Эль Косимано - Буря времен года [litres]

Поппи кряхтит, шурша тканью, пытаясь одеть Флёр. Похрустывая костяшками пальцев, Хулио смотрит на часы и оглядывается через плечо.

– У нас не так уж много времени. Я мог бы ей помочь, ты же понимаешь.

– Если ты хотя бы прикоснешься к ней, я отморожу тебе яйца, пока будешь спать.

Он поднимает бровь.

– Сильно ревнуешь?

– Просто не доверяю своим низменным инстинктам.

– Может, все же поможете? – со стоном взывает к нам Поппи, приподнимая торс Флёр с кровати.

Я подхожу к ней первым и обнимаю Флёр одной рукой за талию. Она безвольно припадает ко мне, ее голова свешивается мне на грудь, и я ощущаю мягкие изгибы ее теплого тела в легинсах и флисовой толстовке. Мгновение я не могу пошевелиться. Тяжесть ее жизни в моих руках парализует меня. Все мои силы ушли на то, чтобы просто удержать ее в вертикальном положении, а о том, чтобы взять на руки, нечего и мечтать.

– Позволь мне.

Хулио тянется к Флёр, ожидая, что я посторонюсь, и подсовывает руку ей под колени, потом осторожно опускает в клеть рядом с Мари, целомудренно поцеловав в лоб.

– Эй! – тут же восклицаю я.

Выпрямляясь, Хулио пошатывается и пристраивает на место крышку ящика.

– Расслабься, Соммерс. Я просто проверяю твою теорию. Думаешь, я стал бы рисковать жизнью Флёр только потому, что вы с Эмбер говорите, будто это работает?

Мои глаза холодеют, и непонятный инстинкт снова встает на дыбы. Это всепоглощающее желание схватить его и держать подальше от Флёр. Не потому, что он способен причинить ей вред. Теперь я знаю, что он никогда этого не сделает. Если в том не будет необходимости.

– Удовлетворен? – рычу я.

– Ага, – говорит он несколько расстроенным голосом, снимая с головы паутину. – Пошли отсюда.

– Это было у нее в руке. – Поппи вкладывает мне в ладонь листок бумаги. – Это для тебя.

Я разворачиваю письмо, пока Поппи собирает вещи. Я едва слышу голос Хулио, звонящего Чиллу и Вуди, чтобы дать им знать, что мы забрали Флёр и двигаемся дальше.

«Джек,

Если ты читаешь это письмо, значит мы, по крайней мере, добрались до этого пункта плана. Мы можем не знать, чем все обернется, но я не против неизвестности в будущем. Впервые в жизни я точно знаю, чего хочу прямо сейчас. Что бы ни случилось дальше, я бы сделала тот же выбор снова. Позаботься о Поппи и Хулио ради меня.

Твоя Флёр»

Твоя. Я прячу записку в карман, запоминая это единственное слово.

– Поторопись, Ромео, – говорит Хулио. – Не знаю, сколько у нас еще осталось времени до того, как Центр Управления поймет, что мой передатчик спрятан внутри душевой штанги в гостиничном номере. – Он вытаскивает из своего мобильного телефона аккумулятор и кидает его в мусорное ведро у двери. – Сигналы включены. Вуди и Чилл уже в пути.

Мы с Поппи выбрасываем наши телефоны в мусорное ведро вместе с телефоном Хулио, избавляясь от всего, что можно отследить. С этой минуты мы сами по себе.

Поппи поднимает оба рюкзака и бросает последний взгляд на их с Флёр комнату. Я приоткрываю дверь и проверяю коридор. Две пчелы покачиваются в дующем из воздуховода ветерке. Я выдыхаю в коридор морозный воздух, и они поспешно прячутся в свои теплые ульи.

Я подаю Хулио сигнал, что путь свободен.

Его мускулы напрягаются под тяжестью тележки, и через халат уже пробивается острый запах пота. В этот момент две Весенних девушки-куратора проходят пост охраны и направляются в нашу сторону. Встревоженный, что они учуют запах Хулио, я подталкиваю Поппи вперед, а сам опускаю голову. Поппи машет им рукой и здоровается по имени, но девушки только ускоряют шаг, отводя глаза, как будто ее и нет.

Поппи не удостаивает их вторым взглядом и ведет нас дальше по заднему коридору в Весеннюю столовую.

– Что это было? – интересуюсь я, оказавшись вне пределов слышимости кураторов.

– Мы опустились ниже красной черты, – объясняет она, стоически вздернув подбородок. – Людям легче притворяться, что тебя не существует, чем смотреть в глаза смерти.

В первый раз я ощущаю укол сочувствия к ней. Чилл купался в лучах популярности из-за нашего рейтинга, а в Весеннем крыле всем известно, что Поппи – конченый человек. Из-за этого ее нежелание расстаться с Обсерваторией понять гораздо труднее.

– Минуточку!

Ящик едва не соскальзывает с тележки, когда мы все резко останавливаемся. Мы с Поппи медленно поворачиваемся навстречу женщине, только что вышедшей из комнаты отдыха для персонала, расположенной всего в нескольких ярдах от нас. Хулио бросает на меня взгляд исподлобья, а преподавательница непонимающе смотрит на нас, склонив голову набок, как будто пытается вычислить источник запаха. От нее самой едва ощутимо пахнет сухими розами, в каштановых волосах пробивается седина. Надеюсь, что она уже давно удалилась от дел и ее обоняние притупилось.

– Поппи, куда ты собралась? Столовая закрыта до обеда, – обращается она к Поппи, не сводя при этом взгляда с Хулио и меня.

– Я плохо себя чувствовала сегодня утром и пропустила завтрак, – складно объясняет Поппи. – Просто хотела взять йогурт из автомата с закусками.

– Значит, ты не с ними? – продолжает допытываться учительница.

Оглянувшись и увидев за спиной нас, Поппи притворяется удивленной.

– Нет, мэм.

– Тогда поторопись.

Поппи бросает на нас взгляд через плечо и сворачивает за угол в конце коридора.

В ящике мяукает кот Мари. Это единственный звук на многие мили вокруг.

Ноздри учительницы подергиваются, и она делает шаг вперед, заставляя мое сердце отчаянно колотиться.

– Что у вас там? – На крышку ящика садится пчела. – У нас, знаете ли, строгие правила, не допускающие содержание домашних животных в общежитиях. Кому предназначена эта доставка?

Я с трудом сглатываю и открываю рот. В этот момент пчела находит отверстие в ящике и заползает внутрь.

– Ну? – требует ответа учительница.

– Содержимое этого ящика принадлежит мне. Полагаю, на этом проблема решена.

Мы все оборачиваемся и видим профессора Лайона, идущего по коридору из-за того угла, за которым только что исчезла Поппи. Я шумно выдыхаю.

Хулио бросает на меня испуганный взгляд, его руки дрожат под тяжестью груза.

– Я… я не знала, – заикается учительница. – Прошу прощения, профессор. Если вы меня извините…

Она пятится к двери, а Лайон натянуто улыбается ей вслед.

Из отверстия в ящике вылезает пчела и с неистовым жужжанием летит к комнате отдыха для персонала. Профессор протягивает руку и ловит ее, прежде чем она успевает добраться до вентиляционного отверстия рядом с дверью. Молниеносным движением, которое невозможно ни предвидеть, ни предугадать, он бросает пчелу на пол и давит каблуком.

Ее свет мерцает и гаснет.