.

Гламмгольдриг рассматривал Анжанну долго, внимательно. Время от времени поворачивал ее из стороны в сторону волевым усилием. Один раз даже перевернул вверх ногами. Гурия терпеливо ждала, стараясь не показывать страха.

- ТЕБЕ НЕ НАДО БОЯТЬСЯ, - сказал наконец Гламмгольдриг. – Я МУЖ ТВОЙ ТЕПЕРЬ.

- Я и не боюсь, - солгала Анжанна.

- БОИШЬСЯ. Я ЧУВСТВУЮ. НЕ НАДО. ВОЗМОЖНО, ТЫ – ТО САМОЕ, ЧТО МНЕ НУЖНО.

- Что же именно тебе нужно, о супруг мой?

- Я ГЛАММГОЛЬДРИГ, ОТЕЦ ВСЕГО ПАРГОРОНА. НО ВОТ УЖЕ МНОГО ЛЕТ Я ЧУВСТВУЮ КАКУЮ-ТО ПУСТОТУ ВНУТРИ. ВОЗМОЖНО, ТЫ ПОМОЖЕШЬ ЕЕ ЗАПОЛНИТЬ.

- Что... что я должна сделать, мой господин?

- ПОДАЙ МНЕ ВОН ТУ КУРОЧКУ. И СЕБЕ ТОЖЕ ВОЗЬМИ. И ТОРТ. И БЛЮДО С ПЕРСИКАМИ. И ЕЩЕ ЧТО-НИБУДЬ... ТЫ ВЕДЬ УМЕЕШЬ ТВОРИТЬ ЯСТВА?

Анжанна умела. Все гурии это умеют. Они ведь родственницы джиннов... по сути, они и есть джинньи-небожительницы. Любая гурия способна менять облик и творить вещи из воздуха – но лучше всего у них получаются предметы быта. Одежда, украшения... и яства.

Анжанна была, возможно, лучшей в творении яств. Даже среди гурий. Возможно, именно поэтому выбор Великого Хана пал именно на нее.

Ведь Гламмгольдриг когда-то был просто... желудком. Органом древнего Темного бога, что когда-то сотворил и заселил Паргорон. Большинство демолордов и почти вся высшая демонская аристократия произошли из его тела.

Три главных органа когда-то совместно правили Паргороном. Мозг, Сердце и Желудок. Но Мозг, великий Саа’Трирр, давным-давно погиб, так что теперь их только двое, и они давно уже правят не совместно, а в совокупности с еще двумя десятками демолордов.

Впрочем, это не Сердце с Желудком ослабели – это Паргорон в целом стал сильнее.

И теперь Анжанна, новая наложница Гламмгольдрига, творила кушанья для своего господина. А Темный Господин довольно урчал, и во все стороны изливались его миазмы – липкие, удушающие. У Анжанны все холодело от них внутри, и она не переставала проклинать Великого Хана Эзвертиоза.

С ужасом несчастная гурия ожидала, когда новый владыка захочет перейти к тому, для чего в первую очередь предназначены наложницы. Она плохо представляла, как он вообще сумеет войти в ее перламутровый замок – при его-то ужасном облике, при его-то гигантских размерах! Будучи по сути джинньей, Анжанна могла меняться в размере... но все же не до такой степени!

Но Гламмгольдриг – демолорд. Как уж нибудь он это точно сумеет.

И вполне возможно, что Анжанну это убьет.

На эту мысль ее наводило в том числе отсутствие других жен или наложниц. Гламмгольдриг не ограничил ее в передвижениях, она в первый же день осмотрела весь его сотворенный из пустоты дворец, но не встретила в нем почти никого. Изредка попадались слуги демонов – Безликие, да проплывали иногда мимо кэ-миало, эти огромные живые мозги.

Больше никого. Либо у Гламмгольдрига никогда и не было других наложниц, за все эти тысячи лет Анжанна первая, либо... либо их нет сейчас. И вряд ли Темный Господин из тех, кто вручает надоевшей жене кошель с золотом и выдает замуж за кого-то из вассалов.

Скорее всего, он их попросту жрет. Не хочется об этом думать... но он все-таки гигантский желудок, обретший разум и бесконечное могущество! Что-что, а жрать он умеет лучше всех в мире!

Сама по себе жизнь в его дворце была не такая уж и кошмарная. Обычная, в общем-то. Пока Анжанна оставалась предоставлена самой себе, ее все устраивало.

Даже отсутствие той сказочной роскоши, что окружала ее с рождения, окутывала волшебным облаком, оказалось не таким уж страшным. Поначалу странно было смотреть на все это пустое пространство – а потом ничего, привыкла.

К тому же самой себе Анжанна быстро свила уютное гнездышко. Мебель, занавеси, подушки и прочие элементы интерьера она творила не с той легкостью, что джинны-мариды, но одну-то уж комнату без труда оформила под свой вкус. Безликим сразу запретила туда соваться, не желая слышать у себя даже запаха демонов.

И позволь ей Гламмгольдриг пребывать в этой комнате постоянно – жила бы себе Анжанна и не тужила.

Увы, он не позволял. Минимум дважды в день Темного Господина посещало желание увидеться с супругой-невольницей. Он призывал ее к себе и заставлял себя ублажать... о боги всех миров и пространств, как же мерзко он это делал!

Огромный. Жирный. Колышущийся. Он взирал на Анжанну с высоты своего роста и грохотал:

- ПОЛЗИ СЮДА ПО МОИМ СКЛАДКАМ, Я ТЕБЯ ПОЦЕЛУЮ! И НАЙДИ ТАМ ПО ДОРОГЕ НАМ ЧТО-НИБУДЬ ПЕРЕКУСИТЬ!

Будь Анжанна смертной, ее бы подташнивало.

Она не умела летать. Многие гурии парят в воздухе легче стрекоз, но вот ей это искусство никогда не давалось. Так что она просто карабкалась на своего мужа, как на гору... на мясную склизкую гору.

Воистину он был ужасен во всех отношениях. В этой лавине гадкой плоти каким-то образом развилась собственная жизнь. Среди холмов и ухабов обитали разные демоны-паразиты, чудовищные вши и личинки – и некоторые были ненамного меньше Анжанны. Поднимаясь, она то и дело натыкалась на них, взвизгивала от страха, отдергивалась.

К счастью, Гламмгольдриг пристально следил за ее движением и ловил всех тварей, которых тревожила гурия. Они выбирались из укрытий и щелей, щелкали челюстями... и улетали вверх, в необозримую высь. Гламмгольдриг хватал их одной только мыслью и пожирал.

- ЭТО МОЙ ПЕРЕНОСНОЙ ЗАПАС ПИЩИ! – довольно прогремел он. – ВОЗОБНОВЛЯЕМЫЙ, ХО-ХО-ХО! ПОЙМАЙ-КА МНЕ ВОН ТУ ЖИРНУЮ!

Впервые в жизни Анжанна возненавидела свою суть. Предназначение, для которого была сотворена. Теперь она относилась к нему, как к постылой работе. Отвратительной и гнусной.

Она должна была приносить счастье! Радовать достойнейших из достойных! А ее отдали в услужение этой мерзкой куче навоза!

Но хотя бы Гламмгольдриг все еще не требовал от нее ласк и утех. Возможно, он просто не был к этому приспособлен и не видел в них ничего интересного.

Вместо этого он просто заставлял себя кормить. Добравшись до самого верха, до громадной пасти, Анжанна крепко цеплялась за глазные стебли и принималась творить чудесные яства – настоящие горы яств! Что-что, а это она умела бесподобно... возможно, именно потому Великий Хан и избрал именно ее...