Александр Рудазов - Паргоронские байки. Том 1 [СИ]

В такие ночи Седой бродил по лесу, искал заплутавшего путника. Растерзать оленя и кабана тоже сладко, но даже рядом не стоит с охотой на человека.

В прошлую луну Седой разорвал охотника. Браконьера, который ставил силки в королевском лесу. В позапрошлую ему попался бродяга, который вздумал здесь переночевать. А в позапозапрошлую попалась заблудившаяся девочка.

Его ни в чем не подозревали. Крестьяне просто думали, что здесь водятся волки. И в соседних лесах они и вправду водятся, но только не в этом. Когда-то были, но Седой их всех распугал.

Впереди послышался шорох... нет, даже треск. Кто-то ломился сквозь кусты.

Вот! Седой знал, чувствовал, что и нынешнее полнолуние его не подведет!

Крупная на этот раз добыча. Рослая. Может, тролль?.. С троллями опасно связываться даже ликантропу.

Нет, все-таки не настолько крупная. Просто очень высокий человек. И очень толстый. И пахнет от него... ого, как пахнет хлебом! Настолько мощно, что полностью перебивает человеческий запах!

Пекарь, точно. От мельников пахнет не так, мельника Седой один раз задрал. А вот с пекарями он в волчьей личине еще не встречался, их запаха не знал.

Интересно, что этот пекарь забыл в лесу? Жирный ведь еще какой, упитанный... вкусный, наверное.

Из пасти снова закапала слюна. Прижавшись брюхом к земле, Седой затрусил к ворочающейся в темноте фигуре.

Хотя не такой уж и темноте. Луна сегодня яркая, небо чистое. Даже слабые человечьи глаза справились бы.

Седой крался, пока не подобрался на две дюжины шагов. Хлебом пахло все сильнее. Странно, что запаха человека нет вообще... как будто этот тип со всех сторон обложился булками.

Еще шажок. Еще. Не слышит. Не чувствует. Седой облизнулся в последний раз... и прыгнул!

Пасть сомкнулась на жирном боку. Сразу вырвала добрый кусок мяса... нет, погодите. Это не мясо. Это... это хлеб. Высохший и твердый. Что-то вроде огромной баранки... что за кирня?..

- Я-а-а Кала-а-ач!.. – раздался хрустящий рев. – Ты-ы-ы не пла-а-ачь!..

Седого схватила за загривок могучая лапища. Вскинула к глазам... нет, не глазам! Паре изюмин, прилипших к хлебной корке!

Ликантроп страшно забился. Попытался вывернуться, сменить форму на промежуточную. Но хлебный голем схватил его и второй рукой – а сила в тех руках оказалась безмерная!

- Калач видит! – прохрустело чудовище. – Калач знает! Калач... я Калач!.. ты... матушки!.. кто?.. Ты... корова... лошадь... сметана!..

Седой не слушал, он пытался вырваться. Калач пристально его рассматривал.

Зверь. Живое существо. Не человек. Напал. Откусил кусок. Он откусил кусок. За что? Калач его не трогал. За что откусил?

- Знаю другое! – вскинул Седого кверху голем. – Стой здесь, не плачь! Коврижка!.. Хлеб!.. Не ешь Калача!

И это было последним, что услышал ликантроп. Два куска засохшего теста рванули в разные стороны – и разорвали Седому хребет.

- Откусил, - посмотрел на свой бок Калач. – Откусил меня. Ты!.. Откушу тебя. Суп!.. Налей супа, мать!.. Я Калач!

Через полтора часа к трупу огромного волка подошли два голема. Один нес на согнутой руке волшебника. Клабб посмотрел на лужу крови, вгляделся в ауру и брезгливо поморщился. Оборотень. Туда и дорога твари.

Но как странно выглядит тело. Что Калач с ним делал? Рвал на кусочки? Пытался жевать? У этого неудачного эксперимента нет даже зубов, зачем он это делал? Големы вообще не едят – что глиняные, что хлебные.

По крайней мере, следы теперь видны еще лучше, чем раньше. Огромные ножищи здорово перепачкались в крови.

- За ним! – скомандовал волшебник, хлопая Номера Два по макушке.

Льфаб Пройдоха вышел из пещеры, широко зевая и потягиваясь. Он бы охотно продрых еще часок-другой, но солнце светит прямо в глаза, утро давно наступило, и его ребятам пора отправляться на дело.

- Встаем, «Медведи»! – гаркнул вожак. – Заспарлись, работа не ждет!

В пещере заворочалось, точно перекатывали огромные камни. Урча и посапывая, к Льфабу вышли Орхот, Мардид, Зубарка Толстый и Зубарка Мелкий, четыре могучих равнинных тролля. Не таких могучих, как сам Льфаб – но на то он и вожак, на то и лидер «Медведей», самой страшной банды головорезов к западу от Империи Зла. Все Маленькие Королевства трепещут перед их палицами.

Иногда «Медведи» просто грабили. Делали набеги на людские села, собирали дань за то, что никого не трогают. Платили обычно охотно. Попробуй не заплати, когда один тролль грозит утыканной гвоздями дубиной, а другой держит за шкирку твою жену или дочь.

Но чаще «Медведи» промышляли работой внаем, иногда почти даже законной. Войска Маленьких Королей – это обычно смех один, а не войска. А дружины их графов и баронов – совсем жалкое зрелище.

И потому некоторые предпочитали расправляться со своими врагами с помощью «Медведей». Оживало дальнозеркало, которое всегда носил с собой Льфаб, и какой-нибудь очередной грызун-вельможа говорил, с кем надо разделаться. Работенка знакомая, привычная.

К тому же к северу еще и пустыни Нбойлеха. Тамошние бедуины тоже частенько делают набеги на мягкотелых южан. Кто поможет? Опять же «Медведи» - придут, разгонят хлипких человечков, разобьют несколько голов, и получат за то свой законный мешочек монет.

А потом еще один такой же. Потому что гони его сюда, а то бедуинов обратно позовем.

- Кто сегодня, вожак? – гнусаво спросил Зубарка Мелкий, о котором ходили слухи, что его бабка была орчанкой. – Далеко топать?

- А сколько скажу, столько и потопаешь, - огрызнулся Льфаб. – Встаем, встаем!.. Остарные?! Дорго ждать вас там?!

Из пещеры неохотно выбрались Агро и Дурмегар, последние. Все семь «Медведей» были в сборе.

- Значит, так, слуршай меня! – рявкнул Льфаб, почесывая обширную плешь. – Сергодня мы идем к графу Токта... Тохта... какому-то там!.. Припугнем его – чтоб, значит, запомнил! Убивать не бурдем!.. повторяю: не бурдем!.. Агро, это я на тебя сейчас смотрю!

- А што я-тта?.. – пробубнил Агро, самый тупой и злющий тролль в банде. – Я-тта и ничихо вовся...

- Заткнись! Так вот, я... а это кто еще?..

К укромной пещере, которую «Медведи» сами для себя вырыли на подножье заброшенного террикона, вышел какой-то урод. Ростом почти с тролля, брюхо больше, чем у Зубарки Толстого, а морда такая, какую дети на каляках рисуют. С огромной пастью и крошечными черными глазками.

И еще он был весь покрыт кровью. Запекшейся на коричневой хрустящей шкуре.

- Ты хто?! – рявкнул Агро, поднимая дубину. – Што нада?!

- Я-а-а Кала-а-ач!.. – прохрустел урод. – Ты-ы-ы не пла-а-ачь!..

Тролли переглянулись. Мардид пожал плечами – даже он, целых четыре года проучившийся в храмовой школе, не знал, что это за индивид такой.

- Вали, покуда цел! – приказал Льфаб. – А ну, кому сказано!..

- Припугнем, чтоб запомнил? – прохрустел урод. – Убивать будем?.. Будем! Повторяю! Смотрю на тебя – и будем убивать! Кому сказано?! Я Калач!