Матьё Габори - Сумеречные королевства

Магическая петля у двери исчезла. Я нырнул в проход. Мое тело уже почти вывались из исчезающего зала, и тут в последний момент чьи-то пальцы яростно впились в мою лодыжку. Я упал. Паника вернулась. Я принялся отчаянно лягаться, надеясь высвободить ногу, но маг не уступал.

Пустота уже поглотила две трети комнаты. Я закрыл глаза и приказал второму демону убить себя.

Создание взорвалось. Приглушенный звук и душераздирающий крик слились в моей голове. Иглы полетели в разные стороны, пронзая дерево, тела и даже пустоту, в которой они растворялись с тихим шипением. Две из них попали прямо в мой ботинок. Десяток других прикончил мага, пытавшегося меня задерживать. Я выдернул ногу из слабеющих рук. В эту секунду проход за моей спиной закрылся. Легкое дуновение ветерка унесло последние хрипы оставшихся в зале.

Наступила тишина. Нестерпимая боль обжигала ногу. С грехом пополам я поднялся, дохромал до лестницы и вышел на улицу. Ослепленный солнцем, я пошатнулся и сжал зубы. Кровь пропитала кожу ботинка. Я знал, что рана была серьезнее, чем казалась — яд, таящийся в иглах Сапфирового, уже распространился по всему телу и требовал немедленного вмешательства лекаря.

В глазах потемнело. Неожиданно чьи-то сильные руки обхватили меня за талию и куда-то поволокли. Затхлый запах канала, грязной воды и покрытого плесенью дерева. Почва ускользала из-под ног. Неизвестный впихнул меня в гондолу и усадил на скамью.

— Пансион Даконти, — пробормотал я.

— Ну конечно, — ответил чей-то хриплый голос.

Сквозь багровый туман, застилающий глаза, я различит силуэт своего спасителя.

Алый.

Узкое как кинжал лицо, почти скрытое просторным капюшоном из черной шерсти, заканчивалось массивной челюстью, которая доставала до живота существа. Я не мог оторвать глаз от заостренного носа, огромных глаз, обведенных сеткой вен, бугрящихся на коже.

И тут я потерял сознание. Демон привел меня в чувство, отвесив звонкую пощечину. Я ощутил, как костистая челюсть упирается мне прямо в грудь. Вздрогнув от отвращения, я попытался слабой рукой убрать эту чудовищную морду из моего поля зрения.

Очередная пощечина. Более болезненная.

— Ты слышишь меня, фэйри?

На сей раз пощечина сбросила меня со скамейки, и я грохнулся на дно гондолы.

— Хватит… я тебя слышу, — прошептал я.

— Продолжай свое расследование, Маспалио. Найди этого Опалового, но постарайся не привлекать к себе лишнего внимания. Если тебе это удастся, то Бездна в долгу не останется.

— Конечно.

— Я отвезу тебя домой. Отдам твоим старикам.

— Подожди! А милиция? Меня обвиняют в убийстве, Бездна не может вмешаться?

Ответ не заставил себя ждать: еще одна пощечина, правда, не столь сильная, как ее предшественницы, но все равно болезненная.

— Выкручивайся сам, Маспалио. Найдешь Опалового, иди к перевозчикам Третьего круга, спроси Солвио.

Я больше не шевелился. Сквозь наваливающееся беспамятство я слышал торопливые шаги, такие родные голоса. В конце концов я окончательно провалился в темноту.

Я полулежал в собственной постели, спину поддерживали груды подушек. Под бдительным взором Одено я прикончил прямо из горлышка бутыль морабийского, удовлетворенно вздохнул, протянул бутылку калеке и потребовал:

— Еще.

— Достаточно, это уже третья!

— Еще!

Одено заворчал, но затем все же послал своего демона на кухню. Наконец я смог забыть о яде, растекшемся по венам. Вторую половину дня я помнил весьма смутно: спутанный лихорадочный бред, чуткие руки, обтирающие мое горящее тело. Старые товарищи не сдались и сумели победить болезнь. Меня искупали в теплой ванне, Пертюис продезинфицировал рану и наложил на нее повязку с одной из своих целебных мазей. Скоро рана зарубцуется и от нее не останется даже следа.

В настоящее время я просто обязан воспользоваться приближающейся ночью, отправиться в «Бутон», и если мне улыбнется удача, обнаружить след Опалового. Я вырвался из теплого уюта кровати и оделся, смакуя последнюю чашку морабийского. От друзей я узнал, что несколько часов назад к дверям нашего пансиона заявился отряд городской милиции. Но у солдат не было надлежащего эдикта, подписанного сенешалем, и мои пансионеры не позволили незваным гостям обыскать наше жилище. Но эта свора вернется. Капкан вот-вот захлопнется. Возможно, я должен последовать совету Арьи и пожить у нее хотя бы до тех пор, пока не разыщу Опалового.

Я накинул куртку, распрощался с пансионерами, слонявшимися по коридорам, и покинул нашу берлогу, чтобы навестить «Бутон».

Заведение возвышалось на границе квартала Туманов. Чуть дальше виднелась пристань, оккупированная перевозчиками. Разношерстная толпа стекалась к курильне: представители высшего света Абима, послы, бродяги. Чтобы войти в «Бутон», мне надо было миновать небольшую башню и пройти по изящному мостику, ведущему к сердцу здания.

Я выложил двадцать денье, которые у меня потребовали на входе, и оказался на просторной подвесной площадке. Зрелище отсюда открывалось потрясающее. Люди толкались, мчались куда-то вперед, а так же грезили, стоя на дюжине хрупких мостиков, протянувшихся над бездной к огромной опоре, удерживающей висячую площадь. Из соседней башни доносилась развеселая какофония: там музыканты ублажали слух почетных гостей. Следует заметить, что завсегдатаи курильни еще не появились в заведении. Они придут позже, когда рассеются случайные посетители.

Я всматривался в лица, следил за их изменяющимися выражениями. Пытался проникнуть взглядом под маски, представить себе лунные тени и существо, старательно избегающее таких теней. Я разгуливал по заведению, обменивался репликами с разными людьми, преумножая свои знания. Но Опаловый оставался невидимым. По мере того как близился вечер, площадь пустела — публика заполняла башни. Кто-то искал кресла и кушетки, чтобы предаться грезам. Некоторые посетители растекались по диванам, другие выкрикивали обрывки фраз или отбивались от одним им видимых чудовищ. Постепенно это место все больше и больше напоминало сумасшедший дом, по которому сновали огры в ливреях — бдительные стражники утихомиривали слишком уж разгулявшихся гостей.

Я старался не приближаться к башням, окутанным едким галлюциногенным дымком. Лишь неимущие посетители отваживались вдыхать эту смесь самых разных наркотических испарений, которая могла оказаться смертельной.

Ближе к полуночи в курильне стало невозможно дышать: из узких окон вырывались густые облака дыма, который оседал ближе к полу дурманящим сознание туманом. Тут же на полу валялись бредящие люди. Двор «Бутона» превратился в прибежище кошмаров, в выгребную яму для наркотиков всех видов — здесь проведут свою последнюю ночь только самые отчаянные.