Эль Косимано - Буря времен года [litres]

– О, ради Кроноса, – ворчит Эмбер, хватаясь за спинку кресла для равновесия и рассматривая наших новичков. – Ты, – говорит она, указывая на парней-Лето, занявших все сиденье, и хватает одного за локоть. Бедняга ахает, – не будь таким ребенком. Никто не сделает тебе больно.

Она заталкивает его между Габриэлем и Юкио. От соприкосновения кожа к коже они выпучивают глаза.

Я снова принимаюсь смотреть на дорогу, то погружаясь в беспокойный сон, то выныривая из него. Кашель между тем стихает. Каждые несколько часов местность меняется, и воздух пахнет по-другому. Едкая маслянистая вонь выжженной растительности и пыли уступает дымку жарящегося мяса, продающегося в городах, которые мы проезжаем, а с приближением ночи в воздухе разливается аромат шалфея.

– Чувствуете этот запах? – спрашивает Хулио после наступления сумерек, высунув руку в открытое окно фургона.

Небо раскрашено в лавандовые и серые оттенки, и в свете фар то и дело вспышками мелькают летучие мыши, пикирующие над шоссе. Дорожный указатель оповещает, что мы примерно в часе езды к северу от Эрмосильо. Я делаю глубокий вдох и улавливаю тонкие нотки чего-то сладкого.

– Что это такое?

– Цветы кактуса сагуаро, – поясняет Хулио, хмуро глядя на дорогу впереди нас. – Я не нюхал их с тех пор, как был ребенком.

– И что с того?

– В это время года они не цветут. – Хулио выключает радио, и фургон погружается в тишину.

Аромат становится все сильнее, кабину наполняют запах пыльцы и стрекот насекомых вдоль обочины. Наши фары освещают путь в темноте. Впереди на дороге появляется какая-то тень.

Хулио ударяет по тормозам. Шины визжат и начинают дымиться, когда мы резко останавливаемся. Проснувшись от толчка, Времена года в задней части фургона тянутся вперед, чтобы заглянуть в лобовое стекло над передними сиденьями.

В пятидесяти футах перед нами поперек дороги припарковался фургон.

– Там Лето, несколько человек, – говорит Флёр, заглядывая мне через плечо. – Возможно, Хулио сначала следует попытаться поговорить с ними.

Двери фургона распахиваются, выходят две фигуры и останавливаются в свете наших фар, размахивая оружием. У них в ушах мигают огоньки передатчиков.

– Ладно, может, и не будем говорить, – идет на попятный Флёр.

– Их всего двое. – Хулио открывает бутылку с водой и делает большой глоток, оценивая ситуацию. Потом вытирает рот тыльной стороной ладони и закручивает крышечку. – Мы с Эмбер возьмем их на себя, а вы все оставайтесь здесь.

– Еще чего захотел, – бормочу я, вместе с Флёр выбираясь из фургона вслед за ними.

Обочина дороги совершенно пуста, растительность почти отсутствует, и у меня возникает то же чувство чрезмерной открытости всем и вся, которое я испытал еще в Аризоне. Асфальт обжигает, и поднимающиеся от него волны жара крадут мою силу. Я держусь поближе к капоту, чтобы было за что ухватиться, если надумаю падать.

Хулио стоит между нашим фургоном и их, зажав в пальцах бутылку с водой.

– «Qué onda? [19] Ну как делишки? ( исп .) » – спрашивает он.

– Я говорю по-английски, придурок.

Водитель щурится в свете фар. Видно, что он беспокойный, нервный. Сплошная кожа да кости, на которых так и не наросло мясо. Его приятель кажется посолиднее, он шире в плечах, но с рыхлым брюшком и обвисшими щеками.

– Что ж, ладно. Значит, будем говорить по-английски, – с изрядной долей сарказма отзывается Хулио. – Как насчет того, чтобы вы убрались к чертовой матери с нашего пути? Всю дорогу нам перегородили.

Задняя дверца фургона скользит в сторону, и появляются еще четыре Лета, все шестеро на пике сезона и вооружены – кто трубами, кто цепями, а кто и ножами. Хулио напрягается, когда водитель пробует подушечкой пальца остроту своего клинка.

– Кронос предлагает автоматический переезд тому Времени года, кому удастся вас прикончить. И это именно то, что я планирую сделать. Тогда я смогу вернуться домой. – Слово «дом» он выговаривает с дрожью, и я чувствую укол жалости к парнишке.

– А где твой дом? – интересуюсь я.

Его ноздри раздуваются, когда он отводит взгляд от Хулио. Я не могу определить, то ли он взбешен, то ли с трудом сдерживает слезы.

– В Хьюстоне, – отвечает он, презрительно скривив губы.

Я опираюсь о капот фургона, борясь с волной головокружения, которое от жары двигателя только ухудшилось.

– Для этого вовсе не нужно нас убивать. Можете просто проехать мимо. Мы не станем вас удерживать.

Он качает головой, как будто я сошел с ума.

– И провести остаток и без того короткой жизни, спасаясь бегством от Кроноса? Благодарю покорно. Куда проще убить вас.

Он приближается к Хулио, но вдруг останавливается на полпути. Стоящие за его спиной друзья все как один выкатывают глаза. Я оборачиваюсь и вижу, как остальная часть нашей группы – и кураторы, и Времена года – высыпает из фургона. Всего их тринадцать. Габриэль опирается на плечо парня-Лето, в то время как другой поддерживает Юкио. Они подбадривают меня кивками, вставая сзади.

На долю секунды я цепенею и как будто, переместившись назад во времени, снова лежу парализованный на том горном перевале, где умер тридцать лет назад. Только на этот раз я не один.

Водитель фургона отступает на шаг, крутя в руке нож и оценивая взглядом нашу группу – наших слабых Зим и уязвимых кураторов и очевидное отсутствие оружия.

И без предупреждения делает выпад. Эмбер мечет в него огненный шар, но промахивается, и он пролетает дальше по шоссе и с оглушительным взрывом врезается в фургон. Я падаю на колени, прикрывая лицо от обжигающего жара, когда из-под капота извергается шлейф черного дыма. Относимые ветром языки пламени лижут асфальт. Я трясу головой, чтобы стряхнуть сажу с глаз. Вокруг меня раздаются крики, слышатся топот ног, кашель и борьба. Задыхаясь, я прикрываю лицо рукавом. Я ничего не вижу сквозь слепящий дым в свете фар. Я бреду сквозь туман, выкрикивая имя Флёр.

В сумрачном воздухе мелькает кулак и с головокружительной силой врезается мне в челюсть. Я отступаю, уклоняясь от следующих двух выпадов и изо всех сил пытаясь уловить голос Флёр, но слышу лишь удары кулаков о плоть и звон цепей. Сквозь дым пробивается красный свет – это парень-Лето напал на меня. Я пригибаюсь, используя его собственный импульс, чтобы перебросить его через плечо – и вот он уже кубарем катится по земле.

Я бреду на звуки борьбы. Ветер меняется, дым редеет, и я замечаю вспышку рыжих волос. Эмбер делает ложный выпад, уклоняясь от ножа водителя. Сквозь рев огня я слышу, как Вуди выкрикивает ее имя.

– Вуди, нет!

Он бросается в самую гущу схватки и с диким криком ударяет своим боевым ножом. Нападавший на Эмбер падает. Его магия вспыхивает, собирается в ослепляющий шар и устремляется к лей-линии.