Татьяна Коростышевская - Кисейная барышня

— Уединилась. А вы, стало быть, все время, пока пароходик у берега маневрировал, за моим плечом простояли?

Он кивнул с простодушной гордостью. Я мысленно застонала. Болван! Святые угодники, какой болван! Представляю, какое впечатление наша парочка на князя произвела! Да он, наверное, палубы покинуть от удивления не решался, так и прирос к доскам подошвами сапог.

— Высокий чин на Руян прибыл, — продолжал Болван Иванович. — Вы когда в реверанс опустились, я тоже, знаете ли, не оплошал, вытянулся во фрунт, со всем почтением.

«Лучше бы я над тобою сейчас курган из камешков возвела, а не над кошкой невинной», — подумала я зло, лицом раздражения никак не выказывая, лишь улыбнулась покровительственно.

— Экий вы хитроумный, Иван Иванович. — Я кивнула на кофр. — Теперь мы можем отправляться к месту нашего поселения.

— Слушаюсь! — по-военному щелкнул он каблуками и схватился за ручки. — Я потом и сам сюда вернуться смогу.

— С какой целью?

Мы уже взбирались по тропинке, поэтому спрашивала я через плечо.

— Да любопытно мне выяснить, откуда камышовая кошка появилась. Она же чуяла, что сдохнет скоро, но к людям пошла.

Я остановилась настолько резко, что столкнулась со спутником.

— Она хотела наше внимание привлечь?

— Похоже.

— Бросьте, — велела я Зорину, — оставьте этот злосчастный кофр, мы потом за ним вернемся или не вернемся… Не важно. Лежбище должно быть где-то неподалеку. Вы же охотник, майор? Ну конечно, как любой берендийский мужчина. Следы читать умеете?

Я быстро сбежала по тропинке к кургану. Раз уж моя первая встреча с князем обернулась таким досадным фиаско, от осознания сего прискорбного факта следовало отвлечься.

— А вы, стало быть, как любая берендийская женщина, — топал следом за мною послушный вояка, — котиков обожаете?

— Избитый штамп! — фыркнула я, рассматривая камешки у кустов. — Если уж выбирать между кошкой и собакой, предпочту вторую. Это же кровь? Вот здесь, где корни наружу торчат?

Он присел на корточки и потрогал пятно пальцем, поднес руку к лицу, рассмотрел, понюхал:

— Кровь. Кошка не сверху пришла, а наоборот. — Зорин отодвинул колючую ветку. — Кажется, за кустами начинается еще один уступ. Без веревки не спуститься.

— Руку дайте! — Я подоткнула юбку и, схватив спутника за запястье, заставила его сомкнуть пальцы на моем. — Это называется «замок», и не вздумайте его размыкать да держитесь свободной рукой за что-нибудь надежное, не за ветку! Вот хороший крепкий корень!

И когда Иван Иванович исполнил указание, я ступила с берега в пустоту.

— Опускайте!

Я осторожно болтала ногами в воздухе, рассматривая открывающуюся картину.

— У вас немалый опыт в скалолазании? — уважительно прозвучало сверху.

— Загорская губерния гориста, — ответила я вежливо. — Вершка на четыре вниз можете опустить?

Он покряхтел, затем пробормотал:

— А я говорил, без веревки…

— Поднимайте! — перебила я и, когда он вздернул меня к себе и поставил осторожно на твердую землю, радостно сообщила: — Уступ довольно широкий, на нем…

Я замолчала, сквозь рокот волн до нашего слуха отчетливо донеслось мяуканье.

— Значит вот что она хотела нам сказать, — протянул Зорин. — Забота о потомстве ее к людям толкала. Что ж, Серафима Карповна, тайна раскрыта, и мы с вами теперь можем следовать в отель.

— А котята?

Он пожал плечищами:

— Работники с необходимым снаряжением…

— Вы хотите сказать, что наймете для спасения людей?

— Именно это я и хочу сказать. — В тоне Ивана Ивановича послышались мне какие-то стальные нотки, которые в другой ситуации просто так ему бы с рук не сошли, но сейчас мне было не до пустословия.

— А если котята не выживут? До отеля идти не меньше часа, затем некоторое время у нас займет инструктаж и подготовка, пусть еще час, потом дорога обратно.

— Что вы предлагаете, Серафима Карповна?

— Я спущусь туда с вашей помощью!

Ивану Ивановичу с трудом давалось простецкое выражение лица. Болван! Какой же он болван! Ну что ему стоило вежливо попрощаться с барышней Абызовой, заверив, что доставит ее кофр самостоятельно, когда закончит необходимый ему для здоровья моцион? Да и еще раньше? Что его толкнуло на эту безумную комедию с приветствием князю? Цирк, простите, натуральный. Ведь как только выяснилось, что трубка, коей сия эксцентричная особа на скальном уступе размахивает, подзорная труба, а не оружие супротив князя Кошкина, он мог отвернуться и пойти по своим делам! Нет же, болван, остался да всю малину барышне испортил. Такой чудесный план первой встречи. Он же все про нее, эту барышню кисейную, выяснил еще вчера, только прибыв на остров и стребовав беседу с управляющим, затянувшуюся до полуночи. Вчера же все списки постояльцев изучил. Абызова Серафима Карповна, единственная дочка и наследница загорского магната. На Руяне с серпеня, при ней горничная, записанная нянькой, да кузина, чья горничная записана горничной. Дело понятное. За женихами барышни приехали. И другое также понятно, ни барышня Абызова, ни барышня Бобынина экзотичными танцовщицами быть не могли, в то время, пока любвеобильная Лилит у князя заклинание выманивала, обе они здесь были, о чем записи в книге прибытий свидетельствуют. И все. В это момент Зорин должен был потерять к Серафиме всякий интерес. Он и потерял. Ровно до того момента, как увидал ее на берегу. Злость такая разобрала, что ради беспутного Анатоля на эдакие ухищрения девицы идут. И те, кто на пристани мерзнут, и эта, авантюристка загорская. Надо же, труба подзорная, кудри по ветру… И что ж теперь? За котиками в бездну ее отправлять? Девчонка! Иван был уверен, что сможет ее удержать, если не силой, то магией. Только вот маскировку терять не хотелось. О настоящей цели визита он сообщил только управляющему, для остальных желая казаться простым чиновником отдыхающим. Так оно было бы сподручнее.

Пока Иван сокрушался про себя, Серафима развивала бурную деятельность, погнала его наверх к кофру, заставила разломать на доски складной стул, сама тем временем кромсая тупым хлебным ножом плед. Зорин вынужден был признать, что девушка понимает, что именно делает. Узлы Серафима вязала умело.

— Вот здесь, — показала она на сплетение обнаженных ветром корней, — упрем крестовину, там и длины особой не понадобится, аршина два всего… Вы не пугайтесь так уж явно, майор, я с младенчества с батюшкой под землю за малахитом хаживала… Ну не бледнейте, мне только проникновенного обморока сейчас не хватало!

То, что она называла Зорина майором, почему-то не раздражало, он выражал лицом покорное воодушевление, пряча улыбку. Ну и характерец у этой Серафимы!

Когда девушка отвернулась, он быстро провел ладонью по шерстяной веревке, закрепляя узлы магически. Береженого Бог бережет.